Ius Antiquum N. 19 – 2007

ф. сини*

ПРАВО И pax deorum

В ДРЕВНЕМ РИМЕ

1. Вступление. – 2. Pax deorum. – 3. Места pax deorum: urbs Roma «auspicato inauguratoque condita». – 4. Процедуры, использующиеся для pax deorum. A) Религиозная квалификация времени (время богов). – 5. B) «Открытия культов» в отношении всех богов: некоторые примеры из жреческих документов. – 6. Религиозное выражение мира.

1. Вступление

Через несколько дней после своего триумфального возвращения из изгнания Марк Туллий Цицерон начал свою речь De domo sua, произнесенную перед коллегией понтификов 29 (или, возможно, 30) сентября 57 г. до н. э., со следующих слов:

«Среди многих институтов, о понтифики, которые боги установили для наших предков, нет более прекрасного, чем их воля доверять одним и тем же людям как культы бессмертных богов (religiones deorum immortalium), так и высшие интересы государства, дабы наиболее авторитетные и выдающиеся граждане обеспечивали бы своим хорошим правлением соблюдение культов и с помощью мудрого истолкования religio гарантировали процветание государства»[1].

Конечно, я не могу воспроизвести все последствия случая с домом Цицерона, территория которого после осуждения оратора на изгнание была посвящена богам плебейским трибуном П. Клодием Пульхром[2], намеревавшимся воздвигнуть на этом месте храм Свободе (Libertas)[3]; во всяком случае, я хотел бы напомнить о том юридическом и религиозном значении, которое представляет этот достовернейший и, безусловно, хорошо документированный источник по теме ius publicum и ius pontificium[4].

Отрывок из начала прекрасной цицероновской речи выражает в поистине многозначительной манере основную политическую мысль и доминирующую идеологию римского господствующего класса об отношении между правом (публичным или частным) и религией. В соответствии с обстоятельствами в словах Цицерона зафиксировано все типично римское осознание как религиозного выражения установлений res publica populi Romani, так и «гражданского» характера традиционной религии Рима[5]. Из этого следует, что идея pax deorum является наиболее подходящим углом зрения для рассмотрения динамики развития римской юридико-религиозной системы[6].

В настоящей статье я предлагаю некоторые свои соображения на тему «право и pax deorum».

2. Pax deorum

Для понимания динамики развития римской юридико-религиозной системы римская идея pax deorum является фундаментальной[7]. Действительно, в римской архаической и республиканской общине жреческая sapientia (теологическая и правовая), обращавшая свои первые и основные предписания на регулирование отношений между людьми и богами, преследовала своей главной целью установить, охранять и сохранить pax deorum, то есть предпочтительное положение доброй воли и дружбы со сторона богов. Сохранение pax deorum требовало прекрасного знания жрецами всего того, что могло потревожить этот мир: тех действий, которые никогда не должны были иметь места во времени и пространстве, тех слов, которые никогда не должны были быть произнесены.

«В этих условиях вся частная и публичная жизнь находилась под властью страстного и беспрерывного стремления действовать в согласии с этими “силами” и “божествами”, добиваться их помощи, добиваться их одобрения, укрываться от их враждебного влияния, не делать ничего, что может вызвать их недовольство или противодействие. Страх не удовлетворить богов или, что еще хуже, каким-либо действием или противодействием нарушить pax deorum, от которого зависело благополучие индивидуума, семьи и общины, заставлял римлянина постоянно искать во всяком проявлении природы знаки выражения божественной воли»[8].

В противопоставлении fas/nefas[9], основанном на чувстве, что пространство и время принадлежат богам, вполне выражается особенность отношений между людьми и божествами в римской юридико-религиозной системе, то есть в той системе, в которой различие между «божественным» и «человеческим» представляло, используя слова Риккардо Орестано, «наиболее древнюю римскую концепцию мира»[10]. Следует подчеркнуть, что на этой концепции мира, из которой становятся очевидными определяющие предписания жреческой науки и стремление к универсальности понтификальной теологии[11], основаны как Ульпианово определение юриспруденции, данное в Дигестах императора Юстиниана:

D. 1. 1. 10. 2 (Ulpianus libro primo regularum): Iuris prudentia est divinarum atque humanarum rerum notitia, iusti atque iniusti scientia[12];

так и основное разделение вещей (summa divisio rerum) в римской юриспруденции:

Gai. Inst. II. 2 = D. 1. 8. 1 pr.: Summa itaque rerum divisio in duos articulos diducitur: nam aliae sunt divini iuris, aliae humani [13].

Почти очевидно, что также и М. Теренций Варрон[14] ссылался на эту «наиболее древнюю римскую концепцию мира» при делении своих Antiquitates[15] на humanae и divinae[16].

Все значимые проявления жизни (vita) и истории римского народа представлены в неотрывной связи с religio[17]. Теология и ius divinum демонстрировали, что воля богов обусловила основание urbs Roma[18], обеспечила необыкновенный «рост» числа граждан (civitas augescens, если использовать выражение юриста Помпония, сохраненное компиляторами Digesta Iustiniani[19]), наконец, вела несравнимую судьбу imperium populi Romani и гарантировала распространение этого империя sine fine[20].

Римские жрецы, начиная с первых свидетельств исторической и документальной памяти их деятельности, постулировали неразрывную связь между жизнью римского народа и его religio (это слово имеет значение культа богов: «religione, id est cultu deorum»)[21], в связи с чем ритуалы и культы политеистической религии всегда имели своей целью установление и сохранение pax deorum[22], то есть «мира богов», но в значении «мира с богами».

«Концепция римского мира, в том числе и в философском смысле, является примером отношений равновесия сил: всякое человеческое действие подпадает под определение естественной гармонии и согласования с волей богов. Отсюда необходимость перед (или, лучше сказать, при открытии) всякого акта получения согласия богов на его осуществление. Тогда всеобщий мир будет соблюден. Таким образом, религия состоит в сохранении как таковых добрых отношений с богами»[23].

Для жизни римского народа была немыслимой ситуация отсутствия дружбы в отношениях людей и богов[24], также понимаемых как часть юридико-религиозной системы, конечно, как наиболее важная часть, принимая во внимание ту мощь, которую признавали за божеством[25].

Марк Туллий Цицерон должен был хорошо владеть этой концепцией религии, когда писал в De legibus, что боги и люди принадлежат к одной и той же societas, к одной и той же civitas[26] и что их объединение основано на общности закона:

Cic. De leg. I. 23: Est igitur, quoniam nihil est ratione melius, eaque est et in homine et in deo, prima homini cum deo rationis societas. Inter quos autem ratio, inter eosdem etiam recta ratio [et] communis est: quae cum sit lex, lege quoque consociati homines cum dis putandi sumus. Inter quos porro est communio legis, inter eos communio iuris est. Quibus autem haec sunt inter eos communia, ei civitatis eiusdem habendi sunt. Si vero isdem imperiis et potestatibus parent, multo iam magis parent [autem] huic caelesti discriptioni mentique divinae et praepotenti deo, ut iam universus sit hic mundus una civitas communis deorum atque hominum existimanda[27];

От богов римляне ожидали получения мира и прощения[28], конечно, не игнорируя того, что их проступки могли быть наказаны Юпитером тяжелейшими бедствиями[29]. Так выражается понятие pax deorum, засвидетельствованное еще в архаической форме pax divom или deum у Плавта (sunt hic omnia, quae ad deum pacem oportet adesse?)[30], у Лукреция (non divom pacis votis adit, ac prece quaesit)[31], у Вергилия (exorat pacem divom)[32] и Тита Ливия (His avertendis terroribus in triduum feriae indictae, per quas omnia delubra pacem deum exposcentium virorum mulierumque turba implebantur)[33].

С точки зрения человека (то есть ius sacrum) «религиозная законность» римских жрецов, понимаемая П. Вочи как совокупность правил, учащих сохранению pax deorum[34], строила этот «мир богов» как сумму актов и свойств, которых коллектив и индивидуумы должны были обязательно придерживаться для сохранения благосклонности богов. Это объясняет также и совершенно очевидное внимание к данному институту римской анналистики, прямой наследницы «историографической» деятельности коллегии понтификов[35] в документировании фактов и событий, способных нарушить pax deorum, их негативных последствий для жизни общества, а также ритуалов и церемоний, совершавшихся для очищения от них[36].

Сохранение pax deorum закладывало фундамент и ratio всех проводящихся процедур публичных и частных ритуалов:

«Римский ритуал, как он был позднее сформулирован в ius divinum государственного культа, признавал четыре способа (caerimoniae) для сохранения и установления pax deorum, добрых отношений между богами и людьми»[37].

В то же время оно понималось как наиболее серьезная гарантия выживания римской политической организации. Следовательно, не без учета такого соображения создана и материя права римского народа (ius publicum), состоявшего из трех частей: sacra, sacerdotes, magistratus в De legibus Цицерона[38] и в известном определении Ульпиана[39].

Речь идет о «разделении, свойственном республиканской юриспруденции, оставившей след в тесно связанных между собой жреческих и магистратских документах»[40]. На мой взгляд, трехчастное ульпиановское (и цицероновское) деление ius publicum имеет свои корни в эпохе, предшествующей уравнению сословий патрициев и плебеев, или в непосредственно следующий за ней период; действительно, в этом разделении проявляется иерархия частей ius publicum отчасти антиплебейской направленности[41]. Ритуальный консерватизм и преимущественно жреческий характер юриспруденции Средней Республики[42] ощущаются в древнем разделении ius publicum, утвердившемся в систематике юриспруденции III–II вв. до н. э.[43]

3. Места pax deorum: urbs Roma «auspicato inauguratoque condita»

В libri ab urbe condita Тита Ливия[44], как правило, убедительно фиксируется (может быть, под влиянием религиозной реставрации Августа) связь с «теологией» истории собственно римских жреческих коллегий. Действительно, в труде Ливия нередко проскальзывает убеждение, что история римлян наиболее твердо демонстрирует доказательство того, как в человеческих делах «все хорошее случалось при повиновении богам»:

Liv. V. 51. 4–5: Equidem, si nobis cum urbe simul positae traditaeque per manus religiones nullae essent, tamen tam evidens numen hac tempestate rebus adfuit Romanis, ut omnem neglegentiam divini cultus exemptam hominibus putem. Intuemini enim horum deinceps annorum vel secundas res vel adversas; invenietis omnia prospera evenisse sequentibus deos, adversa spernentibus[45].

Историк вдыхает жизнь и в другой основополагающий принцип: pietas и fides[46] создали (и создавали) сущностные элементы божественной легитимации римского imperium. На его взгляд, боги во всех обстоятельствах считались наиболее расположенными к тем, кто соблюдал pietas и почитал fides:

Liv. XLIV. 1. 9–11: favere enim pietati fideique deos, per quae populus Romanus ad tantum fastigii venerit[47].

Для целей нашего обзора представляется еще более подходящим другой, весьма известный отрывок из Тита Ливия, взятый из пятой из его ab urbe condita libri:

Liv. V. 52. 1–3: Haec culti neglectique numinis tanta monumenta in rebus humanis cernentes ecquid sentitis, Quirites, quantum vixdum e naufragiis prioris culpae cladisque emergentes paremus nefas? Urbem auspicato inauguratoque conditam habemus; nullus locus in ea non religionum deorumque est plenus; sacrificiis sollemnibus non dies magis stati quam loca sunt in quibus fiant. Hos omnes deos publicos privatosque, Quirites, deserturi estis?

В этом тексте, относящемся к описанию событий, последовавших сразу за разрушением города во время вторжения кельтов, великий анналист в рассуждении, принадлежавшем Фурию Камиллу, хотел охарактеризовать город Рим именно в смысле его initia (то есть ритуалов его создания), как пространство земли, максимально посвященное соблюдению pax deorum («Наш город основан при соблюдении ауспиций и авгурий, в нем нет места, не наполненного священными вещами и богами»)[48]. Религиозное значение этого ливиевого текста достаточно хорошо изучено Югетт Фюжье в его книге, посвященной сакральным выражениям в латинском языке:

«В самом деле, populus не смог бы выжить, если бы утратил то священное, так сказать, питавшее его пространство, покинув urbs, основанный в согласии с ауспициями посредством акта инавгурации. Или, если выразить ту же самую мысль на несколько более современном уровне религиозного мышления, он не смог бы сохранить pax deorum вне контекста, единственно пригодного для совершения регулярных жертвоприношений, с помощью которых этот «мир» поддерживался. Таковы те истины, о которых напоминает ему Камилл, чтобы опровергнуть безумное предложение трибунов о массовом переселении на место Вей»[49].

Впрочем, текст Ливия вполне понятен: посредством хорошей аргументации, целиком основанной на теологии и ius sacrum, Камилл убеждал, что римский народ погибнет, покинув место Urbs Roma, где кроме всего «nullus locus in ea non religionum deorumque est plenus»; то есть то единственное место, которое было определено (в момент initia Urbis) и могло обеспечить (во времени) религиозную и юридическую идентичность римского народа, поскольку было основано Ромулом при инавгуральном акте с соблюдением воли богов. Говоря другими словами, мысль Камилла заключалась в том, что нельзя соблюсти pax deorum за пределами единственного места – города Рима, приспособленного для совершения ритуалов и жертвоприношений, которые в соответствии с установленным порядком обеспечивали римскому народу сохранение pax deorum. В заключительной части текста места смешиваются с богами, посвященными этим местам: действительно, Тит Ливий дает Камиллу сказать, что оставление Рима сопоставимо с оставлением римских богов: «Хотите покинуть, о квириты, всех этих богов, публичных и частных?»

Эта неразрывная связь между богами и местами поклонения им, в отношении которых urbs Roma представляет собой наиболее значимый пример, ко всему прочему, не позволяет забыть, что римская политеистическая религия именно потому, что направлена на сохранение pax deorum, всегда характеризовалась сильным стремлением к универсализму и постоянной культовой «открытостью» к приходящему извне[50].

4. Процедуры, использующиеся для pax deorum

A) Религиозная квалификация времени (время богов)

То, что римский календарь[51] в большей степени, чем для ознакомления граждан с последовательностью времен года и годичным повторением их цикла, был предназначен для обозначения религиозных обязанностей, к которым они должны были приступать в определенные дни, было замечено еще Августом Буше-Леклерком в его книге «Понтифики древнего Рима»[52], по многим соображениям остающейся основной для реконструкции этой древней римской жреческой коллегии[53].

«Это была картина праздников, – писал великий французский ученый, – регулярных и чрезвычайных, приуроченных к определенному времени или передвигающихся, которые предписывали государству и отдельным людям бездействие, требуемое учением понтификов. Оформленный таким образом календарь мог регулироваться только коллегией понтификов и по самой своей природе не поддавался никакому иному контролю»[54].

Впрочем, в жреческой документальной традиции измерение времени или, перефразируя подзаголовок посвященного римскому календарю тома Йорга Рюпке[55], лучше сказать, качественное определение времени всегда представляется как типичная прерогатива sacerdotes, а первоначально также и reges, начиная с того же Ромула[56]:

Macr. Sat. I. 12. 3: Non igitur mirum in hac varietate Romanos quoque olim auctore Romulo annum suum decem habuisse mensibus ordinatum: qui annus incipiebat a Martio et conficiebatur diebus trecentis quattuor, ut sex quidem menses, id est Aprilis Iunius Sextilis September November December, tricenum essent dierum, quattuor vero, Martius Maius Quintilis October, tricenis et singulis expedirentur, qui hodieque septimanas habent nonas, ceteri quintanas[57].

Что касается Нумы Помпилия[58], то у Тита Ливия написано, что этот сабинский царь после реформы годового календаря, прежде всего, дал форму качественного разделения дней (Idem nefastos dies fastosque fecit), для соблюдения которых назначил sacerdotes pontifices.

Liv. I. 19. 6–7: Atque omnium primum ad cursus lunae in duodecim menses discribit annum; quem quia tricenos dies singulis mensibus luna non explet, desuntque *** dies solido anno qui solstitiali circumagitur orbe, intercalariis mensibus interponendis ita dispensavit, ut vicesimo anno ad metam eandem solis unde orsi essent, plenis omnium annorum spatiis, dies congruerent. Idem nefastos dies fastosque fecit, quia aliquando nihil cum populo agi utile futurum erat[59].

Центральное положение времени (или, конкретнее – дней и времен года) в культовой практике древней римской религии[60], всегда имеющей целью соблюдение pax deorum[61], вытекает также и из другого текста Тита Ливия, относящегося к религиозной реформе Нумы Помпилия[62].

Liv. I. 20. 5–7: (Numa) Pontificem deinde Numam Marcium Marci filium ex patribus legit eique sacra omnia exscripta exsignataque attribuit, quibus hostiis, quibus diebus, ad quae templa sacra fierent, atque unde in eos sumptus pecunia erogaretur. Cetera quoque omnia publica privataque sacra pontificis scitis subiecit, ut esset quo consultum plebes veniret, ne quid divini iuris neglegendo patrios ritus peregrinosque adsciscendo turbaretur; nec celestes modo caerimonias, sed iusta quoque funebria placandosque manes ut idem pontifex edoceret, quaeque prodigia fulminibus aliove, quo visu missa susciperentur atque curarentur[63].

В этом отрывке Тит Ливий дает в определенном порядке список обязанностей понтификов: hostiae, dies, templa, pecunia, cetera sacra, funebria, prodigia, которые входили в древнейшие sacra omnia exscripta exsignataque[64] Нумы Помпилия, учрежденные для понтификального жречества. Хорошее качество этого списка-порядка понтификальной компетенции безусловно, поскольку, как это авторитетно продемонстрировано[65], данный текст Тита Ливия почти наверняка основан на документе аутентичного жреческого происхождения.

Итак, документальная жреческая традиция исходит из обязанностей коллегии понтификов[66] в их религиозной, а следовательно, и политической и юридической квалификации с незапамятных времен возникновения римских институтов, будучи представлена начиная с эпохи древнейшего царя Нумы Помпилия. Такие обязанности с технической точки зрения состояли в регистрации фаз Луны и в организации интеркалаций, но таким образом понтифики становились «хранителями римской религиозной мудрости, нормативов сакральных и юридических, которые от них исходили и которые позволяли им придавать определенный порядок ходу событий. В этой последней функции они регистрировали события и магистратуры каждого года и составляли праздничный календарь»[67]. Соблюдение времени богов, dies festi или feriae, было наиболее значительным религиозным предписанием римского народа. Действительно, для римских жрецов сохранение pax deorum главным образом зависело именно от такого скрупулезного соблюдения календаря. Dies festi, как это выражено у Макробия, были целиком посвящены богам (Festi dis dicati sunt):

Macr. Sat. I. 16. 2–3: Numa ut in menses annum, ita in dies mensem quemque distribuit, diesque omnes aut festos aut profestos aut intercisos vocavit. Festi dis dicati sunt, profesti hominibus ob administrandum rem privatam publicamque concessi, intercisi deorum hominumque communes sunt. Festis insunt sacrificia epulae ludi feriae.

Таким образом, речь шла о днях, в которые римские граждане должны были обращаться с молитвами к божествам и совершать жертвоприношения в их честь; это были дни, освобожденные от иной человеческой деятельности для того, чтобы быть посвященными исключительно религиозным службам. Обязательность соблюдения feriae аргументируется техническим юридическим языком Сервия в замечательного содержания комментарии к 268 строке первой книги «Георгик», в контексте, который кажется экстраполированным, по крайней мере, из трактата по ius pontificium:

Serv. in Verg. Georg. I. 268: Sunt enim aliqua, quae si festis diebus fiant, ferias polluant: quapropter et pontifices sacrificaturi praemittere calatores suos solent, ut, sicubi viderint opifices adsidentes opus suum, prohibeant, ne pro negotio suo et ipsorum oculos et caerimonias deum attaminent: feriae enim operae deorum creditae sunt. Sane feriis terram ferro tangi nefas est, quia feriae deorum causa instituuntur, festi dies hominum quoque.

Комментатор Вергилия пишет, что feriae понимаются как «труды» (operae), должные богам (feriae enim operae deorum creditae sunt), и объясняет, что nefas запрещает сельскохозяйственные работы во время feriae (feriis terram ferro tangi nefas est), обосновывая это тем фактом, что «feriae учреждены ради богов». Мне кажется, что именно в термине opera содержится точное юридическое значение обязанностей, возложенных на людей для соблюдения времени feriae. Кстати, в любом случае я не могу разделить тезис, сформулированный Пьером Брауном в его работе конца пятидесятых годов XIX в. «Табу в feriae»[68]. Этот французский ученый, основываясь на только что рассмотренном отрывке, полагает, что запреты, введенные в feriae, предназначались для введения отношений между людьми и богами, очень похожими на «отношение отпущенника с его патроном», так как в используемом термине operae вольноотпущенник привлекался к исполнению работ, в то время как обязанностью человека в отношении богов было воздерживаться от запрещенной деятельности[69].

В отношении этих запретов понтифики выработали сложные и детализированные правила, памятку о которых и доктрину о них поместили в libri понтфикальной коллегии, как о том свидетельствует Сервий в своем комментарии к 270 строке первой книги вергилиевых «Георгик»:

Serv. in Verg. Georg. I. 270: Sed qui disciplinas pontificum interius agnoverunt, ea die festo sine piaculo dicunt posse fieri, quae supra terra sunt, vel quae omissa nocent, vel quae ad honorem deorum pertinent, et quidquid fieri sine institutione novi operis potest: ut rivorum inductionem sic accipimus, per fossam vel pratum purgatum deducere, id est emittere, quoniam cautum in libris sacris est feriis denucalibus aquam in pratum ducere nisi legitimam non licet, ceteris feriis omnes aquas licet deducere. Ergo hic, ut aliquibus videtur, ‘deducere’ purgare est, et sordes emittere, quae praecludant aquam, ideo quia a pontificibus, ut novum fieri non permittitur feriis, ita vetus purgeri permittitur. Alii hoc secundum augurale ius dictum tradunt, quod etiam in bello observetur, ne novum negotium incipiatur. Ergo ‘rivos deducere’ non est novum negotium, et potest hoc ad illud referri quique paludis collectum umorem bibula deducit harena. Sane quae feriae a quo genere hominum vel quibus diebus observentur, vel quae festis diebus fieri permissa sint, siquis scire desiderat, libros pontificales legat[70].

Во всяком случае, в этой материи были детали и зоны, которые требовали постоянной поддержки со стороны экспертов. Например, царила полная неопределенность в отношении тех сельскохозяйственных работ, которые разрешались во время dies festi; эта тема часто поднимается у писателей по агрикультуре: об этом говорят Катон Цензор[71], Вергилий[72] и Колумелла[73], так и не приходя к единой точке зрения.

Понтификальные предписания в этой области должны были быть достаточно либеральными, по крайней мере в отношении эпохи Квинта Муция Сцеволы[74]: действительно, известный юрист и великий понтифик, «будучи спрошен, что во время feriae позволяется делать», ответил, что во время feriae можно делать все то, «чему повредит, если оно будет оставлено без внимания»:

Macr. Sat. I. 16. 11: Scaevola denique consultus, quid feriis agi liceret, respondit: quod praetermissum noceret. Quapropter, si bos in specum decidisset eumque pater familias adhibitis operis liberasset, non est visus ferias polluisse; nec ille qui trabem tecti fractam fulciendo ab imminenti vindicavit ruina[75].

Тот же Квинт Муций, наоборот, был весьма суров в исключении возможности искупить сознательные нарушения «времени богов»:

Varr. De ling. Lat. VI. 30: Contrarii horum vocantur dies nefasti, per quos dies nefas fari praetorem ‘do, dico, addico’; itaque non potest agi: necesse est aliquo <eorum> uti verbo, cum lege qui<d> peragitur. Quod si tum imprudens id verbum emisit ac quem manumisit, ille nihilo minus est liber, sed vitio, ut magistratus vitio creatus nihilo setius magistratus. Praetor qui tum fa[c]tus est, si imprudens fecit, piaculari hostia facta piatur; si prudens dixit, Quintus Mucius a[b]i[g]ebat eum expiari ut impium non posse[76].

Как написано у Варрона, великий понтифик Сцевола в отношении нарушения со стороны претора dies nefasti, во время которых претор вершил свое «даю, приговариваю, присуждаю», прежде всего, отличал положение магистрата, который нарушил запрет на деятельность (nefas fari) неумышленно (imprudens) и потому мог искупить это жертвоприношением, от положения того, кто совершил это осознанно (prudens) и кто, по его мнению, не имел возможности искупления: si prudens dixit, Quintus Mucius aiebat eum expiari ut impium non posse[77].

Interpretatio (предписывающая, наставляющая или отвечающая) понтификов и других жрецов была направлена на соблюдение в это время pax deorum, дабы укрепить «мир с богами» посредством культовых предписаний, предусмотренных на дни, посвященные богам. Жрецам предписывалась интенсивная предохранительная деятельность в отношении времени и природы, дабы избежать, предвосхитить и устранить всякую случайность, способную вызвать то, что понимается как nefas[78] (что природные явления и деятельность человека всегда стремятся вызвать), способное вызвать нарушения отношений между людьми и богами. Именно посредством переустройства в пользу богов квот профанного времени, которое в таком случае становилось праздничными днями и днями молитвы всего общества, жреческая наука почти всегда демонстрировала способность наиболее эффективно exposcere pacem deum. Удивительный пример этой процедуры можно найти в третьей книге Тита Ливия:

Liv. III. 5. 14: Ut Romam reditum est, iustitium remissum est; caelum visum est ardere plurimo igni, portentaque alia aut obversata oculis aut vanas exterritis ostentavere species. His avertendis terroribus in triduum feriae indictae, per quas omnia delubra pacem deum exposcentium virorum mulierumque turba implebantu[79].

Этими ритуальными действиями жреческая юриспруденция делала конкретной, актуальной и нерасторжимой связь между жизнью римского народа и его религией, дабы тем самым стабилизировать pax deorum, то есть сохранение ситуации доброжелательности и дружбы в отношениях между людьми и богами.

5. B) «Открытия культов» в отношении всех богов: некоторые примеры
из жреческих документов

Римская концепция pax deorum постулировала постоянную религиозную, юридическую и политическую открытость к внешнему[80]. Внутри своего исторического развития от civitas к империи римская res publica и ее политеистическая религия всегда характеризовались постоянным требованием (и озабоченностью) присоединения чужого: богов, людей, земельных территорий, богов соседей и вражеских богов[81], всегда стремясь к расширению, потенциально охватывающему все земли, весь человеческий род. Становится очевидным, что речь идет о тысячелетнем юридическом опыте, ни в чем не сходном с концепцией партикуляризма и исключительности современного государства. По тем же соображениям бесполезно сравнивать «Staatslehre» с изучением ius publicum римского народа[82].

Из жреческих документов исходят многочисленные «действующие процедуры», которые позволяли жрецам придать телесную оболочку таким универсалистским склонностям. Здесь я ограничусь приведением лишь нескольких примеров.

1

Первый фрагмент относится к различию genera agrorum, разработанному авгуральной наукой:

Varr. De ling. Lat. V. 33: Ut nostri augures publici dixerunt, agrorum sunt genera quinque: Romanus, Gabinus, peregrinus, hosticus, incertus. Romanus dictus unde Roma ab Rom<ul>o; Gabinus ab oppido Gabis; peregrinus ager pacatus, qui extra Romanum et Gabinum, quod uno modo in his servantur auspicia; dictus peregrinus a pergendo, id est a progrediendo: eo [quod] enim ex agro Romano primum progrediebantur. Quocirca Gabinus quoque peregrinus, sed quod auspicia habet singularia, ab reliquo discretus; hosticus dictus ab hostibus; incertus is, qui de his quattuor qui sit ignoratur[83].

Разделение земельного пространства на пять родов земель (agrorum genera)[84] представляет удивительный пример простоты, эффективности толкования и универсалистского потенциала жреческой науки. Сохраняя лишь центральное положение ager Romanus (также и в отношении богов), классификация genera agrorum демонстрирует сильнейшее религиозное и правовое стремление устанавливать как реальные, так и потенциальные отношения со множеством земель, с homines, которые имели различного рода отношения с этими пространствами, с бесчисленными богами, которые (поскольку обитали там) руководили и охраняли эти пространства.

2–3

Второй и третий фрагменты происходят из документов коллегии понтификов[85].

Cic. De nat. deor. I. 84: At primum, quot hominum linguae, tot nomina deorum; non enim ut tu Velleius, quocumque veneris, sic idem in Italia Volcanus, idem in Africa, idem in Hispania. Deinde nominum non magnus numerus ne in pontificiis quidem nostris, deorum autem innumerabilis[86].

Serv. in Verg. Georg. I. 21: dique deaeque omnes post specialem invocationem transit ad generalitatem, ne quod numen praetereat, more pontificum, (per) quos ritu veteri in omnibus sacris post speciales deos, quos ad ipsum sacrum, quod fiebat, necesse erat invocari, generaliter omnia numina invocabantur[87].

Во втором фрагменте (De nat. deor. I. 84) Цицерон отмечает совершенно определенное стремление римских понтификов с возможно наибольшей точностью определить nomina deorum, тех многочисленных божеств, которые были вне пределов человеческих знаний. Третий фрагмент (Serv. in Verg. Georg. I. 21) проявляет себя в логической связи с текстом Цицерона. Сервий ссылается на древний mos pontificum, на ритуальную предосторожность в формулах обращенной к богам молитвы. Как бы отгоняя от себя человеческую неспособность знать число этих богов, римские понтифики предписывали верующему, однажды произнесшему молитву к специально почтенному в церемонии божеству, всегда обращаться ad generalitatem, ne quod numen praetereat. Не случайно именно в этом древнем mos pontificum молитв, которые существовали «с первых дней государства» (primordia civitatis), «некая безграничная открытость» в отношении всех богов рассматривается как универсалистский потенциал римской концепции pax deorum[88].

4

Четвертый фрагмент, также ссылающийся на документы коллегии понтификов, относится к теологическим и культовым реалиям peregrina sacra[89], а также к конкретным действующим процедурам interpretatio Romana.

Fest. Peregrina sacra. P. 268 L.: Peregrina sacra appellantur, quae aut evocatis dis in oppugnandis urbibus Romam sunt † conata † [conlata Gothofr.; coacta Augustin.], aut quae ob quasdam religiones per pacem sunt petita, ut ex Phrygia Matris Magnae, ex Graecia Cereris, Epidauro Aesculapi: quae coluntur eorum more, a quibus sunt accepta[90].

Из определения peregrina sacra в труде Секста Помпея Феста De verborum significatu становятся понятными конкретные действовавшие процедуры римской interpretatio: жреческая «теология» и ius divinum всякий раз при необходимости могли интегрировать в римский ритуал любые иностранные божества, включая вражеские божества, в отношении которых, ко всему прочему, сохранялись также и формы первоначального культа (quae coluntur eorum more, a quibus sunt accepta)[91]. Пользуясь этими процедурами, римские жрецы примиряли верность отеческим богам с потенциально безграничной открытостью в отношении иностранных богов. В основе interpretatio[92] лежало значение «космического» и «политического» в религии, которые, согласно Жану Байе, переносились на концепции pax deorum и religio: «То, что речь шла вовсе не о второстепенном феномене, но о психологическом примате, доказывают два специфически латинских выражения: pax deorum, religio. Римляне в каждый отдельный момент их общественно-политической жизни стремятся к “миру с богами”, то есть к уверенности в том, что за пределами своей человеческой природы и человеческих дел они не столкнутся, противясь воле богов, с враждебной реакцией последних – в том числе (и это важно) богов военного противника или богов, чья принадлежность к тому или иному лагерю вызывала сомнения»[93]. Как весьма точно отметил Роберт Туркан, склонность к расширению безграничной сферы богов, а потому и человеческих отношений, была врожденной чертой политеистической религии и юридико-религиозной системы древнего Рима, определяя неразрывную связь между «политеизмом и культовым плюрализмом»[94].

5–6

Последние два предлагаемых фрагмента касаются evocationes[95] вражеских богов[96]:

Liv. V. 21. 3: Te simul, Iuno regina, quae nunc Veios colis, precor ut nos victores in nostram tuamque mox futuram urbem sequare, ubi te dignum amplitudine tua templum accipiat[97].

Macr. Sat. III. 9. 6–9: Nam repperi in libro quinto rerum reconditarum Sammonici Sereni utrumque carmen, quod ille se in cuiusdam Furii vetustissimo libro repperisse professus est. Est autem carmen huius modi quo di evocantur cum oppugnatione civitas cingitur: «Si deus, si dea est, cui populus civitasque Carthaginiensis est in tutela, teque maxime, ille qui urbis huius populique tutelam recepisti, precor venerorque, veniamque a vobis peto ut vos populum civitatemque Carthaginiensem deseratis, loca templa sacra urbemque eorum relinquatis, absque his abeatis eique populo civitatique metum formidinem oblivionem iniciatis, propitiique Romam ad me meosque veniatis, nostraque vobis loca templa sacra urbs acceptior probatiorque sit, mihique populoque Romano militibusque meis propitii sitis. Si <haec> ita faceritis ut sciamus intellegamusque, voveo vobis templa ludosque facturum». In eadem verba hostias fieri oportet, auctoritatemque videri extorum, ut ea promittant futura[98].

В данном случае речь идет о торжественных формулах, составленных римскими жрецами для призывания (evocationes) богов, которые защищали двух смертных врагов Рима, каковыми были этрусский город Вейи[99] и африканская метрополия финикийской империи запада – Карфаген[100].

Здесь я не могу обсуждать теологические и юридические сложности формулы и ритуала evocationes[101] вражеских богов, во всяком случае, представляется очевидным, что именно evocationes представляют собой одно из наиболее важных доказательств постоянной религиозной открытости к внешнему миру, присутствующей в концепции pax deorum, разработанной теологией и правом римских жрецов.

6. Религиозное выражение мира

Для римской юридической и религиозной традиции война представляла собой нарушение мирного естества отношений между народами (inter populos), и поэтому она всегда была направлена на восстановление мира. Эта связь между войной и миром, или, лучше сказать, подчинение первой второму, представляется добротно сложенной также и с точки зрения доктрины римских жрецов, в той этимологии, которую античные авторы давали слову fetiales:

Varr. De ling. Lat. V. 86: Fetiales, quod fidei publicae inter populos praeerant: nam per hos fiebat ut iustum conciperetur bellum, et inde desitum, ut foedere fides pacis constitueretur. Ex his mittebantur, ante quam conciperetur, qui res repeterent, et per hos etiam nunc fit foedus, quod fidus Ennius scribit dictum[102].

Тесно связывая этимологию[103] с компетенцией жрецов фециалов[104], «которые руководили публичной верностью между народами», Варрон[105] и другие античные грамматики[106] устанавливали очень прочную связь между понятиями fides, foedus[107] и fetialis, в то же время, убедительно придавая фециалам функции «руководства fides publica»[108], они подчеркивали компетенцию этих жрецов в восстановлении «верности мира» (fides pacis) посредством «договора» (foedus), и наоборот, в акте, логически предшествовавшем началу войны, они видели функцию, необходимую для того, чтобы «начать справедливую войну» (concipere bellum iustum).

Кроме того, следует отметить, что также во второй книге трактата Цицерона De legibus, излагающей порядок функций жрецов фециалов, видно, что мир стоит выше войны:

Cic. De leg. II. 21: Foederum pacis, belli, indotiarum ratorum fetiales iudices, nontii sunto, bella disceptanto.

Наконец, «теология» римских жрецов во всех своих проявлениях демонстрировала подчинение войны миру также и в древнейшей иерархии жрецов: действительно, в ordo sacerdotum фламин Юпитера, то есть божества, которое среди прочего охраняло foedera pacis и fides, представлен как стоящий над фламином Марса[109].

Для этого краткого и заключительного рассуждения о мире хотелось бы обратиться к некоторым стихам Вергилия (Aen. VI. 851–853), которые на мой взгляд, может быть, лучше любого другого античного текста иллюстрируют «римское» понятие мира, включая его сущностные юридические и религиозные аспекты:

Tu regere imperio populos, Romane, memento (hae tibi erunt artes) pacique imponere morem, parcere subiectis et debellare superbos[110].

Римлянин! Ты научись народами править державно – В этом искусство твое! – налагать условия мира, Милость покорным являть и смирять войною надменных!

Нельзя отрицать, что вергилиева поэзия дает концепцию истории, в религиозном смысле представленной как продукт «творения богов», из которого вытекает и мировое правительство римлян, понимаемое как религиозная миссия, основанное, как писал Антони Влосок, на убеждении, что существует «теологическое толкование римской истории и римского господства»[111]; во всяком случае, из только что процитированных стихов в первую очередь выявляется двусторонний и императивный характер pax. Императивный характер передают и термин mos, в комментарии грамматика Сервия связанный с lex: Pacis morem leges pacis[112], и глагол imponere[113]. Соблюдение pax представляется обязательным условием для различения subiecti и superbi, обеспечивающим законность parcere в отношении первых[114] и «смирять войною» в отношении вторых[115].

Двусторонний характер мира становится очевидным также и из определений юристов и антикваров, в которых они подчеркивали этимологическую связь термина pax со словами pactio и pactum. Таково определение, приписываемое Веррием Флакком антиквару эпохи Августа Синнию Капитону[116] (Fest. P. 260 L.): Pacem a pactione condicionum putat dictam Sinnius Capito, quae utrique inter se populo sit observanda[117]; или определение юстиниановских компиляторов, взятое из четвертой книги Ad edictum Ульпиана:

D. 2. 14. 1. 1–2: Pactum autem a pactione dicitur (inde etiam pacis nomen appellatum est) et est pactio duorum pluriumve in idem placitum et consensus[118].

Эта этимология, разделяемая также и многими современными лингвистами[119], привязывает pax к индоевропейскому корню pak- или pag-, от которого образовано архаическое pacere законов XII таблиц[120], а также pacisci, pacio, pactio. Pax – это существительное женского рода, которое обозначает акт заключения соглашения, а значит, и акты, относящиеся к состоянию мира[121], в чем и состоит разница между pax и греческим термином eijrhvnh: ведь этот термин означает «содержание и плоды времени мира, в то время как латинская pax обозначает попросту предпосылку и предварительное условие содержания, а не само содержание»[122].

В заключение хочу подчеркнуть, что юридическое определение мира, одновременно двустороннее и императивное, вполне выражает «изначальное сакральное содержание pax»[123] как соглашения сторон конфликта (то есть «акта», направленного на мир, но не на «ситуацию мира», который из него следует), которое подобно pax deorum предопределяло иерархизацию отношений между сторонами соглашения и при наличии idem placitum et consensum. Отсюда теснейшая связь между войной, миром и fides, или лучше сказать – между военной победой и тем «обычаем вводить мир» (paci imponere morem)[124], гарантированным fides publica, который представлял суть мирного и универсалистского призыва populus Romanus, хотя и звучащего в истории беспрерывных войн[125]. В pax deorum и в его сохранении постоянно присутствуют религиозные и юридические мотивации универсального измерения imperium populi Romani[126].

F. SINI

diritto e pax deorum in Roma Antica

(RIASSUNTO)

L’idea di pax deorum risulta l’angolo visuale più idoneo per comprendere le dinamiche del sistema giuridico-religioso romano. Nella comunità romana arcaica e repubblicana, la sapientia (teologica e giuridica) dei sacerdoti perseguiva la finalità essenziale di instaurare, preservare e conservare la pax deorum, cioè una favorevole situazione di benevolenza e di amicizia da parte degli dèi, ritenuta indispensabile per la vita del Popolo romano. La conservazione della pax deorum, fondamento e ratio di tutte le procedure operative dei riti pubblici e privati, richiedeva una perfetta conoscenza da parte dei sacerdoti di tutto ciò che potesse turbarla.

Nell’antitesi fas/nefas, fondata sul sentimento che spazio e tempo appartenessero agli Dèi, si manifestava compiutamente la peculiarità dei rapporti tra uomini e divinità nel sistema giuridico-religioso romano. Vi era infatti un imprescindibile legame tra dèi e luoghi deputati al loro culto, di cui la urbs Roma rappresenta l’esempio più significativo, in quanto considerata come lo spazio terrestre massimamente votato alla conservazione della pax deorum. Nelle procedure operative dei sacerdoti finalizzate alla pax deorum era presente la centralità del tempo, il calendario romano aveva lo scopo precipuo di tracciare i doveri religiosi a cui attenersi nei giorni stabiliti, il cui scrupoloso rispetto venne regolato da complesse norme elaborate dai pontefici.

La nozione «romana» di pax, bilaterale e imperativa, esprime pienamente l’originale significato di pax deorum, concezione che postulava una costante apertura religiosa, giuridica e politica verso l’esterno, con forti tensioni universalistiche e costanti «aperture» cultuali. Si tratta di una esperienza giuridica millenaria per niente assimilabile alla concezione particolaristica ed esclusivistica dello Stato contemporaneo.

---

* Франческо Сини – профессор, заведующий кафедрой истории римского права юридического факультета Университета Сассари, директор интернет-журнала Diritto @ Storia. Rivista di Scienze Giuridiche e Tradizione Romana <www.dirittoestoria.it>. Статья сделана на основе доклада, прочитанного на IV международной конференции «Римское частное и публичное право: многовековой опыт развития европейского права», Иваново (Суздаль) – Москва, 25–30 июня 2006 г. Данное исследование и перевод на русский язык выполнены в рамках Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Власть и общество в истории». Перевод с итальянского Л. Л. Кофанова, перевод отрывков с французского – Е. В. Ляпустиной, с немецкого – А. М. Сморчкова.

[1] Cic. De dom. 1: Cum multa divinitus, pontifices, a maioribus nostris inventa atque instituta sunt, tum nihil praeclarius quam quod eosdem et religionibus deorum immortalium et summae reipublicae praeesse voluerunt, ut amplissimi et clarissimi cives rem publicam bene gerendo religiones, religionibus sapienter interpretando rem publicam conservarent.

[2] Другие источники: Cic. De leg. 2. 42; Plut. Cic. 33; Dio Cass. XXXVIII. 17. 6. Об этом эпизоде из последних см. работу Б. Берга: Berg B. Cicero’s Palatine home and Clodius’ shrine of liberty: alternative emblems of the Republic // Cicero’s De domo sua // Studies in Latin literature and Roman history / Ed. C. Deroux. Bruxelles, 1997. T. VIII. P. 122 ff.

[3] Культ Libertas официально установлен во 2-й пол. III в. до н. э. Действительно, именно в те годы Т. Семпронием Гракхом, консулом 238 г. до н. э., этому божеству был посвящен храм на Авентине (Liv. XXIV. 16. 19). Ср.: Wissowa G. Religion und Kultus der Römer. 2 Aufl. München, 1912. S. 138 f.; Latte K. Römische Religionsgeschichte. München, 1960. S. 256; Koch C. Libertas // Real-Encyclopädie der classischen Altertumswissenschaft. Stuttgart, 1926. Bd. XIII. H. 1. Sp. 101 ff.; Rossi R. F. Libertas Dea // Dizionario Epigrafíco di Antichità Romane. Roma, 1958. T. IV. P. 903.

[4] Многочисленным юридическим и религиозным проблемам, встречающимся в речах Цицерона, посвящена монография немецкой исследовательницы Клавдии Бергеманн (Bergemann C. Politik und Religion im spätrepublikanischen Rom. Stuttgart, 1992); см. также: Stroh W. De Domo Sua: Legal Problem and Structure // Cicero. The Advocate / Ed. by J. Powell, J. Paterson. Oxford, 2004. P. 313 ff. Ср.: Sini F. Libri e commentarii // Documenti sacerdotali di Roma antica. Sassari, 1983. T. I. P. 96 ff., 172.

[5] Я имею в виду род теологии Варрона, теологии трехчастной, известной прежде всего благодаря описанию Святого Августина в многочисленных отрывках из De civitate Dei. Об отношении Августина к Варрону см.: Barra G. La figura e l’opera di Terenzio Varrone Reatino nel «De civitate dei» di Agostino. Napoli, 1969. Эти отрывки собраны в книгах: Agahd R. M. Terenti Varronis Antiquitates rerum divinarum. Libri I, XIV, XV, XVI. Praemissae sunt quaestiones varronianae // Jahrbücher für Classische Philologie. Leipzig, 1898. Supplementband 24. S. 142 ff.; Condemi A. G. M. Terenti Varronis Antiquitates rerum divinarum. Librorum I–II fragmenta. Bologna, 1965. P. 14 sgg.; Cardauns B. M. Terentius Varro Antiquitates rerum divinarum. Wiesbaden, 1976. T. I. Die Fragmente. S. 18 ff. Теология Варрона в прошлом была предметом многочисленных исследований; для дальнейшего их исследования отсылаю к поистине замечательной статье (Lieberg G. Die «Theologia tripertita» in Forschung und Bezeugung // ANRW. B.; N. Y., 1972. Bd. I. 4. S. 63 ff.), в которой обсуждаются предшествующие исследования до 1970 г. Из работ, вышедших после этой даты, см.: Boyancé P. Ėtymologie et théologie chez Varron // Revue des Ėtudes Latines. 1975. T. 53. P. 99 ss.; Idem. Les implications philosophiques des recherches de Varron sur la religion romaine // Atti del Congresso Internazionale di Studi Varroniani. Rieti, 1976. T. I. P. 137 ss.; Pépin J. Remarques sur les sources de la theologia tripertita de Varron // Varron. Grammaire antique et stylistique latine / Recueil offet à J. Collart. P., 1978. P. 127 ss.; Cardauns B. Varro und die römische Religion. Zur Theologie, Wirkungsgeschichte und Leistung der Antiquitates Rerum Divinarum // ANRW. B.; N. Y., 1978. Bd. II. 16. 1. S. 80 ff.; Lieberg G. Die theologia tripertita als Formprinzip antiken Denkens // Rheinisches Museum für Philologie. 1982. Bd. 125. S. 25 ff.; Dörrie H. Zu Varros Konzeption der theologia tripertita in den Antiquitates rerum divinarum // Beiträge zur altitalischen Geistesgeschichte. Festschrift für G. Radke. Münster, 1986. S. 83 ff.; Lehmann Y. Varron théologien et philosophe romain. Bruxelles, 1997. P. 192 ss.

[6] О выражении «юридико-религиозная система» см.: Catalano P. Linee del sistema sovrannazionale romano. Torino, 1965. T. 1. P. 30 sgg., in part. 37 nt. 75; Idem. Aspetti spaziali del sistema giuridico-religioso romano. Mundus, templum, urbs, ager, Latium, Italia // ANRW. B.; N. Y., 1978. Bd. II. 16. 1. S. 445 f.; Idem. Diritto e persone. Studi su origine e attualità del sistema romano. Torino, 1990. P. 57. С ним частично согласен также и Ломбарди: Lombardi G. Persecuzioni, laicità, libertà religiosa. Dall’Editto di Milano alla Dignitatis Humanae. Roma, 1991. P. 34 sg.

[7] Об определении pax deorum см.: Fuchs H. Augustinus und der antike Friedengedanke. Untersuchungen zum neunzehnten Buch der Civitas Dei. B., 1926. S. 186 ff. Многочисленные отсылки к источникам, свидетельствующим свойства человека, восприимчивые к нарушению «мира богов», см.: Voci P. Diritto sacro romano in età arcaica // Studia et Documenta Historiae et Iuris. 1953. T. 19. P. 49 sgg. [= Idem. Scritti di diritto romano. Padova, 1985. T. I. P. 226 sgg.]; Bayet J. La religion romaine. Histoire politique et psychologique. 2a ed. P., 1969 [rist. 1976]. P. 57 ss. [= Idem. La religione romana. Storia politica e psicologica / Trad. it. di G. Pasquinelli. Torino, 1959 [rist. 1992]. P. 59 sgg.]; Sordi M. Pax deorum e libertà religiosa nella storia di Roma // La pace nel mondo antico. Milano, 1985. P. 146 sgg.; Fiori R. Homo sacer. Dinamica politico-costituzionale di una sanzione giuridico-religiosa. Napoli, 1996. P. 167 sgg.; Montanari E. Il concetto originario di ‘pax’ e la ‘pax deorum’ // Concezioni della pace. (Seminario 21 aprile 1988) [Da Roma alla Terza Roma, Studi – VI] / A cura di P. Catalano e P. Siniscalco. Roma, 2006. P. 39 sgg.

[8] Orestano R. I fatti di normazione nell'esperienza romana arcaica. Torino, 1967. P. 114.

[9] Sini F. Bellum nefandum. Virgilio e il problema del «diritto internazionale antico». Sassari, 1991. P. 83 sgg.

[10] Orestano R. Dal ius al fas. Rapporto tra diritto divino e umano in Roma dall'età primitiva all'età classica // Bullettino dell'Istituto di Diritto Romano. 1939. T. 46. P. 201: «Такого рода концепция приводит нас к той, которая является наиболее древней римской концепцией мира, сохранившейся таковой во всей традиции, согласно которой все множество рационального сущего разделяется на две группы: Богов и людей. Отсюда происходит высшее разделение всех отношений и принадлежностей на “divina” и “humana”».

[11] Ср. с безусловно древнейшим положением pontifex maximus в ordo sacerdotum: Fest. De verb. sign. P. 198–200 L.: Ordo sacerdotum aestimatur deorum <ordine ut deus> maximus quisque. Maximus videtur Rex, dein Dialis, post hunc Martialis, quarto loco Quirinalis, quinto pontifex maximus. Itaque in soliis Rex supra omnis accumbat licet; Dialis supra Martialem, et Quirinalem; Martialis supra proximum; omnes item supra pontificem. Rex, quia potentissimus: Dialis, qui universi mundi sacerdos, qui appallatur Dium; Martialis, quod Mars conditoris urbis parens; Quirinalis, socio imperii Romani Curibus ascito Quirino; pontifex maximus, quod iudex atque arbiter habetur rerum divinarum humanarumque. О римской шкале ordo sacerdotum, данной у Феста, см.: Dumézil G. La religion romaine archaïque. 2ª ed. P., 1974. P. 155 [= Idem. La religione romana arcaica / Trad. it. di F. Jesi. Milano, 1977. P. 138 sg.]; см. об этом также у Ф. Д’Ипполито: D'Ippolito F. Giuristi e sapienti in Roma arcaica. Roma; Bari, 1986. P. 91 sg.; Bretone M. Storia del diritto romano. Roma; Bari, 1987. P. 108.

[12] Senn F. Les origines de la notion de jurisprudence. P., 1926; Stella-Maranca F. Intorno alla definizione della giurisprudenza // Historia. 1934. Bd. 8. S. 640 ff.; Schulz F. Storia della giurisprudenza romana // Trad. it. a cura di G. Nocera. Firenze, 1968. P. 242; Martini R. Le definizioni dei giuristi romani. Milano, 1966. P. 341. nt. 543; Nocera G. Iurisprudentia. Per una storia del pensiero giuridico romano. Roma, 1978. P. 9 sgg.; Crifò G. Ulpiano. Esperienze e responsabilità del giurista // ANRW. B.; N. Y., 1976. Bd. II. 15. S. 708 f.

[13] То, что в учебнике Гая этой summa divisio предшествует деление на вещи quae vel in nostro patrimonio sunt vel extra nostrum patrimonium habentur (Inst. 2. 1), мне не кажется способным подвергнуть сомнению более приоритетный характер разделения res между ius divinum и ius humanum: в этом не сомневались и составители Дигест Юстиниана, которые в VIII титуле De divisione rerum et qualitate первой книги продемонстрировали такой приоритет. Об этом разделении см.: Fabbrini F. Res divini iuris // Novissimo Digesto Italiano. Torino, 1968. T. XV. P. 510 sgg., с обширным обзором предшествовавших научных дебатов и библиографией. См. также: Grosso G. Problemi sistematici del diritto romano. Cose-Contratti. Torino, 1974. P. 22 sg. Что касается значения выражения summa divisio, всегда со ссылкой на Гая, см.: Goria F. Schiavi, sistematica delle persone e condizioni economico-sociali nel principato // Prospettive sistematiche nel diritto romano. Torino, 1976. P. 339 sgg.; наконец, о влиянии религиозной идеологии см.: Lantella L. Il lavoro sistematico nel discorso giuridico romano (Repertorio di strumenti per una lettura ideologica) // Ibid. P. 244 sgg.

[14] Для более новой библиографии отсылаю к: Lehmann Y. Varron théologien et philosophe romain [Collection Latomus. T. 237]. Bruxelles, 1997.

[15] О систематике Antiquitates varroniane наиболее фундаментальные работы см.: Dahlmann H. M. Terentius Varro // RE. Stuttgart, 1935. Suppl. Bd. VI. Sp. 1229 ff.; Idem. Zu Varros antiquarisch-historischen Werken, besonders den Antiquitates rerum humanarum et divinarum // Atti del Congresso Internazionale di Studi Varroniani. Rieti, 1976. T. I. P. 163 sgg.; Collart J. Varron grammairien latin. P., 1954. P. 275 ss. Più in particolare, sulle 'antichità divine': Condemi A. G. Proemium a M. Terenti Varronis Antiquitates rerum divinarum. Librorum I–II fragmenta. Bologna, 1965. P. VII sqq.; Cardauns B. M. Terentius Varro Antiquitates rerum divinarum. Wiesbaden, 1976. T. II. Kommentar. P. 125 ff.; Catalano P. Aspetti spaziali del sistema giuridico-religioso romano... S. 446 ff.; кратко см. также: Sini F. Documenti sacerdotali di Roma antica [Pubblicazioni del Seminario di Diritto Romano dell'Università di Sassari. T. 2]. Sassari, 1983. T. I. Libri e commentarii. P. 210 sgg. В отношении права см. книгу А. Чендерелли: Cenderelli A. Varroniana. Istituti e terminologia giuridica nelle opere di M. Terenzio Varrone. Milano, 1983.

[16] Aug. De civ. dei 6. 3: In divinis identidem rebus eadem ab illo divisionis forma servata est, quantum attinet ad ea quae diis exhibenda sunt. Exhibentur enim ab hominibus, in locis et temporibus sacra. Haec quattuor, quae dixi, libris complexus est ternis: nam tres priores de hominibus scripsit, sequentes de locis, tertios de temporibus, quartos de sacris, etiam hic qui exhibeant, ubi exhibeant, quando exhibeant, quod exhibeant, subtilissima distinctione commendans. Sed quia oportebat dicere et maxime id expectabatur quibus exhibeant, de ipsis quoque diis tres conscripsit extremos, ut quinquies terni quindecim fierent. Sunt autem omnes, ut diximus, sedecim quia et istorum exordio unum singularem qui prius de omnibus loqueretur, apposuit; quo absoluto consequenter ex illa quinquepartita distributione tres praecedentes, qui ad homines petinent, ita subdivisit, ut primus sit de pontificibus, secundus de auguribus, tertius de quindecemviris sacrorum: secundos tres ad loca pertinentia ita, ut in uno eorum de sacellis, altero de sacris aedibus, diceret, tertio de locis religiosis. Tres porro qui illos sequentur, ad tempora pertinent, id est ad dies festos, ita, ut unum faceret de feriis, alterum de ludis circensibus, de scenicis tertium. Quartorum trium ad sacra pertinentia uni dedit consecrationes, alteri sacra privata, ultimo publica. Hanc velut pompam obsequiorum in tribus, qui restant, dii ipsi sequuntur extremi, quibus iste universus cultus impensus est, in primo dii certi, in secundo incerti, in tertio cunctis novissimo dii praecipui atque selecti.

[17] О значении и семантике слова см.: Fugier H. Recherches sur l’expression du sacré dans la langue latine. P., 1963. P. 172 ss.; Benveniste. Le vocabulaire des institutions indo-européennes. P., 1969. T. 2. Pouvoir, droit, religion. P. 265 ss.; Wagenvoort H. Wesenzüge altrömischer Religion // ANRW. B.; N. Y., 1972. Bd. I. 2. S. 348 ff. [переиздано под заголовком: Characteristic Traits of Ancient Roman Religion // Idem. Pietas. Selected Studies in Roman Religion. Leiden, 1980 P. 223 ff.]; Lieberg G. Considerazioni sull'etimologia e sul significato di Religio // Rivista di Filologia e di Istruzione Classica. 1974. T. 102. P. 34 sgg.; Muth R. Von Wesen römischer religio // ANRW. B.; N. Y., 1978. Bd. II. 16. 1. S. 290 ff.; Schilling R. L’originalité du vocabulaire religieux latin // Rites, cultes, diex de Rome. P., 1979. P. 30 ss.; Montanari E. Religio // Enciclopedia Virgiliana. Roma, 1988. T. IV P. 423 sgg. Что же касается антитезы religio/superstitio, см. классическую работу В. Ф. Отто: Otto W. F. Religio und Superstitio // Archiv für Religionswissenschaft. 1911. Bd. 14. S. 406 ff.; и более новую работу: Sachot M. Religio/superstitio. Histoire d'une subversion et d'un retournement // Revue de l'Histoire des Religions. 1991. T. 208. P. 355 ss.; см. также: Calderone S. Superstitio // ANRW. B.; N. Y., 1972. Bd. I. 2. S. 377 ff.; Grodzynski D. Superstiti // Revue des Études Anciennes. 1974. T. 76. P. 36 ss.; Janssen L. F. Die Bedeutungsentwicklung von superstitio/superstes // Mnemosyne. 1975. T. 28. P. 135 ff.; Belardi F. Superstitio. Roma, 1976.

[18] Уже поэт Энний воспевал в этом смысле древнейшее основание Города: Augusto augurio postquam inclita condita Roma est (Suet. Aug. 7: cum, quibusdam censentibus Romulum appellari oportere quasi et ipsum conditorem urbis, praevaluisset, ut Augustus potius vocaretur, non solum novo sed etiam ampliore cognomine, quod loca quoque religiosa et in quibus augurato quid consecratur augusta dicatur, ab auctu vel ab avium gestu gustuve, sicut etiam Ennius docet scribens: Augusto augurio postquam inclita condita Roma est). См. также: Liv. I. 4. 1: Sed debebatur, ut opinor, fatis tantae origo urbis maximique secundum deorum opes imperii principium. Различные «основания», в которых Рим является объектом различных эпох, изучены А. Грандацци: Grandazzi A. La fondation de Rome. Réflexion sur l’histoire. P., 1991; особенно см. с. 195, где французский ученый предполагает, что римляне имели полное знание этого «recommencement perpétuel», который характеризует историю их города. Об этом см также: Sini F. Initia Urbis e sistema giuridico-religioso romano (ius sacrum e ius publicum tra terminologia e sistematica) // Roma e America. Diritto romano comune. Atti del Congresso internazionale «Mundus Novus. America Latina. Sistema giuridico latinoamericano». 2004. T. 18 [= Mundus Novus. America. Sistema giuridico latinoamericano / A cura di Sandro Schipani. Roma, 2005] P. 205 sgg.

[19] D. 1. 2. 2. 7 (Pomponius libro singulari enchiridii): Augescente civitate quia deerant quaedam genera agendi, non post multum temporis spatium Sextus Aelius alias actiones composuit et librum populo dedit, qui appellatur ius Aelianum. Юридические и политические выводы по концепции civitas augenscens с особым вниманием к собранию iura по приказу императора Юстиниана особенно удачно даны у П. Каталано: Catalano P. Diritto e persone... P. XIV sg.: «В рамки “систематической” картины civitas augescens… в ее демографические, пространственные и временные аспекты мы должны поместить как favor libertatis и уничтожение статуса перегрина и латина… так и преимущества в отношении зачатых детей». О такой же интерпретации см.: Baccari M. P. Il concetto giuridico di civitas augescens: origine e continuità // Studia et Documenta Historiae et Iuris. 1995. T. 61 [= Studi in memoria di Gabrio Lombardi. Roma, 1996. T. II]. P. 759 sgg.; Edem. Cittadini popoli e comunione nella legislazione dei secoli IV–VI [Pubblicazioni del Seminario di Diritto Romano dell'Università di Sassari. T. 9]. Torino, 1996. P. 47 sgg.

[20] Verg. Aen. I. 275–279: Inde lupae fulvo nutricis tegmine laetus / Romulus excipiet gentem et Mavortia condet / moenia Romanosque suo de nomine dicet. / His ego nec metas rerum nec tempora pono: / imperium sine fine dedi. Сильный идеологический заряд и определенная религиозная направленность этого отрывка ускользнули от внимания П. Боянсе (Boyancé P. La religion de Virgile. P., 1963. P. 54), у которого именно на объявлении imperium sine fine dedi, «именно на провозвестии империи устами верховного божества и держится, так сказать, все произведение». Уже древние комментаторы (Serv. in Verg. Aen. I. 278) определили вполне конкретную связь между imperium sine fine и вечностью Рима, то же направление мысли отмечается и большей частью современной науки. В любом случае при внимательном изучении эти стихи не кажутся выражением какого-то сиюминутного значения. В значении пространства/времени оно интерпретируется следующими авторами: Piccaluga G. Terminus. I segni di confine nella religione romana. Roma, 1974. P. 209; Turcan R. Rome éternelle et les conceptions gréco-romains de l’éternité // Roma Costantinopoli Mosca [Da Roma alla Terza Roma. Studi I]. Napoli, 1983. P. 16. А. Мастино (Mastino A. Orbis, kosmos, oikoumene: aspetti spaziali dell’idea dell’impero universale da Augusto a Teodosio // Popoli e spazio romano tra diritto e profezia [Da Roma alla Terza Roma. Studi III]. Napoli, 1986. P. 71) полагает, что две строки Aen. I. 278–279 свидетельствуют об августовском стремлении преодолеть границы пространства. Что касается библиографии по этой поэме Вергилия, см.: Suerbaum W. Hundert Jahre Vergil-Forschung: eine systematische Arbeitsbibliographie mit besonderer Berücksichtigung der Aeneis // ANRW. B.; N. Y., 1980. Bd. II. 31. 1. S. 3 ff. Что же касается divini et humani iuris scientia Вергилия, см.: Sini F. Bellum nefandum… P. 17 sgg.

[21] Cic. De nat. deor. 2. 8: Nihil nos P. Clodi bello Punico primo temeritas movebit, qui etiam per iocum deos inridens, cum cavea liberati pulli non pascerentur, mergi eos in aquam iussit, ut biberent, quoniam esse nollent? Qui risus classe devicta multas ipsi lacrimas, magnam populo Romano cladem attulit. Quid collega eius L. Iunius eodem bello nonne tempestate classem amisit, cum auspiciis non paruisset? Itaque Clodius a populo condemnatus est, Iunius necem sibi ipse conscivit. C. Flaminium Coelius religione neglecta cecidisse apud Transumenum scribit cum magno rei publicae vulnere. Quorum exitio intellegi potest eorum imperiis rem publicam amplificatam qui religionibus paruissent. Et si conferre volumus nostra cum externis, ceteris rebus aut pares aut etiam inferiores reperiemur, religione, id est cultu deorum, multo superiores. См. также: Cic. De nat. deor. 1. 117: religionem, quae deorum cultu pio continetur; De leg. I. 60; II. 30; De har. resp. 18. Иное определение religio дано Сервием: Serv. in Verg. Aen. VIII. 349: religio id est metus, ab eo quod mentem religet dicta religio. Об использовании этого определения в трудах Вергилия см.: Montanari E. Op. cit. P. 423 sgg.

[22] По поводу этого термина позволю себе сослаться на некоторые мои работы (с источниками и библиографией): Sini F. Bellum nefandum… P. 256 sgg.; Idem. Populus et religio dans la Rome républicaine // Archivio Storico e Giuridico Sardo di Sassari. 1995, ma 1996. n. s. T. 2. P. 77 sgg.; Idem. La negazione nel linguaggio precettivo dei sacerdoti romani // Il Linguaggio dei Giuristi Romani. Atti del Convegno Internazionale di Studi. Lecce, 5–6 dicembre 1994 / A cura di O. Bianco e S. Tafaro. Galatina, 2000. P. 176 sgg.; Idem. Sua cuique civitati religio. Religione e diritto pubblico in Roma antica. Torino, 2001. P. 167 sgg., 262 sgg.; Idem. Люди и боги в римской религиозно-юридической системе: pax deorum, эпоха богов, жертвоприношение [= Uomini e Dèi nel sistema giuridico-religioso romano: pax deorum, tempo degli Dèi, sacrifici] // Древнее право. 2001. № 8. C. 8 и след., текст статьи на итальянском см.: http://www.dirittoestoria.it/tradizione/F.%20Sini%20-%20Uomini%20e%20D%E8i%20%20nel%20sistema%20giuridico-religioso%20roman.htm; Idem. Ut iustum conciperetur bellum. Guerra «giusta» e sistema giuridico-religioso romano // Seminari di storia e di diritto / A cura di A. Calore. Milano, 2003. T. III. «Guerra giusta»? La metamorfosi di un concetto antico. P. 71 sgg.; Idem. «Fetiales, quod fidei publicae inter populos praeerant»: riflessioni su fides e «diritto internazionale» romano (a proposito di bellum, hostis, pax) // Il ruolo della buona fede oggettiva nell’esperienza giuridica storica e contemporanea. Atti del Convegno internazionale di studi in onore di A. Burdese. (Padova – Venezia – Treviso, 14–15–16 giugno 2001) / A cura di L. Garofalo. Padova, 2003. T. III. P. 535 sgg.; Idem. Religione e sistema giuridico in Roma repubblicana // http://www.dirittoestoria.it/3/Memorie/Organizzare-ordinamento/Sini-Religione-e-sistema-giuridico.htm; Idem. Bellum, fas, nefas: aspetti religiosi e giuridici della guerra (e della pace) in Roma antica // http://www.dirittoestoria.it/4/Memorie/Sini-Guerra-pace-Roma-antica.htm.

[23] Humbert M. Droit et religion dans la Rome antique // Mélanges Felix Wubbe. Fribourg, Suisse, 1993. P. 195.

[24] См.: Voci P. Diritto sacro romano in età arcaica. P. 49 [= Idem. Scritti di diritto romano. T. I. P. 224].

[25] Scheid J. Le prêtre et le magistrat. Réflexions sur les sacerdoces et le droit public à la fin de la République // Des ordres à Rome / Direction de C. Nicolet. P., 1984. P. 269 s.: «Республика есть результат объединения трех участников: богов, народа и магистратов».

[26] См. об этом термине у П. Каталано: Catalano P. Una civitas communis deorum atque hominum: Cicerone tra temperatio reipublicae e rivoluzioni // Studia et Documenta Historiae et Iuris. 1995. T. 61 [= Studi in memoria di Gabrio Lombardi. Roma, 1996. T. II. P. 723 sgg.]. О других объяснения значения этого слова см.: Rodríguez P. El significado de civitas en Cicerón // Veleia. 1990. T. 7. P. 233 ss.

[27] См. об этом отрывке из Цицерона: Girardet K. M. Die Ordnung der Welt: ein Beitrag zur philosophischen und politischen Interpretation von Ciceros Schrift de legibus. Wiesbaden, 1983. S. 135 ff.; Ducos M. Les Romains et la loi. Recherches sur les rapports de la philosophie grecque et de la tradition romaine à la fin de la République. P., 1984. P. 225 ss.

[28] Cic. Pro Rabir. per. 5: ab Iove Optimo Maximo ceterisque dis deabus immortalibus, quorum ope et auxilio multo magis haec res publica quam ratione hominum et consilio gubernatur, pacem ac veniam peto; Ovid. Amor. I. 2. 21: veniam pacemque rogamus; Liv. XXXIX. 10. 5: pacem veniamque precata deorum dearumque. Cfr. Plaut. Merc. 678: Apollo, quaeso te ut des pacem propitius; Liv. I. 16. 3: pacem praecibus exposcunt; III. 7. 8: veniam irarum caelestium finem pesti exposcunt; Sen. Med. 595: Parcite, o divi, veniam precamur. Для того чтобы найти более полное собрание источников о pacem deum petere со стороны людей и о pacem dare богов, отсылаю к книге: Fuchs H. Augustinus und der antike Friedengedanke. S. 186 ff.

[29] Verg. Aen. XII. 849–852: Hae Iovis ad solium saevique in limine regis / apparent acuuntque metum mortalibus aegris, / si quando letum horrificum morbosque deum rex / molitur, meritas aut bello territat urbes. Что касается традиционной теологии, Юпитер в ней не был связан со смертью, как это мы можем прочитать в комментариях Сервия: Serv. in Verg. Aen. XII. 851: letum horrificum volunt Iovem non esse morti auctorem, sed posse mortis genere vel prodesse vel obesse mortalibus.

[30] Plaut. Poen. 252–253: Ergo amo te. Sed hoc nunc responde [mihi]: / Sunt hic omnia, quae ad deum pacem oportet adesse?

[31] Lucr. De rer. nat. V. 1226–1230: Summa etiam cum vis violenti per mare venti / induperatorem classis super aequora verrit / cum validis pariter legionibus atque elephantis, / non divom pacem votis adit, ac prece quaesit / ventorum pavidus paces animasque secundas?

[32] Verg. Aen. III. 369–373: Hic Helenus caesis primum de more iuvencis / exorat pacem divom vittasque resolvit / sacrati capitis, meque ad tua limina, Phoebe, / ipse manu multo suspensum numine ducit, / atque haec deinde canit divino ex ore sacerdos. Это также единственный текст Вергилия, в котором упоминается выражение pax deorum, далее, имеется упоминание торжественных особенностей ритуала, а также глагола exorare, который в жреческом языке impetrare, что, впрочем, объясняется грамматиком Сервием (Serv. in Verg. Aen. III. 370: exorat pacem divum aut de sacrificantum more requirit, utrum tempus consulendi esset; nam et hoc vehementer quaeritur, ut in sexto cum virgo poscere fata tempus ait; aut certe, quod et melius est, de sacrificantum more ante nefas expiat ab harpyia praedictum, et sic venit ad vaticinationem. Ut autem hic expiatam famem intellegamus sequens efficit locus, ut aderitque vocatus Apollo, cum constet, nisi in hoc intellexeris loco, famis causa nusquam invocatum esse Apollinis numen. Dubitationem autem in hoc loco 'exorat' facit; nam 'orare' est petere, 'exorare' impetrare: ergo impetrat pacem aut ad inquirendum tempus, aut ad mitigandum famis periculum). Об этом тексте см.: Bailey C. Religion in Virgil. Oxford, 1935. P. 47; Sini F. Bellum nefandum… P. 262.

[33] Liv. III. 5. 14; VII. 2. 2: nisi quod pacis deum exposcendae causa tertio tum post conditam urbem lectisternium fuit; XLII. 2. 3: prodigia expiari pacemque deum peti praecationibus, qui editi ex fatalibus libris essent, placuit. См. также: Liv. III. 7. 6–8; VI. 41. 8–9; X. 7. 12; XXVII. 22. 4; XXXVIII. 46. 12–13; XXXIX. 10. 5.

[34] Voci P. Diritto sacro romano in età arcaica. P. 50 [= Idem. Scritti di diritto romano. P. 225].

[35] Frier B. W. 'Libri Annales pontificum Maximorum' // Origins of the Annalistic Tradition. Roma, 1979 [2ª ed. Ann Arbor, 1998]; Rüpke J. Livius, Priesternamen und die annales maximi // Klio. 1993. Bd. 75. S. 155 ff.; Chassignet M. L’annalistique romaine / Texte établi et traduit par M. Ch. P., 1996. T. I. Les annales des pontifes et l’annalistique ancienne (fragments).

[36] Ср.: Liv. II. 36. 1; III. 5. 14; 10. 6; IV. 9. 3; 12. 6; 21. 5; 30. 7; V. 13. 4; VI. 20. 16; VII. 2. 2; 3. 3; 27. 1; 28. 7; VIII. 6. 9; VIII. 9. 6–12; VIII. 25. 1; X. 47. 6; XXI. 46. 1–3; 63. 13; XXII. 3. 11; 9. 7; 36. 6; XXIII. 31. 15; 36. 10; 39. 5; XXIV. 10. 6; 44. 8–9; XXV. 7. 7–9; 16. 1; 17. 3; XXVI. 23. 3–6; 45. 9; XXVII. 4. 11; 11. 1; XXVIII. 27. 16; XXX. 2. 9–13; 38. 8. О списке продигий в труде Ливия, безусловно, взятых нарямую или не напрямую из Annales Maximi, см.: De Saint-Denis E. Les énumérations de prodiges dans l'œuvre de Tite-Live // Revue de Philologie. 1942. T. 16. P. 126 ss.; Packard J. Ph. Official notices in Livy's fourth decade: style and treatment. Ann Arbor, 1970. P. 125 ff.; Rawson E. Prodigy list and the use of Annales Maximi // The Classical Quarterly. 1971. Vol. 21. P. 158 ff.; MacBain B. Prodigy and expiation: a study in religion and politics in Republican Rome. Bruxelles, 1982. P. 82 ff. [Appendix A: index of prodigies].

[37] Bailey C. Phases in the religion of Ancient Rome. Berkeley, 1932 [rist. Westport, Conn., 1972]. P. 76.

[38] Cic. De leg. II. 19 sqq.; III. 6 sqq. В. Маротта (Marotta V. Ulpiano e l’impero. Napoli, 2000. T. 1. P. 157) полагает, что «Ульпиан, когда писал, что “ius publicum in sacris, in sacerdotibus … consistit”, возобновлял в политической и религиозной ситуации своего времени традиционную точку зрения, происходящую от Цицерона, о том, что ауспиции Ромула и ритуалы Нумы были фундаментом res publica, а Рим принадлежал его богам в любой момент времени и с любой точки зрения повседневной жизни».

[39] D. 1. 1. 1. 2 (Ulpianus libro primo institutionum): Huius studii duae sunt positiones, publicum et privatum. Publicum ius est quod ad statum rei Romanae spectat, privatum quod ad singulorum utilitatem: sunt enim quaedam publice utilia, quaedam privatim. Publicum ius in sacris, in sacerdotibus, in magistratibus consistit. Что касается фрагмента из Ульпиана, мне кажется, что противоположные утверждения о подлинности текста могут быть преодолены: Schulz F. Prinzipien des römischen Rechts. München, 1934; здесь цитируется издание в итальянском переводе: Idem. I principii del diritto romano / Trad. it. a cura di V. Arangio-Ruiz. Firenze, 1949. P. 23. nt. 33; Lübtow U. von. Das römische Volk. Sein Staat und sein Recht. Frankfurt a. M., 1955. S. 618: «Трехчастное деление ius publicum: in sacris, in sacerdotibus, in magistratibus не принадлежит Ульпиану»). Высказывает сомнения и отмечает сложность проблемы Б. Альбанезе: Albanese B. Premessa allo studio del diritto privato romano. Palermo, 1978. P. 192. nt. 295. Среди прочих признают аутентичность текста: Stella Maranca F. Il diritto pubblico romano nella storia delle istituzioni e delle dottrine politiche // Scritti vari di diritto romano. Bari, 1931. P. 102 sgg.; Romano Silvio. La distinzione fra ius publicum e ius privatum nella giurisprudenza romana // Scritti giuridici in onore di Santi Romano. Padova, 1940. T. IV. P. 157 sgg.; Nocera G. Ius publicum (D. 2. 14. 38). Contributo alla ricostruzione storico-esegetica delle regulae iuris. Roma, 1946. P. 152 sgg.: «Ульпиан придерживается наиболее явного следа римской традиции» (P. 161); Idem. Il binomio pubblico-privato nella storia del diritto. Napoli, 1989. P. 171 sgg.; Wieacker F. Doppelexemplare der Institutionen Florentins, Marcians und Ulpians // Mélenges De Visscher. Bruxelles, 1949. T. II. P. 585 (Ф. Виакер полагает, что sacra, sacerdotia и magistratus – это разделение неповторимого республиканского штампа); Carcaterra A. L’analisi del ius e della lex come elementi primi. Celso, Ulpiano, Modestino // Studia et Documenta Historiae et Iuris. 1980. T. 46. P. 272 sgg.; Aricò Anselmo G. Ius publicum – ius privatum in Ulpiano, Gaio e Cicerone // Annali del Seminario Giuridico dell'Università di Palermo. 1983. T. 37. P. 447 sgg., in part. 461 sgg.; Ankum H. La noción de ius publicum en derecho romano // Anuario de Historia del Derecho Español. 1983. T. 53. P. 524 ss.; Kaser M. Ius publicum und ius privatum // Zeitschrift der Savigny-Stiftung für Rechtsgeschichte. Röm. Abteil. 1986. Bd. 103. S. 6 ff.; Sini F. Bellum nefandum… P. 223. nt. 112; Stein P. Ulpian and the Distinction between ius publicum and ius privatum // Collatio iuris Romani. Études dédiées à Hans Ankum à l’occasion de son 65ème anniversaire. Amsterdam, 1995. T. II. P. 499 ff.; Marotta V. Ulpiano e l’impero. P. 153 sgg.

[40] Catalano P. La divisione del potere in Roma (a proposito di Polibio e di Catone) // Studi in onore di Giuseppe Grosso. Torino, 1974. T. VI. P. 676; Nicolet C. Notes complémentaires // Polybe. Histoires. Livre VI. P., 1977. P. 149 ss.; Scheid J. Le prêtre et le magistrat… P. 269 ss.

[41] Sini F. Documenti sacerdotali di Roma antica. P. 213–214: «Это сходство представляет очень важный факт, в котором можно точно определить идеологическую матрицу цицероновской и ульпиановой концепции ius publicum. Оно берет свои корни от весьма древней иерархии частей ius publicum, в значительной мере антиплебейской направленности, конечно, восходящей к жреческой разработке эпохи, предшестующей уравнению двух сословий, или непосредственно следующей за ней эпохи: доказательство этого находится в факте, что после допуска плебеев к магистратурам и жречеству они ввели обычай не только совмещать магистратуру и жречество, но и ставить магистратские honores выше жречества (схема, сохраненная еще у Варрона: Varr. De ling. Lat. V. 80–86), что стало типичным в эпоху Средней Республики».

[42] Ср.: D'Ippolito F. Sulla giurisprudenza medio-repubblicana. Napoli, 1988.

[43] D'Ippolito F. Giuristi e sapienti in Roma arcaica. Roma; Bari, 1986; Sini F. A quibus iura civibus praescribebantur. Ricerche sui giuristi del III secolo a. C. [Pubblicazioni del Seminario di Diritto Romano dell'Università di Sassari. T. 8]. Torino, 1992, 1995.

[44] Уже Г. Скерилло (Scherillo G. Il diritto pubblico romano in Tito Livio // Liviana. Milano, 1943. P. 79 sgg.) подчеркивал важность libri ab urbe condita как особенно привилегированного источника для изучения всего комплекса материи ius publicum республиканской эпохи. В то же время см.: Tomulescu C. St. La valeur juridique de l’histoire de Tite-Live // Labeo. 1975. T. 21. P. 295 sgg.

[45] Ср.: Liv. I. 9. 3–4: Urbes quoque, ut cetera, ex infimo nasci; dein, quas sua virtus ac dii iuvent, magnas opes sibi magnumque nomen facere; satis scire origini Romanae et deos adfuisse et non defuturam virtutem. I. 21. 1–2: Ad haec consultanda procurandaque multitudine omni a vi et armis conversa, et animi aliquid agendo occupati erant, et deorum adsidua insidens cura, cum interesse rebus humanis caeleste numen videretur, ea pietate omnium pectora imbuerat, ut fides ac ius iurandum pro legum ac poenarum metu civitatem regerent. Et cum ipsi se homines in regis velut unici exempli mores formarent, tum finitimi etiam populi, qui antea castra non urbem positam in medio ad sollicitandam omnium pacem crediderant, in eam verecundiam adducti sunt, ut civitatem totam in cultum versam deorum violare ducerent nefas. I. 55. 3–4: Inter principia condendi huius operis movisse numen ad indicandam tanti imperii molem traditur deos; nam cum omnium sacellorum exaugurationes admitterent aves, in Termini fano non addixere; idque omen auguriumque ita acceptum est, non motam Termini sedem unumque eum deorum non evocatum sacratis sibi finibus firma stabiliaque cuncta portendere. VIII. 3. 10: Hoc demum proelium Samnitium res ita infregit, ut omnibus conciliis fremerent minime id quidem mirum esse, si impio bello et contra foedus suscepto, infestioribus merito deis quam hominibus, nihil prospere agerent. XXVIII. 11. 1: In civitate tanto discrimine belli sollicita, cum omnium secundorum adversorumque causas in deos verterent, multa prodigia nuntiabantur.

[46] Deißmann-Merten M.-L. Fides Romana bei Livius. Diss. 1964. Frankfurt a. M., 1965; Flurl W. Deditio in fidem. Untersuchungen zu Livius und Polybios. Diss. München, 1969. S. 127 ff.; Boyancé P. Études sur la religion romaine. Rome, 1972. P. 105 ss. [Fides romana et la vie internationale], 135 ss. [Les Romains, peuple de la Fides]; Hölkeskamp K.-J. Fides – deditio in fidem – dextra data et accepta: Recht, Religion und Ritual in Rom // The Roman middle republic. Politics, religion, and historiography c. 400–133 B. C. / Ed. by C. Bruun. Rome, 2000. P. 223 ff.; o fides u pietas см.: Moore T. J. Artistry and Ideology: Livy’s Vocabulary of Virtue. Frankfurt a. M., 1989. esp. P. 35 ff., 56 ff.

[47] Liv. XLIV. 1. 9–11: Paucis post diebus consul contionem apud milites habuit. Orsus a parricidio Persei perpetrato in fratrem, cogitato in parentem, adiecit post scelere partum regnum veneficia, caedes, latrocinio nefando petitum Eumenen, iniurias in populum Romanum, direptiones sociarum urbium contra foedus. Ea omnia quam dis quoque invisa essent, sensurum in exitu rerum suarum; favere enim pietati fideique deos, per quae populus Romanus ad tantum fastigii venerit. Для изучения в целом религиозной концепции этого римского анналиста могу посоветовать: Stübler G. Die Religiosität des Livius. Stuttgart; B., 1941; Kajanto I. God and fate in Livy. Turku, 1957; Pastorino A. Religiosità romana dalle Storie di Tito Livio. Torino, 1961; Liebeschuetz W. The Religious position of Livy’s History // Journal of Roman Studies. 1967. Vol. 67. P. 45 ff.; Levene D. S. Religion in Livy. Leiden; N. Y.; Köln, 1993. Относительно формул молебствий см.: Hickson F. V. Roman prayer language: Livy and the Aeneid of Virgil. Stuttgart, 1993.

[48] См. об этом значении: Ferrabino A. Urbs in aeternum condita. Padova, 1942; Vogt J. Römischer Glaube und römisches Weltreich. Padova, 1943. Что же касается прежде всего идеологии, см.: Haffter H. Rom und römische Ideologie bei Livius // Gymnasium. 1964. Bd. 71. S. 236 ff. [= Idem. Römische Politik und römische Politiker. Heidelberg, 1967. S. 74 ff.]; Mazza M. Storia e ideologia in Livio. Per un’analisi storiografica della ‘praefatio’ ai ‘libri ab urbe condita’. Catania, 1966. P. 129 sgg.; Miles G. Maiores, Conditores, and Livy’s Perspective of the Past // Transactions of the American Philological Association. 1988. Vol. 118. P. 185 ff.; Feichtinger B. Ad maiorem gloriam Romae. Ideologie und Fiktion in der Historiographie des Livius // Latomus. 1992. T. 51. P. 3 ss.

[49] Fugier H. Recherches sur l'expression du sacré dans la langue latine. P. 207; Ternes C. M. Tantae molis erat… De la ‘nécessité’ de fonder Rome, vue par quelques écrivains romains du –1er siècle // Condere Urbem. Actes des 2èmes Rencontres Scientifiques de Luxembourg (janvier 1991). Luxembourg, 1992. P. 18 s.

[50] Sini F. Impero Romano e religioni straniere: riflessioni in tema di universalismo e «tolleranza» nella religione politeista romana // Sandalion. Quaderni di cultura classica, cristiana e medievale. 1998–1999 [pubbl. 2001]. T. 21–22. P. 57 sgg.; Idem. Sua cuique civitati religio. Religione e diritto pubblico in Roma antica. Torino, 2001. P. 44 sgg.; Idem. Dai documenti dei sacerdoti romani: dinamiche dell’universalismo nella religione e del diritto pubblico di Roma // http://www.dirittoestoria.it/tradizione2/Sini-Dai-Documenti.htm; Idem. Dai peregrina sacra alle pravae et externae religiones dei Baccanali: alcune riflessioni su ‘alieni’ e sistema giuridico-religioso romano // La Condition des «autres» dans les systèmes juridiques de la Méditerranée / Sous la direction de F. Castro et P. Catalano. P., 2004. P. 59 ss.

[51] Для быстрого обзора сохранившихся календарей см.: Turchi N. La religione di Roma antica. Bologna, 1939. P. 320 sg.; Sabbatucci D. La religione di Roma antica, dal calendario festivo all’ordine cosmico. Milano, 1988. P. 8; эпиграфические фрагменты см.: Degrassi A. Inscriptiones Italiae. Roma, 1963. T. XIII: Fasti et elogia. Относительно древнего римского календаря еще стоит консультироваться в старой работе Гушке: Huschke Ph. E. Das alte Römische Jahr und seine Tage. Eine chronologisch-rechtsgeschichtliche Untersuchung in zwei Büchern. Breslau, 1869 (rist. an. Vaduz, 1986); среди более новых работ см.: Johnson V. L. The Prehistoric Roman Calendar // American Journal of Philology. 1963. Vol. 84. P. 28 ff.; Michels Agnes K. The Calendar of the Roman Republic. Princeton, 1967, стоит прочесть также рецензию Ришара: Richard J.-C. Le calendrier préiulien // Revue des études latines. 1968. T. 46. P. 54 ss.; Guittard Ch. Le calendrier romaine des origines au milieu du Ve siècle avant J. C. // Bulletin de l'Association G. Budé. 1973. P. 203 ss.; Hauben H. Some Osservations on the Early Roman Calendar // Ancient Society. 1980–1981. Vol. 11–12. P. 41 ff.; Holleman A. J. Zur Schaltung im vorjulianischen römischen Kalendar // Rheinisches Museum für Philologie. 1981. Bd. 124. S. 55 ff.; Liénard Ed. Calendrier de Romulus. Les débuts du calendrier romain // L’Antiquité Classique. 1981. T. 50. P. 469 ss.; Brind'amour P. Le calendrier romain. Recherches chronologiques. Ottawa, 1983; Bergmann W. Der römische Kalender: zur sozialen Konstruktion der Zeitrechnung. Ein Beitrag zur Soziologie der Zeit // Saeculum. 198. Bd. 35. S. 1 ff.; Radke G. Fasti Romani. Betrachtungen zur Frühgeschichte des römischen Kalenders. Münster, 1990.

[52] Bouché-Leclercq A. Les Pontifes de l’ancienne Rome. étude historique sur les institutions religieuses de Rome. P., 1871 (rist. an. N. Y., 1975).

[53] Что касается юридических и религиозных прерогатив этих жрецов, то имеется, как известно, огромная библиография. Я ограничусь лишь тем, чтобы обозначить, без всякого притязания на полноту, некоторые наиболее новые труды: Vernacchia Jole. I pontefici nella storia del processo romano arcaico // Ciceroniana. 1959. T. 1. 2. P. 124 sgg.; Idem. Il pontificato nell'ambito della res publica romana // Studi Betti. Milano, 1962. T. IV. P. 425 sgg.; Idem. «Cogitabant Pontifices» // Sodalitas. Scritti Guarino. Napoli, 1984. T. I. P. 315 sgg.; Szemler G. J. The Priests of the Roman Republic. A Study of interactions between Priesthoods and Magistracies. Bruxelles, 1972; Idem. The Dual Priests of the Republic // Rheinisches Museum für Philologie. 1975. Bd. 117. S. 72 ff.; Idem. Pontifex // RE. Stuttgart, 1978. Suppl. Bd. XV. Sp. 331 ff.; Le Bourdelles H. Nature profonde du pontificat romain. Tentative d’une etymologie // Revue d'Histoire des Religions. 1976. T. 189. P. 53 ss.; Pariente A. Sobre pontifex // Durios. 1978. T. 6. P. 7 sgg.; Wieacker F. Altrömische Priesterjurisprudenz // Iuris Professio. Festgabe für Max Kaser zum 80. Geburtstag. Wien; Köln; Graz, 1986. S. 347 ff.; Seguin R. Remarques sur les origines des pontifes romains: pontifex maximus et rex sacrorum // Res sacrae. Hommages à Henri Le Bonniec. Bruxelles, 1988. P. 405 ss.; Beard M. T. Priesthood in the Roman Republic. Ithaca; N. Y., 1990. P. 19 ff.; Rüpke J. Livius, Priesternamen und die annales maximi // Klio. 1993. Bd. 75. S. 155 ff.; Idem. Innovationsmechanismen kultischer Religionen. Sakralrecht im Rom der Republik // Geschichte – Tradition – Reflexion. Festschrift für Martin Hengel zum 70. Geburtstag / Hrg. von H. Cancik. Tübingen, 1996. Bd. II. Griechische und Römische Religion. S. 265 ff.

[54] Bouché-Leclercq A. Les Pontifes de l’ancienne Rome. P. 228.

[55] Rüpke J. Kalender und öffentlichkeit. Die Geschichte der Repräsentation und religiösen Qualification von Zeit in Rom. B.; N. Y., 1995; замечания же к Рюпке см. у Ж.-К. Ришара: Richard J.-Cl. Du nouveau sur le calendrier romain // Revue des études Latines. 1996. T. 74. P. 33 ss.

[56] Что касается «первого» царя Рима, то об античной традиции и наиболее свежих дебатах в историографии см. обзор Амполо: Ampolo C. Introduzione // Plutarco. Le vite di Teseo e di Romolo / A cura di C. A. e M. Manfredini. Milano, 1988. P. XXXII sgg. (с обширной историографией со с. LXVIII и далее). См. также: Mastrocinque A. Romolo (la fondazione di Roma tra storia e leggenda). Este, 1993; Carandini A. La nascita di Roma. Dèi, Lari, eroi e uomini all’alba di una civiltà. Torino, 1997. P. 491 sgg.; Poucet J. Romulus: fondateur et premier roi de Rome. Autopsie d'une légende // http://bcs.fltr.ucl.ac.be/FE/02/Romul.html.

[57] Ср.: Macr. Sat. I. 12. 5–38; Plut. Numa 18. 2.

[58] Что касается концепции о календаре Нумы Помпилия, достаточно сослаться на классические труды: Huschke Ph. E. Das alte Römische Jahr und seine Tage. S. 26 ff.; Fowler W. W. The Religious Exsperience of the Roman People. From the earliest times to the age of Augustus. L., 1911. P. 92 ff.; York M. The Roman Festival Calendar of Numa Pompilius. N. Y.; Frankfurt, 1986. В более общем плане о фигуре сабинского суверена Рима см.: Glaser K. Numa Pompilius // RE. Stuttgart, 1936. Bd. XVII. Hbbd. 1. Sp. 1242 ff.; Gagé J. Apollon romain. Essai sur le culte d’Apollon et le développement du ritus Graecus à Rome des origines à Auguste. P., 1955. P. 297 ss.; Accame S. I re di Roma nella leggenda e nella storia. (Napoli, s. d. ma 1965. P. 206 sgg.; Ogilvie R. M. A Commentary on Livy. Books 1–5. Oxford, 1965. P. 90 ff.; Poucet J. Recherches sur la légende sabine des origines de Rome. Louvain; Kinshasa, 1967. P. 138 ss.; Piccirilli L. Introduzione // Plutarco. Le vite di Licurgo e di Numa / A cura di M. Manfredini e L. Piccirilli. Milano, 1980. P. XXVII sgg.; Storchi Marino A. C. Marcio Censorino, la lotta politica intorno al pontificato e la formazione della tradizione liviana su Numa // Aion (Archeol.). 1992. T. 14. P. 105 sgg.; Buchheit V. Numa-Pythagoras in der Deutung Ovids // Hermes. 1993. T. 121. S. 77 ff.; Deremetz A. La sagesse de Numa: entre l’oralité et l’écriture // Uranie. 1995. T. 5. P. 33 ss.; Labeye T. Les degrés de cohésion de la tradition construite autour du règne de Numa Pompilius // http://bcs.fltr.ucl.ac.be/FE/05/labeye.html#Notes.

[59] Об этом важном тексте Ливия с наблюдениями относительно религиозных, политических и юридических функций календаря см.: Liou-Gille Bernadette. La calendrier Romain: histoire et fonctions (Tite Live. 1. 19. 6–7) // Euphrosyne. 1992. T. 20. P. 311 ss. Кроме прочего, относительно изучаемого отрывка эта французская исследовательница отмечает, что текст Тита Ливия вносит некоторый конфуз в dies fasti и nefasti именно в заключительной части своего excursus относительно календаря (Idem nefastos dies fastosque fecit, qui aliquando nihil cum populo agi futurum erat), так как использованное анналистом выражение «nihil cum populo agi» является техническим, каковое всегда использовалось в отношении народных собраний в центуриатных или трибутных комициях как по выборам магистратов, так и для голосования законов, в то время как дни fasti и nefasti не имели отношения к судебной деятельности (см. р. 320).

[60] О праздничном календаре римской религии по многим мотивам все еще сохраняет свое значение работа Фоулера: Fowler W. W. The Roman Festivals of the Period of the Republic. An Introduction to the Study of the Religion of the Romans. 1899 (здесь цитируется по переизданию: L., 1925); стоит также посмотреть: Francisci P. de. Primordia civitatis. Roma, 1959. P. 322 sgg.; Vetter E. Zum altrömischen Festkalender // Rheinisches Museum für Philologie. 1960. Bd. 103. S. 90 ff.; Le Glay M. La religion romaine. P., 1971. P. 13 ss.; Pastorino A. La religione romana. Milano, 1973. P. 22 sgg.; Pfiffig A. J. Religio etrusca. Graz, 1975. S. 91 ff.; Dumézil G. Fêtes romaines d’été et d’automne, suivi de dix questions romaines. P., 1975 [= Idem. Feste romane / Trad. it. a cura di M. Del Ninno. Genova, 1989; Harmon D. P. The Public Festival of Rome // ANRW. B.; N. Y., 1978. Bd. II. 16. 2. S. 1440 ff.; Scullard H. H. Festivals and Ceremonies of the Roman Republic. L., 1981. P. 51 ff.; См. также немецкий перевод: Idem. Römische Feste. Kalender und Kult. Mainz am Rhein, 1985. S. 75 ff.

[61] В этом пункте я склонен разделить точку зрения К. Михельса Агнес: Michels Agnes K. The Calendar of the Roman Republic. P. 5: «Pax deorum, отсутствие гнева богов имеется во всех значительных религиозных церемониях государства от лица populus Romanus Quiritium, корпуса римских граждан. Всякая деятельность государства, которая нам кажется светской, так же как и та, что является очевидно религиозной, каждый раз должна была осуществляться при поддержке богов так, как она будет истолкована жрецами, потому что правильное ведение государственных дел было необходимо римлянам как для сохранения pax deorum, так и для подтверждения того, что он соблюдается. Беспорядок в государстве является свидетельством того, что боги сердятся».

[62] Из источников см.: Liv. I. 19–20; Dion. Hal. II. 64–73; Plut. Numa 9–13; Macr. Sat. I. 13. Из исследователей, занимавшихся религиозной реформой, приписываемой Нуме, среди старых работ см.: Carter J. B. The Religion of Numa, and other Essays on the Religion of Ancient Rome. L., 1906. P. 1 ff. Стоит посмотреть также: Ribezzo F. Numa Pompilio e la riforma etrusca della religione primitiva di Roma // Rendiconti dell’Accademia dei Lincei. VIII ser. 1950. T. 5. P. 553 sgg.; Boyancé P. Fides et le serment // Hommages à A. Grenier. Bruxelles, 1962. T. I. P. 329 ss. [= Idem. Études sur la religion romaine. Rome, 1972. P. 91 ss.]; Hooker E. M. The Significance of Numa’s Religious Reforms // Numen. 1963. T. 10. P. 87 ss.; Della Corte F. Numa e le streghe // Maia. 1964. T. 26. P. 3 ss.; Levi M. A. Il re Numa e i «penetralia pontificum» // Rendiconti dell’Istituto Lombardo. 1981 [pubbl. 1984]. T. 115. P. 161 sgg.; Idem. Fides, Terminus, familia e le origini della città // Religione e città nel mondo antico. Roma, 1984. P. 361 sgg.; Martínez Pinna J. La reforma de Numa y la formación de Roma // Gerión. 1985. T. 3. P. 97 ss.; Poucet J. Les origines de Rome. Tradition et histoire. Bruxelles, 1985. in part. P. 194 ss., 219 ss.; Fascione L. Il mondo nuovo. La costituzione romana nella ‘Storia di Roma arcaica’ di Dionigi d’Alicarnasso I parte. Napoli, 1988. P. 128 sgg.; Capdeville G. Les institutions religieuses de la Rome primitive d’après Denys d’Halicarnasse // Pallas. 1993. T. 39. P. 153 ss.

[63] Об этом тексте см.: Sini F. Documenti sacerdotali di Roma Antica. P. 160 sgg.; Idem. Sua cuique civitati religio… P. 177 sgg.; Он же. Люди и боги… С. 8 и след.; Idem. Uomini e Dèi nel sistema giuridico-religioso romano: pax deorum, tempo degli Dèi, sacrifici // http://www.dirittoestoria.it/tradizione/F.%20Sini%20-%20Uomini%20e%20D%E8i%20%20nel%20sistema%20giuridico-religioso%20roman.htm [pubbl. anche in cinese: Human Being and Gods in the Roman Juridical-religious System: Pax Deorum, Times of Gods and Sacrifice // Roman Law and Modern Civil Law (University of Xiamen) / Translated by Xu Guodong. 2002. Vol. 3. P. 1 ff.]; Idem. Aspetti giuridici, teologici e rituali della religione romana (A proposito di sacrifici, vittime e interpretazioni dei sacerdoti) // Poteri religiosi e istituzioni: il culto di San Costantino Imperatore tra Oriente e Occidente / A cura di F. Sini e P. P. Onida. [Collezione «Sistemi Giuridici del Mediterraneo». Studi e testi. T. 3]. Torino, 2003. P. 24 sgg.

[64] Об особом значении выражения exscripta exsignataque и о реконструкции содержащегося в нем материала см.: Peruzzi E. Le origini di Roma. Bologna, 1973. T. II. Le lettere. P. 155 sgg.: «Итак, выражению exscripta exsignataque следует придавать точное техническое значение и в связи с сухим и лаконичным стилем информации Ливия следует исключить возможность использования этого выражения в широком значении, как предлагают некоторые версии... невозможно сказать, что именно означает exsignatus в этом ливиевом отрывке (печать, поставленную кольцом, сопровождение некоей формулой одобрения, некоей explicit и т. д.), но выражение exscripta exsignataque не оставляет никаких сомнений в том, что текст, доверенный понтифику, был полной или частичной копией, заверенной царем, тех самых латинских книг «iuris pontificii», которые были найдены в 181 г. до. э., то есть экземпляра, который Нума объявил соответствующим оригиналу или во всяком случае вполне действительным» (P. 162–163). Что касается отношения между sacra omnia exscripta exsignataque Нумы Помпилия и древнейшими книгами понтификов, см.: Sini F. Documenti sacerdotali di Roma Antica. P. 160 sg.: «Известно, что в источниках компиляция “первых” жреческих книг тесно связана с организацией, идущей от царя Нумы Помпилия, ведь… такая компиляция должна пониматься, даже материально, как труд самого царя. Впрочем, представляется вполне возможным существование письменных текстов, которые религиозная реформа должна была ввести, принимая во внимание сложность sacra и caerimoniae и подробную регламентацию жертвоприношений, засвидетельствованных в отношении религии той эпохи. То, что затем эти книги Нумы стали первоначальным ядром libri pontificum, подтверждается и антикварной традицией».

[65] Peruzzi E. Le origini di Roma. Firenze, 1970. T. I. La famiglia. P. 144 sg.: «Важность этого аргумента несомненна: основной письменный источник для историков Рима – это annales maximi, и, поскольку вполне вероятно, что они посвящали особое внимание фактам религиозного значения, то абсолютно ясно, что они являлись наиболее точным и подробным документом понтификальной традиции. Так что отрывок Ливия (Liv. I. 20. 5) – это лаконичное известие, извлеченное из тех annales, которые дают нам поистине отборную информацию. Говоря о древнейшей царской эпохе, патавийский историк нередко указывает родство персонажей, хотя и очень кратко, однако это единственный случай, когда он упоминает индивидуума вместе с его ономастической формулой, которая должна была фиксироваться в бюрократических регистрациях: Numa Marcius Marci Filius – это формула эпохи Нумы Помпилия, поскольку этот правитель, как сообщает саркофаг, обнаруженный в 181 г. до н. э., официально звался Numa Pompilius Pomponi filius rex Romanorum. Считаю возможным, что это известие Ливия восходит к annales». Ср.: Idem. Le origini di Roma. T. II. Le lettere. P. 156 («Уже ономастическая формула Numa Marcius Marci filius дает впечатление, что эта информация восходит к annales maximi»), p. 162 («Все особые уточнения в отрывке Liv. I. 20. 5–7 о понтифике… вероятно, взяты из annales maximi»).

[66] Bouché-Leclercq A. Les Pontifes de l’ancienne Rome. P. 228 ss. Marquardt J. Römische Staatsverwaltung. 2 Aufl. Leipzig, 1885. Bd. III. Das Sacralwesen. S. 281 ff. [rist. an. N. Y., 1975]; Wissowa G. Religion und Kultus der Römer. 2 Aufl. München, 1912 [rist. an. 1971]. S. 432 ff.; Turchi N. La religione di Roma antica. P. 77 sgg.; Latte K. Römische Religionsgeschichte. München, 1960. S. 205 f.; Dumézil G. La religione romana arcaica. P. 478 ss.

[67] Sabbatucci D. La religione di Roma antica. P. 5.

[68] Braun P. Les tabous des «feriae» // L’Année Sociologique. 3a ser. 1959, ma 1960. P. 49 ss.

[69] Ibid. P. 54–55: «Эта обязательность соблюдения feriae имела некоторое юридическое значение, которым романисты почти не интересовались; ведь feriae представляли собой operae, причитавшиеся богам: “Feriae… operae deorum creditae sunt”, – утверждает Сервий. Конечно, можно было бы счесть, что здесь “operae” означает “рабочий день”. Но текст комментатора Вергилия гораздо точнее; речь идет об operae в юридическом смысле. Перед нами – отношение между богами и человеком, подобное отношению вольноотпущенника и его патрона. Параллелизм понимания operae в обоих случаях поразителен; долг человека перед богами напоминает понятие obsequium… Человек должен находиться в распоряжении богов, подобно тому как отпущенник обязан служить своему бывшему господину. Власть патрона над отпущенником простирается вплоть до права жизни и смерти; очевидно, что боги обладают похожей властью над людьми. Это подчиненное положение воплощается в officium, этимологически означающем предоставление услуг или исполнение определенной обязанности. Термин operae обозначает такие услуги, но, в то время как отпущенник обязан что-то сделать, долг человека по отношению к богам состоит в том, чтобы воздерживаться от запрещенных видов деятельности».

[70] О трудностях использования этого отрывка Сервия для реконструкции материалов, собранных и обработанных в libri pontificum, см.: Rohde G. Die Kultsatzungen der römischen Pontifices. B., 1936. S. 40 f.; Sini F. Documenti sacerdotali di Roma antica. P. 109 sg.

[71] Cato. De agr. 4: Per ferias potuisse fossas veteres tergeri, viam publicam muniri, vepres recidi, hortum fodiri, pratum purgari, virgas vinciri, spinas eruncari, expinsi far, munditias fieri.

[72] Verg. Georg. I. 268–272: Quippe etiam festis quaedam exercere diebus / fas et iura sinunt: rivos deducere nulla / religio vetuit, segeti praetendere saepem, / insidias avibus moliri, incendere vepres / balantumque gregem fluvio mersere salubri. Об этих стихах по многим соображениям сохраняет свое значение книга В. Фоулера: Fowler W. W. Roman Essays and Interpretations. Oxford, 1920. P. 79 ff.

[73] Colum. De re rust. II. 21.

[74] О теологических и юридических работах этого известного юриста республиканской эпохи см. среди прочих: Lepointe G. Quintus Mucius Scaevola. P., 1926. T. I. Sa vie et son oeuvre juridique. Ses doctrines sur le droit pontifical, a cui rimando per la bibliografia precedente; Schulz F. Storia della giurisprudenza romana / Trad. it. a cura di G. Nocera. Firenze, 1968. P. 81 sgg.; Behrends O. Die Wissenschaftslehre im Zivilrect des Q. Mucius Scaevola // Nachrichten der Akademie der Wissenschaften in Göttingen. Philologisch-Historische Klasse. 1976. S. 265 ff.; Talamanca M. Costruzione giuridica e strutture sociali fino a Quinto Mucio // Società romana e produzione schiavistica / A cura di A. Giardina e A. Schiavone. Roma; Bari, 1981. T. 3. Modelli etici, diritto e trasformazioni sociali. P. 15 sgg.; Bauman R. A. Lawyers in Roman republican politics. A study of Roman jurists in their political setting, 316–82 B. C. München, 1984. P. 340 ff.; Bona F. Cicerone e i «libri iuris civilis» di Quinto Mucio Scevola // Questioni di giurisprudenza tardo-repubblicana. Atti di un Seminario (Firenze, 27–28 maggio 1983) / A cura di G. G. Archi. Milano, 1985. P. 205 sgg.; Schiavone A. Giuristi e nobili nella Roma repubblicana. Roma; Bari, 1987. P. 25 sgg.; Idem. Linee di storia del pensiero giuridico romano. Torino, 1994. P. 47 sgg. Что же касается теологии Муция, теологии tripertita, которая лежит в основе теологической мысли Варрона, см. Г. Либерга (Lieberg G. Die Theologia tripertita in Forschung und Bezeugung // ANRW. B.; N. Y., 1973. Bd. I. 4. P. 63 sgg. (на с. 107 и след. собраны основные источники для изучения теологии tripertita)), к которому я отсылаю для ознакомления с дискуссией в литературе до 1970 г. Наиболее новые взгляды см.: Schiavone A. Quinto Mucio teologo // Labeo. 1974. T. 20. P. 315 sgg.; Idem. Nascita della giurisprudenza. Cultura aristocratica e pensiero giuridico nella Roma repubblicana. 2ª ed. Bari, 1977. P. 5 sgg.; Pépin J. Remarques sur les sources de la ‘theologia tripertita’ de Varron // Varron. Grammaire antique et stylistique latine. P. 127 ss.; Lieberg G. Die theologia tripertita als Formprinzip antiken Denkens // Rheinisches Museum für Philologie. 1982. Bd. 125. S. 25 ff.; Dihle A. Die Theologia tripertita bei Augustin // Geschichte – Tradition – Reflexion. Festschrift für Martin Hengel zum 70. Geburtstag. S. 183 ff.

[75] Huschke Ph. E. Iurisprudentiae Antejustinianae quae supersunt. Editio quinta. Lipsiae, 1886. P. 15. fr. 12; Bremer F. P. Iurisprudentiae Antehadrianae quae supersunt. Lipsiae, 1896. Pars prior: Liberae Reipublicae iuris consulti. P. 57. fr. 2 [rist. an. Roma, 1964]. О тексте Муция см.: Lepointe G. Quintus Mucius Scaevola. P. 93 s.; Rohde G. Die Kultsatzungen der römischen Pontifices. S. 41.

[76] Ovid. Fast. I. 47–48: Ille nefastus erit per quem tria verba silentur; / Fastus erit, per quem lege licebit agi. Gai. Inst. IV. 29: praeterea quod nefasto quoque die, id est quod non licebat lege agere, pignus capi poterat. Ср.: Fest. De verb. sign. P. 162 L.; Macr. Sat. I. 16. 14; Isid. Orig. VI. 18. 1.

[77] В том же значении см. также: Macr. Sat. I. 16. 9–10: Adfirmabant autem sacerdotes pollui ferias si indictis conceptisque opus aliquod fieret. Praeterea regem sacrorum flaminesque non licebat videre feriis opus fiere, et ideo per praeconem denuntiabant ne quid tale ageretur: et praecepti neglegens multabatur. Praeter multam vero adfirmabatur eum qui talibus diebus imprudens aliquid egisset porco piaculum dare debere. Prudentem expiare non posse Scaevola pontifex adseverabat, sed Umbro negat eum pollui qui opus vel ad deos pentinens sacrorumve causa fecisset, vel aliquid ad urgentem vitae utilitatem respiciens actitasset.

[78] В первую очередь о понятии nefas см.: Paoli J. Le monde juridique du paganisme romain. Introduction à l'étude du domaine interdit des dieux dans le temps (nefas) // Revue Historique de Droit Français et Étranger. 1945. T. 23. P. 1 ss.; Fugier H. Recherches sur l'expression du sacré dans la langue latine. P. 127 ss.; Cipriano P. Fas e nefas. Roma, 1978; Sini F. Bellum nefandum... P. 102 sgg.

[79] См. также: Liv. III. 7. 6–8: Haud minor Romae fit morbo strages quam quanta ferro sociorum facta erat. Consul qui unus supererat moritur; mortui et alii clari viri, M'. Valerius, T. Verginius Rutulus augures, Ser. Sulpicius curio maximus. Et per ignota capita late vagata est vis morbi, inopsque senatus auxilii humani ad deos populum ac vota vertit: iussi cum coniugibus ac liberis supplicatum ire pacemque exposcere deum. Ad id quod sua quemque mala cogebant auctoritate publica evocati omnia delubra implent. Stratae passim matres, crinibus templa verrentes, veniam irarum caelestium finemque pesti exposcunt. XLII. 2. 3–7: Cum bellum Macedonicum in expectatione esset, priusquam id susciperetur, prodigia expiari pacemque deum peti precationibus, qui editi ex fatalibus libris essent, placuit. Lanuvi classis magnae species in caelo visa dicebatur, et Priverni lana pulla terra enata, et in Veienti apud Rementem lapidatum; Pomptinum omne velut nubibus lucustarum coopertum esse; in Gallico agro, qua induceretur aratrum, sub existentibus glebis pisces emersisse. Ob haec prodigia libri fatales inspecti, editumque ab decemviris est, et [ex] quibus diis quibusque hostiis sacrificaretur, et ut supplicatio prodigiis expiandis fieret. Alteraque, quae priore anno valetudinis populi causa vota esset, ea uti fieret feriaeque essent. Ita sacrificatum supplicatumque est, ut decemviri scriptum ediderant.

[80] Ср.: Sini F. Dai peregrina sacra alle pravae et externae religiones dei baccanali… P. 49 sgg.; Idem. Impero Romano e religioni straniere… P. 57 sgg.; Idem. Sua cuique civitati religio… P. 1 sgg.; Idem. Dai documenti dei sacerdoti romani: dinamiche dell’universalismo nella religione e del diritto pubblico di Roma // http: //www.dirittoestoria.it/tradizione2/Sini-Dai-Documenti.htm.

[81] О сложном феномене отношений с богами соседей и богами врагов, интерпретируемом в терминах «расширение» и «изменения» традиционной религии, см.: Dumézil G. La religion romaine archaïque. P. 409 ss., 425 ss. [= Idem. La religione romana arcaica. P. 355 sgg., 369 sgg.].

[82] Об этом вкратце см.: Сини Ф. Право и римские жреческие документы: к вопросу о палингенезисе // Древнее право. 2005. № 16. С. 22 и след.

[83] Brause A. Librorum de disciplina augurali ante Augusti mortem scriptorum reliquiae. Lipsiae, 1875. Pars I. P. 42. fr. XXVII.

[84] По поводу этого разделения, разработанного коллегией авгуров, и более широко – о юридическом значении ager см.: Catalano P. Aspetti spaziali del sistema giuridico-religioso romano… P. 492 sgg.

[85] Ср.: Gell. Noct. Att. XIII. 23. 1: Comprecationes deum immortalium, quae ritu Romano fiunt, expositae sunt in libris sacerdotum populi Romani et in plerisque antiquis orationibus; Aug. De civ. dei IV. 8.

[86] О соотношении фрагмента Цицерона (De nat. deor. I. 84) и понтификальных книг см.: Pease A. S. M. Tulli Ciceronis De natura deorum I. Darmstadt, 1968 (rist. della 1ª ed. 1955). P. 426; Bruwaene M. van den. Ciceron. De natura deorum. Livre premier. Bruxelles, 1970. P. 146; Sini F. Documenti sacerdotali di Roma antica. P. 94, 96. Г. Роде (Rohde G. Die Kultsatzungen der römischen Pontifices. P. 18–19) наоборот, формулирует гипотезу о том, что Цицерон взял это из Antiquitates rerum divinarum Варрона.

[87] Я следую прочтению сервиевого текста, предложенному в книге: Cardauns B. M. Terentius Varro. Antiquitates rerum divinarum. T. I. P. 64. fr. 87. Об этом отрывке Сервия см.: Sini F. Dai peregrina sacra alle pravae et externae religiones dei baccanali… P. 59 sg.

[88] Adriani M. Tolleranza e intolleranza religiosa nella Roma antica // Studi Romani. 1958. T. 6. P. 516: «Обращаться ко всем богам, как свидетельствует о том mos pontificum о мольбах и о переходе от области известных богов в область множества богов, имена которых неизвестны и которые поэтому не могут иметь определенного культа, но богов, которые считаются существующими и к которым следует обращаться, поэтому по крайней мере непрямое почтение в отношении признания некоего предела, который является именно пределом, – это линия, внутренне присущая религиозной терпимости, так как является конфессией всеобщности в сравнении с точкой отправления и потому – это допущение adventicium. С этой точки зрения является закономерным отношение к богам, которое мы можем назвать позитивным и которое можно узнать в неограниченной “открытости”, вместе с тем это способ постоянный, отрицательно организованный, поэтому такая безграничность признается невзирая ни на какие границы».

[89] О sacra peregrina прежде всего см.: Marquardt J. Römische Staatsverwaltung. Bd. III. S. 42 ff., 74 ff. = Idem. Le culte chez les Romains. P., 1889. T. I. P. 44 ss., 81 ss.; Wissowa G. Religion und Kultus der Römer. S. 348 ff.; Doren M. van. Peregrina sacra. Offizielle Kultübertragungen im alten Rom // Historia. 1955. Bd. 3. S. 488 ff. Cfr.: Turcan R. Lois romaines, dieux étrangers et «religion d’Etat» // Diritto e religione da Roma a Costantinopoli a Mosca / A cura di M. P. Baccari. Roma, 1994. P. 23 sgg.; Sini F. Dai peregrina sacra alle pravae et externae religiones dei Baccanali... P. 59 sgg.

[90] Об источниках текста Веррия см. работу Ф. Бона (Bona F. Contributo allo studio della composizione del «de verborum significatu» di Verrio Flacco. Milano, 1964. P. 16. nt. 11), который предполагает, что может иметь место «glossa catoniana»: то есть одна из тех глосс, «чье содержание составлено в словесных выражениях, взятых из лексики Катона (почти целиком из его речей)» (P. 15). В том же значении см.: Idem. Opusculum Festinum. Ticini, 1982. P. 15. Ср. также: Sini F. Dai peregrina sacra alle pravae et externae religiones dei Baccanali... P. 77 sg.

[91] Girard J.-L. Interpretatio Romana. Questions historiques et problèmes de méthode // Revue d’Histoire et Philosophie Religieuses. 1980. T. 60. P. 21 ss. В отношении этой перспективы, конечно, остаются неустаревшими некоторые учебные понятия данной темы; см., например, работу К Латте (Latte K. Römische Religionsgeschichte. S. 264 f.), для которого этот феномен выражается в значении «эллинизации богов».

[92] Bloch R. Interpretatio // Recherches sur les religions de l’Italie antique. Genève, 1976. P. 1 ss.

[93] Эти слова можно прочесть в небольшом, но содержательном параграфе, весьма знаменательно названном «Космос и политик: pax deorum и религия» в книге: Bayet J. La religion romaine. P. 58 = Idem. La religione romana. P. 61 sg.

[94] Turcan R. Lois romaines, dieux étrangers et «religion d’Etat». P. 23 ss.: «Политеизм – это усиление власти в духе такой “религии государства”, которая вводит возможность расширения пантеона богов до бесконечности» (P. 31).

[95] Для полного разбора древней документации и современной доктрины о формуле и ритуале отсылаю к обширному исследованию В. Базанова: Basanoff V. Evocatio. Étude d’un rituel militaire romain. P., 1947.

[96] О теологических и юридических сложностях «призвания» (evocationes) вражеских богов стоит посмотреть также Плиния Старшего (Nat. hist. XXVIII. 18): Verrius Flaccus auctores ponit, quibus credat in obpugnationibus ante omnia solitum a Romanis sacerdotibus evocari deum, cuius in tutela id oppidum esset, promittique illi eundem aut ampliorem apud Romanos cultum. Et durat in pontificum disciplina id sacrum, constatque ideo occultatum, in cuius dei tutela Roma esset, ne qui hostium simili modo agerent. Serv. Aen. II. 351: excessere quia ante expugnationem evocabantur ab hostibus numina propter vitanda sacrilegia. Inde est, quod Romani celatum esse voluerunt, in cuius dei tutela urbs Roma sit. Et iure pontificum cautum est, ne suis nominibus dii Romani appellarentur, ne exaugurari possint. Ср.: Macr. Sat. III. 9. 2–5: Constat enim omnes urbes in alicuius dei esse tutela, moremque Romanorum arcanum et multis ignotum fuisse ut, cum obsiderent urbem hostium eamque iam capi posse confiderent, certo carmine evocarent tutelares deos; quod aut aliter urbem capi posse non crederent, aut etiam si posset, nefas aestimarent deos habere captivos. Nam propterea ipsi Romani et deum in cuius tutela urbs Roma est et ipsius urbis Latinum nomen ignotum esse voluerunt. Sed dei quidem nomen non nullis antiquorum, licet inter se dissidentium, libris insitum et ideo vetusta persequentibus quicquid de hoc putatur innotuit. Alii enim Iovem crediderunt, alii Lunam, sunt qui Angeronam, quae digito ad os admoto silentium denuntiat; alii autem, quorum fides mihi videtur firmior, Opem Consiviam esse dixerunt. Ipsius vero urbis nomen etiam doctissimis ignoratum est, caventibus Romanis ne quod saepe adversus urbes hostium fecisse se noverant, idem ipsi quoque hostili evocatione paterentur, si tutelae suae nomen divulgaretur.

[97] Evocatio Юноны Регины изучена помимо прочих следующими авторами: Basanoff V. Op. cit. P. 42 ss.; Ferri S. La Iuno Regina di Veii // Studi Etruschi. 1955. T. 24. P. 106 sgg.; Hubaux J. Rome et Véies. Recherches sur la chronologie légendaire du moyen âge romain. P., 1958. P. 154 ss.; Palmer R. E. A. Roman Religion and Roman Empire. Five Essays. Philadelphia, 1974. P. 21 ff.; Dumézil G. La religion romaine archaïque. P. 426 s. [= Idem. La religione romana arcaica. P. 370 sg.]; Bloch R. Interpretatio. S. 15 ff.

[98] Preibisch P. Fragmenta librorum pontificiorum. Tilsit, 1878. P. 11. fr. 52; Bremer F. P. Iurisprudentiae antehadrianae quae supersunt. T. I. P. 29. fr. 1; Thulin C. Italische sakrale Poesie und Prosa. Eine metrische Untersuchung. B., 1906. S. 59 ff.; Huschke-Seckel-Kübler. Iurisprudentiae anteiustinianae reliquias. T. I. P. 15. fr. 1. Что касается идентификации Фурия, автора vetustissimus liber, мне кажется, нет сомнений в том, что он идентифицируется с Л. Фурием Филом, политиком и юристом, другом Сципиона Эмилиана, консула 136 г. до н. э. См.: Schanz M., Hosius C. Geschichte der römischen Literatur. 4 Aufl. München, 1927. Bd. 1. S. 234 (rist. an. 1966). Об этом персонаже см.: Munzer F. Furius // RE. Stuttgart, 1910. Bd. VII. Hbbd. 1. Sp. 360; Behrends O. Tiberius Gracchus und die Juristen seiner Zeit – die römische Jurisprudenz gegenüber der Staatskrise des Jahres 133 v. Chr. // Das Profil des Juristen in der europäischen Tradition. Symposion aus Anlass des 70. Geburtstages von F. Wieacker. Ebelbach, 1980. S. 113 ff.; Bauman R. A. Lawyers in Roman republican politics… P. 282 ff.

[99] В более общем плане о «войне между Римом и Вейями и анналистической традиции по поводу этой войны см.: Sordi M. I rapporti romano-ceriti e l’origine della civitas sine suffragio. Roma, 1960. P. 2 sgg.; Scullard H. The Etruscan Cities and Rome. Ithaca, 1967. P. 258 ff.

[100] Об историческом контексте этой evocatio см.: Basanoff V. Evocatio… P. 37 ss.; Bloch R. Interpretatio. P. 17 s.; Berti N. Scipione Emiliano, Caio Gracco e l’evocatio di Giunone da Cartagine // Aevum. 1990. T. 64. P. 69 sgg.

[101] См.: Marquardt J. Römische Staatsverwaltung. Bd. III. S. 21 = Idem. Le culte chez les Romains. T. I. P. 25 s.; Wissowa G. Evocatio // RE. Stuttgart, 1907. Bd. VI. Sp. 1152 ff.; Idem. Religion und Kultus der Römer. S. 383 ff.; Latte K. Römische Religionsgeschichte. S. 125; Dumézil G. La religion romaine archaïque. P. 425 s. = Idem. La religione romana arcaica. P. 369 sg.; Alvar J. La fórmula de la evocatio y su presencia en contextos desacralizadores // Archivo Español de Arqueología. 1984. T. 57. P. 143 ss.; Idem. Matériaux pour l’étude de la formule sive deus, sive dea // Numen. 1985. T. 32. P. 236 ss.; Rüpke J. Domi militiae. Die religiöse Konstruktion des Kriges in Rom. Stuttgart, 1990. S. 162 ff.; Blomart A. Die evocatio und der Transfer fremder Götter von der Peripherie nach Rom // Römische Reichsreligion und Provinzialreligion / Hrgs. H. Cancik, J. Rüpke. Tübingen, 1997. S. 99 ff.

[102] Cenderelli A. Varroniana. Istituti e terminologia giuridica nelle opere di M. Terenzio Varrone. Milano, 1983. P. 33. fr. 44. Collart J. Varron. De lingua Latina. Livre V / Texte établi, traduit et annoté par J. Collart. P., 1954. P. 199: «Древние устанавливали связь между foedus, fides и fetialis. Родство двух первых слов бесспорно, они различаются лишь огласовкой корня. В “foedus” – слове, застывшем в религиозном и юридическом языке, – удержался дифтонг, но здесь и в глоссариях засвидетельствована форма “fidus”. Что же до fetialis, происхождение этого слова остается темным». См. также Ф. Каваццу (Cavazza F. Saggio su Varrone etimologo e grammatico. La lingua latina come modello di struttura linguistica. Firenze, 1981. P. 49. n. 61), который отчасти касается этого отрывка, но обсуждает отношение foedus/fides.

[103] Об этимологии этого слова см.: Sgarbi R. A proposito del lessema latino «Fētiālēs» // Aevum. 1992. T. 66. P. 71 sgg.

[104] О фециалах и о ius fetiale см.: Conradi F. C. De Fecialibus et iure feciali populi Romani. Helmstadii, 1734; Voigt M. De fetialibus populi Romani quaestionis specimen. Lipsiae, 1852; Fusinato G. Dei Feziali e del diritto feziale. Contributo alla storia del diritto pubblico esterno di Roma // Memorie dell’Accademia dei Lincei. III ser. 1883–84. T. 13. Из более новых работ см.: Francisci P. de. Primordia civitatis. P. 472 sgg.; Bierzanek P. Sur les origines du droit de la guerre et de la paix // Revue Historique de Droit Français et étranger. 1960. T. 38. P. 94 ss.; Catalano P. Linee del sistema sovrannazionale romano. Torino, 1965; Saulnier Chr. Le rôle des prêtres fétiaux et l’application du «ius fetiale» à Rome // Revue Historique de Droit Français et étranger. 1980. T. 58. P. 171 ss.; Wiedemann T. The Fetiales: a reconsideration // Classical Quarterly. 1986. Vol. 36. P. 479 ff.; Auliard Cl. Les Fétiaux, un collège religieux au service du droit sacré international ou de la politique romaine? // Mélanges Pierre Lévêque. P., 1992. T. V. P. 1 ss.; Ferrary J.-L. Ius fetiale et diplomatie // Les relations internationales. Actes du Colloque de Strasbourg 15–17 juin 1993 / Ed. Frézouls et A. Jacquemin. P., 1995. P. 411 ss.; Cappelletti L. Il ruolo dei fetiales e il concetto di civitas in Liv. IX. 45. 5–9 // Tyche. 1997. T. 12. P. 7 sgg.; Cimma M. R. I feziali e il diritto internazionale antico // Древнее право. 2000. № 6. С. 24 и след.; Bianchi E. Fest. s. v. ‘Nuntius’ P. 178. 3 L. e i documenti del collegio dei Feziali in Studia et Documenta Historiae et Iuris. 2000. T. 66. P. 335 sgg. Наконец, см.: Майорова Н. Г. Коллегия фециалов // Жреческие коллегии в раннем Риме. К вопросу о становлении римского сакрального и публичного права / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М., 2001. С. 142 и след.

[105] Для более новой библиографии см.: Lehmann Y. Varron théologien et philosophe romain. [Collection Latomus, T. 237]. Bruxelles, 1997.

[106] Из источников о политических прерогативах и ритуалах этих жрецов см.: Cic. De off. I. 36; De leg. II. 21; Liv. I. 32. 5–11; VIII. 39. 14; IX. 5. 3–4; 10. 2; 10. 8; XXI. 45. 8; XXX. 43. 9; XXXI. 8. 3; XXXVI. 3. 7; Dion. Hal. II. 73; Val. Max. VI. 6. 3; Plin. Nat. hist. XXII. 5; Arnob. Adv. Nat. II. 67.

[107] Serv. in Verg. Aen. I. 62: Foedere modo lege, alias pace, quae fit inter dimicantes. Foedus autem dictus vel a fetialibus, id est sacerdotibus per quos fiunt foedera, vel a porca foede, hoc est lapidibus occisa, ut ipse et caesa iungebant foedera porca; ср.: Serv. in Verg. Aen. IV. 242.

[108] Cenderelli A. Varroniana. P. 105.

[109] Fest. De verb. sign. P. 198–200 L.: Ordo sacerdotum aestimatur deorum <ordine ut deus> maximus quisque. Maximus videtur Rex, dein Dialis, post hunc Martialis, quarto loco Quirinalis, quinto pontifex maximus. Itaque in soliis Rex supra omnis accumbat licet; Dialis supra Martialem, et Quirinalem; Martialis supra proximum; omnes item supra pontificem. Rex, quia potentissimus: Dialis, qui universi mundi sacerdos, qui appallatur Dium; Martialis, quod Mars conditoris urbis parens; Quirinalis, socio imperii Romani Curibus ascito Quirino; pontifex maximus, quod iudex atque arbiter habetur rerum divinarum humanarumque. О засвидетельствованной Фестом иерархии ordo sacerdotum прежде всего см.: Dumézil G. La religion romaine archaïque. P. 155 = Idem. La religione romana arcaica. P. 138 sg.; D’Ippolito F. Giuristi e sapienti in Roma arcaica. P. 91 sg.; Bretone M. Storia del diritto romano. Roma; Bari, 1987. P. 108.

[110] Verg. Aen. VI. 851–853. Комментарии см.: Norden E. P. Vergilius Maro. Aeneis. Buch VI. Stuttgart, 1984. S. 334 ff.; Austin R. G. P. Vergili Maronis Aeneidos liber sextus. Oxford, 1977. P. 260 ff.; Paratore E. Virgilio. Eneide. Milano, 1979. T. III (Libri V–VI). P. 358 sg.; Büchner K. Virgilio. 2ª ed. Brescia, 1986. P. 482. Для более общей картины среди прочих см.: Christ F. Die römische Weltherrschaft in der antiken Dichtung. Stuttgart, 1938. S. 145 ff.; Beckemann E. Der Friede des Augustus. 2 Aufl. Münster im Westf., 1954. S. 37 f.; Basson W. P. Virgil, Roman history and the Romans’ destiny. Notes on Aen. VI. 836–853 // Akroterion. 1975. T. 20. 4. P. 83 ff.; Pomathios L. Le pouvoir politique et sa représantation dans l’énéide de Virgile. Bruxelles, 1987. P. 135 s.

[111] Wlosok A. Römischer Religions- und Gottesbegriff in heidnischer und christlicher Zeit // Antike und Abendland. 1970. Bd. 16. S. 44: «Это восприятие истории как сферы деятельности богов, где они проявляют себя, требуя, награждая и наказывая, есть единственная форма теологии, которую может предъявить Рим. Ведь римляне никогда не занимались теоретическим раскрытием своего понимания религии и бога. Их величайший и почти единственный теолог – поэт Вергилий. Его “Энеида” дает не только теологическое толкование римской истории и власти в указанном смысле». О том же значении пишет М. Леви (Levi M. A. Augusto e il suo tempo. Milano, 1986. P. 327): «При любом индивидуальном отношении к религиозным и метафизическим проблемам, древние не могли объяснить такие великие исторические феномены, как история Рима в веках, без того, чтобы не указать на сотрудничество с потусторонними силами. Эпическая поэзия об истории Рима или о его происхождении должна была столкнуться с этой проблемой и, безусловно, должна была сказать, что мощь Рима была «праведной», то есть была желательна богам и судьбе».

[112] Serv. Aen. VI. 852.

[113] О таком значении см.: Klingner F. Virgil und die römische Idee des Friedens // Römische Geisteswelt. 4 Aufl. München, 1961. S. 601: «Римская pax, по идее правовое отношение между двумя партнерами, в действительности есть организация владычества. Рим – партнер, который сам по себе регулирует отношения, определяет условия. Выражения звучат так: pacis leges dicit или imponit. В начале стоит победа Рима или добровольное подчинение противника». В более общем плане о значении глагола imponere см.: H(offmann) J. B. Impono // Thesaurus Linguae Latinae. Lipsiae, 1938. Bd. VII. Hbbd. 1. S 650 ff. Немецкий ученый размещает отрывок из Вергилия среди текстов, собранных в параграфе «imponere leges, ius sim» (Sp. 657). Об этом глаголе вкратце см. также: Ernout A., Meillet A. Dictionnaire étymologique de la langue latine. P. 521.

[114] О трудностях этого текста Вергилия см.: Eggerding F. Parcere subiectis. Ein Beitrag zur Vergilinterpretation // Gymnasium. 1952. Bd. 59. S. 31 f. Считается, что обязанность жалеть покоренного врага – это мотивация, происходящая из политических и юридических оценок республиканской эпохи (Cic. De off. I. 35: Quare suscipienda quidem bella sunt ob eam causam, ut sine iniuria in pace vivatur, parta autem victoria conservandi ii, qui non crudeles in bello, non inmanes fuerunt, ut maiores nostri Tusculanos, Aequos, Volscos, Sabinos, Hernicos in civitatem etiam acceperunt; Liv. XXX. 42. 16–17: Populum Romanum eo invictum esse, quod in secundis rebus sapere et consulere meminerit; et hercule mirandum fuisse, si aliter faceret; ex insolentia, quibus nova bona fortuna sit, impotentis laetitiae insanire; populo Romano usitata ac propre tam obsoleta ex victoria gaudia esse, ac plus paene parcendo victis quam vincendo imperium auxisse), впоследствии становится в идеологии Августа одним из краеугольных камней действий принцепса (Res Gestae 1. 3. 15–16: Externas gentes, quibus tuto ignosci potuit, conservare quam excidere malui).

[115] Глубокие соображения по этому поводу приводит И. Лана (Lana I. La concezione della pace a Roma. Lezioni. Torino, 1987. P. 84): «Ключевыми являются следующие слова: regere, imperium, populi, pax, subicere, debellare. Все эти слова богаты смыслом и значением, в центре которых стоит мир, как инструмент управления всем миром посредством власти, исходящей из только такого ее осуществления, которое демонстрирует себя как инструмент, способный установить юстицию в том смысле, что оно требует покорности всех народов воле судьбы: тот, кто ее не примает, наказывается по обвинению в гордыне, для которой нет ни прощения, ни милосердия». См. также: Haffter H. Politischen Denken im alten Rom // Römische Politik und römische Politiker. S. 52 ff., особенно S. 53: «Борьба имеет отношение для противников, чей характер и образ жизни являют собой вызов. Кто не признает воплощенный в imperium Romanum политический, правовой, нравственный и культурный порядок, тот враг всего, он презирает то, что приносит пользу сообществу народов, он – superbus»; Traina A. Superbia // Enciclopedia Virgiliana. Roma, 1988. T. IV. P. 1072 sgg., особенно P. 1074, где Траина подчеркивает, что строка parcere subiectis et debellare superbos означает «этико-политическое оправдание римского империализма по крайней мере со времен Плавта и Катона». В более общем плане о гордыне как категории политической борьбы см.: Helleguarc’h J. Le vocabulaire latin des relations et des partis politiques sous la Rèpublique. P., 1963. P. 339 ss. Французский ученый подчеркивает эту гордыню, ссылаясь именно на Aen. VI. 851–853, где отмечается глубокая неприязнь римлян к данному понятию: «Это отвращение к superbia было настолько свойственно Риму, что он был склонен приписывать ее своим врагам и ставил одной из задач своей внешней политики одерживать верх над народами, которые окажутся в ней виновны».

[116] Teuffel W. S. Geschichte der römischen Literatur. 7ª Aufl. Leipzig, 1920. Bd. 2. S. 137 f. (rist. an. Aalen, 1965); Schanz M., Hosius C. Geschichte der römischen Literatur. Bd. II. S. 380; per i frammenti Funaioli H. Grammaticae Romanae fragmenta. Lipsiae, 1907. P. 457 ff. (rist. Roma, 1964).

[117] Funaioli H. Grammaticae Romanae. P. 461. fr. 10; Bona F. Contributo allo studio della composizione del «de verborum significatu» di Verrio Flacco. P. 66 sg. Ср.: Fest. De verb. sign. P. 296 L.: Pacionem antiqui dicebant, quam nunc pactionem dicimus; unde et pacisci adhuc, et paceo in usu remanet.

[118] Ср.: Isid. Orig. V. 24. 18: Pactum dicitur inter partes ex pace conveniens scriptura, legibus ac moribus comprovata; et dictum pactum quasi ex pace factum, ab eo quod est paco, unde et pepegit. О фрагменте Ульпиана см.: Ceci L. Le etimologie dei giureconsulti romani. Torino, 1892. P. 165; De Visscher F. Pactes et religio // Études de droit romain public et privé. Trois. ser. Milano, 1966. P. 410; Carcaterra A. Le definizioni dei giuristi romani. Metodi, mezzi, fini. Napoli, 1966. P. 199. А. Каркатерра считает содержание фрагмента «убедительным примером (этимологического) определения».

[119] Walde A., Hofmann J. B. Lateinisches etymologisches Wörterbuch. Heidelberg, 1954. Bd. II. S. 231 f.; Ernout A., Meillet A. Dictionnaire étymologique de la langue latine. P. 473.

[120] Глагол pacere встречается в двух фрагментах децемвирального кодекса. Первый фрагмент – это Tab. I. 6–7: Rem ubi pacunt, orato. Ni pacunt in comitio aut in foro ante meridiem caussam coiciunto (Fontes Iuris Romani Anteiustiniani. T. I. P. 28); обсуждение этого текста см.: Gioffredi C. Diritto e processo nelle antiche forme giuridiche romane. Roma, 1955. P. 151; Idem. Rem ubi pacunt orato: XII Tab. I. 6–9 (Per la critica del testo decemvirale) // Bullettino dell’Istituto di Diritto Romano. 1973. T. 76. S. 271 sgg.; Lévy-Bruhl H. Recherches sur les actions de la loi. P., 1960. P. 206 s.; Pugliese G. Il processo civile romano. Roma, 1962. T. I. Le legis actiones. P. 402 sg.; Kaser M. Das römische Zivilprozess. München, 1966. S. 83 f., Behrends O. Der Zwölftafelprozess. Zur Geschichte der römischen Obligationenrecht. Göttingen, 1974. S. 77 ff.; Archi G. G. Ait praetor: «pacta conventa servabo». (Studio sulla genesi e sulla funzione della clausola nell’«Edictum Perpetuum») // Scritti di diritto romano. Milano, 1981. T. I. P. 493. nt. 28; Nicosia G. Il processo privato romano. T. II. P. 68 sgg.; Manfredini A. Rem ubi pacunt, orato // Atti del Seminario sulla problematica contrattuale in diritto romano. Milano, 1988. P. 73 sgg. Второй фрагмент взят из Tab. VIII. 2: Si membrum rupsit, ni cum eo pacit, talio esto (Fontes. P. 53). Об этой норме см.: Alburquerque J. M. Historia del «pactum» antes del «edictum»: «pactum» como acto de paz en las XII Tablas // Estudios en omenaje al profesor Juan Iglesias. Madrid, 1988. T. III. P. 1110 ss.; Santalucia B. Diritto e processo penale nell’antica Roma. Milano, 1989. P. 40.

[121] Ernout A., Meillet A. Dictionnaire étymologique de la langue latine. P. 473; Milani C. Note sulla terminologia della pace nel mondo antico // La pace nel mondo antico [Contributi dell’Istituto di storia antica. T. XI] / A cura di M. Sordi. Milano, 1985. P. 25.

[122] Lana I. La pace nel mondo antico // Studia et Documenta Historiae et Iuris. 1967. T. 33. P. 9; Idem. Studi sull’idea della pace nel mondo antico. P. 21.

[123] Viano M. Contributo alla storia semantica della famiglia latina di «pax» // Atti dell’Accademia delle Scienze di Torino. 1953–1954. T. 88. P. 12.

[124] Ср.: Res Gestae 2. 13. 43: cum per totum imperium populi Romani terra marique esset parta victoriis pax. Такая ситуация хорошо разобрана И. Ланой (Lana I. La pace nel mondo antico. P. 9), который пишет: «Поэтому римляне, когда находились в положении войны и объявляли, что их целью является pacem dare, leges pacis imponere, или же, как говорит Вергилий в знаменитом отрывке шестой книги Энеиды, paci imponere morem, они хотели сказать, что посредством войны стремятся осуществить ситуацию такого превосходства, которое позволит им продиктовать противнику условия восстановления определенных отношений между Римом и побежденным врагом. В этом точном значении они pacem dant побежденным». Ср.: Idem. Studi sull’idea della pace nel mondo antico. P. 21.

[125] Об этом очевидно противоречивом аспекте римской идеологии см.: Sabbatucci D. La religione di Roma antica. P. 293.

[126] Из последних работ см.: Sini F. Impero Romano e religioni straniere… P. 57 ss.; Idem. Sua cuique civitati religio… P. 1 ss.