N. 6 – 2007 – Contributi

традиция вещи и переход права собственности в российском гражданском праве

Константин В. Гницевич*

Санкт-Петербургского филиала

Центра изучения римского права

В последнее время на страницах отечественных юридических изданий развернулась широкая дискуссия о правовой природе передачи вещи приобретателю, то есть акта традиции (traditio) в российском гражданском праве, полярность занимаемых позиций и непримиримость их сторонников заставляют подробно остановиться на этом вопросе. Высказываемые мнения отличаются большим разнообразием. Так, многие авторы придают традиции характер абстрактной двусторонней сделки в духе учений пандектистики и современного немецкого гражданского права, причем в ряде случаев сторонники такого подхода предлагают заимствовать из немецкой цивилистической доктрины и различение традиции как двусторонней сделки, вещного договора, и фактической передачи вещи, "реального акта"[1]. Другие исследователи, признавая двусторонне-сделочную природу традиции, выступают против ее абстрактности и предлагают считать традицию каузальной двусторонней сделкой[2]. Наконец, широкой поддержкой пользуются взгляды, отрицающие двусторонне-сделочную природу традиции и признающие достаточность односторонних действий традента и/или акципиента для ее исполнения (в эту группу позволим себе объединить взгляды авторов, усматривающих в традиции природу как односторонней сделки[3] так и двух последовательно совершаемых односторонних сделок[4]; несмотря на несогласия по многим частным вопросам, сторонникам таких подходов свойственно принципиально общее — отрицание необходимости согласования воль обоих участников передачи и, следовательно, двусторонне-сделочной природы традиции).

Следует особо отметить, что наличие в п. 1 ст. 223 ГК РФ ясного указания на восприятие российским гражданским правом системы традиции само по себе не может служить ни доказательством двусторонне-сделочной природы традиции, ни ее отрицанием, так как принцип традиции охватывает все ситуации, при которых для передачи права собственности на вещь наряду с обязательством о переходе собственности требуется передача отчуждаемой вещи[5]. При этом соглашение о переходе собственности на вещь может быть имплицитно включено в сделку-каузу (например, в договор купли-продажи), что имеет место в соответствии с законодательством Австрии[6] и Испании[7], либо иметь характер вещного договора, относительно обособленного от основной сделки, но занимающего по отношению к ней подчиненное положение, что предусмотрено законодательством Нидерландов[8] и Швейцарии[9]. В обоих случаях речь идет о вариантах действия системы каузальной традиции. Наконец, правом может быть предусмотрена необходимость соглашения о передаче вещи, дополнительного по отношению к сделке-каузе, но юридически от нее не зависящего, вследствие чего можно вести речь о действии системы абстрактной традиции, которая воспринята правом Германии[10], Греции (в соответствии со ст. 1034 ГК Греции, действующей в отношении движимых вещей)[11], Южно-Африканской Республики[12] и Шотландии[13]. Таким образом, ни в одном из существующих правопорядков не ставится под сомнение необходимость согласования воль традента и акципиента для того, чтобы вследствие передачи вещи к ее приобретателю вместе с владением перешло и право собственности на данную вещь. То есть проблема уяснения природы традиции сводится лишь к тому, чтобы определить, достаточно ли для перехода права собственности на вещь соглашения по этому поводу, достигнутого на стадии заключения обязательственной сделки, предусматривающей переход права собственности, или же такое соглашение должно быть достигнуто непосредственно в момент передачи вещи в форме особой распорядительной сделки.

Учитывая приведенные выше возможные варианты сочетания системы традиции с идеей ее абстрактности или каузальности, необходимо констатировать, что воплощение в жизнь принципа абстрактности традиции возможно лишь в том случае, если в системе гражданского права наличествует особый институт вещного договора как варианта распорядительной сделки. Каузальная же традиция присуща как правопорядкам, признающим такой институт, так и правопорядкам, не разделяющим обязательственную и распорядительную сделки. Применительно к вопросу о юридической характеристике традиции по российскому гражданскому праву сказанное означает, что для уяснения наличия или отсутствия института вещного договора в системе отечественного гражданского права необходимо в первую очередь определиться, присуще ли традиции как элементу системы российского гражданского права свойство абстрактности или каузальности, так как абстрактность традиции будет одновременно означать и необходимость института вещного договора, без которого конструкция абстрактной традиции немыслима. Признание каузальности традиции выступит предпосылкой для дальнейшего исследования заявленного вопроса.

Установление каузальности или абстрактности традиции представляло немалые сложности применительно к римскому праву, которое, как и современное российское гражданское законодательство, включало в себя нормы, пригодные для обоснования прямо противоположных выводов. Каузальный характер традиции подчеркивается в следующих фрагментах источников:

Gai. 2.20. Itaque si tibi vestem vel aurum vel argentum tradidero sive ex venditionis causa sive ex donationis sive quavis alia ex causa, statim tua fit ea res, si modo ego eius dominus sim. — Итак, если я тебе передам одежду, или золото, или серебро, будь то на основании продажи, или дарения, или по какому-либо иному основанию, вещь тотчас становится твоей, если только я был ее собственником[14].

Ulp. 19.7. Traditio propria est alienatio rerum nec mancipi. Harum rerum dominium ipsa traditione  adprehendimus, scilicet si ex iusta causa traditae sunt nobis. — Традиция суть отчуждение неманципируемых вещей в собственном смысле. Право собственности на эти вещи мы приобретаем в силу самой традиции, если конечно они нам переданы по правомерному основанию.

D. 41.1.31 pr. Paulus libro trigensimo primo ad edictum. Numquam nuda traditio transfert dominium, sed ita, si venditio aut aliqua iusta causa praecesserit, propter quam traditio sequeretur. — Павел в 31-й книге "Комментариев к эдикту". Никогда голая фактическая передача вещи не переносит право собственности. Оно переходит только в том случае, если передаче предшествовала продажа или какое-нибудь законное основание[15].

Inst. Iust. 2.1.41. Sed si quidem ex causa donationis, aut dotis, aut qualibet alia ex causa tradentur, sine dubio transferuntur: venditae vero et traditae non aliter emptori adquiruntur, quam si is venditori pretium solverit vel alio modo ei satisfecerit, veluti ex promissore aut pignore dato… — Но, конечно, если на основании дарения, или приданого или по какому-либо иному основанию передаются вещи, без сомнения собственность переносится, а проданные и переданные вещи приобретаются покупателем не иначе, как если он уплатит продавцу покупную цену или удовлетворит его иным образом, например, из поручителя или данного залога[16].

В то же время, для доказательства абстрактного характера традиции принято ссылаться на формулу Юлиана, закрепленную в D. 41.1.36 и увязывающую абстрактную традицию с иррелевантностью ошибки в основании передачи, и сентенцию Ульпиана (D. 12.1.18 pr), на которую обычно ссылаются те, кто, признавая абстрактность традиции, тем не менее отрицает возможность перехода права собственности на вещь, если стороны при ее передаче имели в виду разные обязательственные сделки:

D. 41.1.36. Iulianus libro tertio decimo digestorum. Cum in corpus quidem quod traditur consentiamus, in causis vero dissentiamus, non animadverto, cur inefficax sit traditio, veluti si ego credam me ex testamento tibi obligatum esse, ut fundum tradam, tu existimes ex stipulatu tibi eum deberi. Nam et si pecuniam numeratam tibi tradam donandi gratia, tu eam quasi creditam accipias, constat proprietatem ad te transire nec impedimento esse, quod circa causam dandi atque accipiendi dissenserimus. — Юлиан в 13-й книге "Дигест". Если мы приходим к соглашению относительно подлежащей передаче вещи, но расходимся во мнениях относительно оснований, я не думаю, что передача недействительна, как, например, если я уверен, что обязан передать тебе поместье на основании завещания, а ты убежден, что оно должно быть передано тебе по стипуляции. Ведь если я передам тебе наличные деньги в качестве подарка, а ты примешь их как данные в долг, установлено, что собственность переходит к тебе, и не является препятствием то, что мы расходимся относительно основания дачи и получения[17].

D. 12.1.18 pr. Idem [Ulpianus] libro septimo disputationum. Cum ego pecuniam tibi quasi donaturus dedero, tu quasi mutuam accipias, Iulianus scribit donationem non esse: sed an mutua sit, videndum. Et puto nec mutuam esse magisque nummos accipientis non fieri, cum alia opinione acceperit. Quare si eos consumpserit, licet condictione teneatur, tamen doli exceptione uti poterit, quia secundum voluntatem dantis nummi sunt consumpti. — Он же [Ульпиан] в 7-й книге "Обсуждений". Если я дал тебе деньги с намерением одарить тебя, а ты принял деньги как данные взаймы, то, пишет Юлиан, дарения нет. Но следует рассмотреть, имеется ли заем. И я думаю, что нет и займа и что монеты не стали принадлежать принявшему их, так как он принял их с иными мыслями. Поэтому если он их потребил, то хотя к нему и может быть предъявлена кондикция, однако он может воспользоваться эксцепцией об умысле, так как деньги потреблены согласно с волей давшего их[18].

Противоречие, имеющееся в текстах источников, породило в Новое время теоретический спор о том, что следует понимать под законным основанием традиции, указанным в D. 41.1.31 pr., и как соотнести требование такого законного основания и основанное на нем положение D. 12.1.18 pr. с формулой Юлиана, содержащейся в D. 41.1.36.

Возникнув в XVI веке, ко второй половине следующего столетия в юридической литературе укрепилось мнение, согласно которому любой акт приобретения права собственности независимо от того, какой способ — первоначальный или производный — лежит в его основе, может быть разложен на две составляющие: modus (способ) и titulus acquirendi (основание приобретения), выступающие соответственно как "непосредственное ближайшее основание" (causa efficiens proxima) и "отдаленное основание" (causa remota) приобретения права собственности[19]. При этом под способом приобретения права собственности понималось то объективно выраженное внешнее действие, в силу которого приобретаемая вещь поступала во владение будущего собственника (например, завладение вещью при оккупации или передача вещи при производном приобретении права собственности). Основанием же выступала та сделка, вследствие которой происходила передача вещи (iusta causa traditionis); если же отыскать такого рода предпосылку для перехода собственности не удавалось (в частности, при первоначальных способах приобретения права собственности), титулом объявлялось соответствующее положение закона (например, "res nullis cedit occupandi" — "ничейная вещь следует захватившему ее") или судебное решение[20]. Такому подходу соответствовал и поиск "предшествующего правомерного основания" (iusta causa praecedens), необходимого в соответствии с D. 41.1.31 pr. для того, чтобы традиция произвела эффект перехода права собственности. В этом случае передаче вещи выпадала роль способа приобретения права собственности (modus acquirendi); основание же для передачи (iusta causa traditionis) отождествлялось с основанием приобретения права собственности (titulus acqirendi) и рассматривалось как обязательственная сделка об отчуждении имущества. Однако такое логически последовательное применение идеи о titulus et modus acquirendi к конструкции передачи права собственности на основании договора противоречило закрепленной в D. 41.1.36 норме об абстрактности традиции, согласно которой для перехода права собственности на вещь достаточно передачи вещи, совершенной в силу достигнутого соглашения о переходе собственности, даже без обязательственной сделки об отчуждении.

Решение этой проблемы первоначально виделось в допущении достаточности мнимого основания (causa putativa) для совершения передачи; передачей по неправомерному основанию (iniusta causa), следствием чего выступала абсолютная недействительность традиции, признавались лишь случаи, однозначно названные в законе[21] (например, передача вещи на основании дарения между супругами, как и само дарение, названы недействительными в D. 24.1.3.10: Ulpianus libro trigesimo secundo ad Sabinum… Sciendum autem est ita interdictam inter virum et uxorem donationem, ut ipso iure nihil valeat quod actum est: proinde si corpus sit quod donatur, nec traditio quicquam valet, et si stipulanti promissum sit vel accepto latum, nihil valet: ipso enim iure quae inter virum et uxorem donationis causa geruntur, nullius momenti sunt. — Ульпиан в 32-й книге "Комментариев к Сабину"… Следует знать, что дарения между мужем и женой запрещены таким образом, что в силу самого права никакое действие, совершенное с этой целью, не имеет силы: это значит, что недействительна ни традиция в отношении телесной вещи, ни обещание в стипуляции, ни акцептиляция. В силу самого права все то, что совершается с целью дарения между мужем и женой, не имеет никакого значения[22]).

Иной выход из положения был предложен Ф.К. фон Савиньи, который, анализируя положения источников, пришел к выводу, что существуют не только ситуации, в которых традиция может совершаться во исполнение наличествующего к настоящему моменту обязательства об отчуждении вещи, но и такие, когда безусловно действительную традицию не сопровождает obligatio civilis[23]. Исходя из этого, ученый делает вывод, что iusta causa transferendi не следует отождествлять с обязательством, во исполнение которого совершается передача. В обоснование своего вывода исследователь ссылается на те фрагменты кодификации Юстиниана, в которых, по его мнению, говорится о достаточности воли собственника для переноса права собственности на другое лицо (в частности, на высказывание Гая, закрепленное в текстуально совпадающих фрагментах D. 41.1.9.3 (Gaius libro secundo rerum cottidianarum) и Inst.Iust. 2.1.40: Hae quoque res, quae traditione nostrae fiunt, iure gentium nobis adquiruntur: nihil enim tam conveniens est naturali aequitari quam voluntatem domini volentis rem suam in alium transferre ratam haberi. — Также по праву народов приобретаются нами те вещи, которые становятся нашими в силу простой передачи: ведь нет ничего более соответствующего естественной справедливости, чем признание законной воли собственника передать свою вещь другому[24]).

Смысл требования о законном основании передачи вещи Ф.К. Савиньи видит в следующем. Традиция, будучи материальным действием, сама по себе не может быть свидетельством перехода права собственности, поскольку в одних случаях передача вещи переносит на ее получателя и право собственности, а в других — только владение вещью. Различие между этими случаями состоит только в том, что в первом из них собственник вещи имел намерение передать свое право собственности другому, а во втором — нет. Следовательно, пишет он, традиция переносит собственность только в силу согласования воль обоих участников передачи, и именно это согласование воль и является правомерным основанием традиции (iusta causa traditionis). О намерении передать вместе с владением вещью право собственности на нее можно судить по внешним обстоятельствам передачи (например, по содержанию ранее заключенной сделки), однако сами по себе эти обстоятельства основанием передачи не являются[25]. "Чтобы перенести право собственности, традиция должна совершаться с этим намерением. И мы не можем требовать большего"[26].

Следовательно, в доктрине Ф.К. Савиньи традиция приобретает абстрактный характер, то есть ее действительность не зависит от действительности лежащей в ее основе обязательственной сделки. Подобное решение вопроса о iusta causa traditionis, утверждая абстрактность традиции, актуализирует тему ошибки в основании передачи (error in causa traditionis), выступавшую предметом спора между Ульпианом (D. 12.1.18) и Юлианом (D. 41.1.36) и связанную с проблемой обоснования возможности перехода права собственности на вещь и в тех случаях, когда стороны при ее передаче имели в виду разные сделки, предполагающие переход права собственности от традента к акципиенту[27].

Пандектистика неоднократно предпринимала попытки примирить противоречивые положения источников[28]. В конечном итоге большая часть представителей немецкой пандектистики склонилась к решению Юлиана, состоявшему в том, что действие традиции определяется исключительно волей одного лица передать право собственности и волей другого приобрести это право. И хотя оба они могут иметь в виду различные сделки, направленные на передачу права собственности, передача состоится независимо от error in animus transferendi et acquirendi, но ни одна из сделок не будет действительна[29]. Вещный договор в этой ситуации представляется действительным настолько, насколько воли сторон совпадают. В таком виде догма об абстрактности традиции, чуждая системе классического римского права, вошла в германскую правовую систему, превратившись в краеугольный камень всего учения о праве собственности и вещных правах, и получила окончательное нормативное закрепление в § 929 Гражданского уложения для Германской империи (BGB) 1896 г.[30]

Неудивительно, что в отечественной юридической литературе конца XIX — начала XX вв., тяготевшей к немецкой цивилистике, идея абстрактной традиции нашла живой отклик и горячую поддержку как в вопросах анализа источников римского права, так и с точки зрения "чистой теории гражданского права", которая должна была выступать образцом при конструировании современного национального законодательства[31]. На труды представителей российской юриспруденции того времени сегодня нередко ссылаются сторонники воплощения абстрактной традиции в современном законодательстве, чтобы подчеркнуть историческую преемственность и обусловленность своих концепций.

Сторонники идеи каузальной традиции в обоснование своих позиций обычно опираются на дословные формулировки абз. 1 п. 2 ст. 218 и п. 1 ст. 223 ГК РФ, в которых речь идет о приобретении права собственности "по договору" или "на основании договора", причем в обоих случаях понятие "договор" используется для обозначения юридического факта, порождающего обязательственное правоотношение[32]. Приверженцы концепции абстрактности традиции не приводят никаких содержательных возражений против выдвинутых аргументов. Так, напр., В.В. Грачев стремится истолковать ст.ст. 218 и 223 ГК РФ как свидетельствующие не о каузальном характере традиции, а о том, что ее правовым основанием "чаще всего служит не решение суда… и не одностороннее волеизъявление… а договор"[33]. Ввиду декларативности и априорности подобных доводов они не нуждаются в дополнительной проверке.

Приверженцы абстрактной традиции в доказательство своей точки зрения применительно к тексту ГК РФ указывают на возможность истребования индивидуально-определенной вещи личным иском из неосновательного обогащения. Хотя подобная аргументация некорректна уже потому, что возможность истребования индивидуально-определенной вещи кондикционным иском предусмотрена и в законодательствах, отражающих идею каузальной традиции[34], и, следовательно, основана на иных, чем абстрактность традиции, предпосылках, представляется необходимым подробнее остановиться на указанном доводе.

В частности, В.В. Грачев, анализируя ст. 1106 ГК РФ, приходит к выводу, что данная норма может применяться и к случаям перехода права собственности[35]. Между тем, представляется, что подобный вывод сделан с нарушением правил формальной логики. Так, формулировка данной нормы ГК РФ дает основания полагать, что любое право, о котором здесь идет речь, может быть передано другому лицу любым способом из указанных в диспозиции данной статьи, в том числе путем его уступки. Сомнительно, однако, чтобы В.В. Грачев с его неумолимой логикой немецкого пандектиста, тщетно пытающегося с помощью буквального толкования преодолеть все законодательные пробелы изобилующего скрытыми и явными противоречиями текста ГК РФ, допускал возможность перехода права собственности путем уступки этого права. Возможность же передачи права собственности путем уступки виндикационного притязания, прямо не запрещенная, а значит — допускаемая ГК РФ, не может предоставить выход из возникающего в данной ситуации противоречия.

В стремлении к обоснованию существования в российской системе гражданского права принципа абстрактности традиции прослеживается явное влияние пандектной доктрины. Попытки германизации институтов отечественного гражданского законодательства свидетельствуют лишь о некритическом подходе к наследию пандектистики и неспособности отличить общезначимые положения науки пандектного права от специфических черт немецкого правопорядка.

Конечно, в последние десятилетия наблюдается некоторая экспансия идеи абстрактности передачи вещи за пределы традиционного ареала ее распространения. Например, принцип абстрактности традиции нашел свое отражение в законодательстве Эстонии[36], что может, однако, объясняться причинами историко-политического толка и стремлением вернуться в лоно национальной правовой традиции, дистанцировавшись от наследия советской эпохи, поскольку принцип абстрактности традиции и иррелевантности ошибки в основании передачи вещи для перехода права собственности, свойственный остзейскому праву, был закреплен еще в ст.ст. 801, 803 и 816 Свода местных узаконений губерний прибалтийских[37]. В этом отношении примечательно, что существуют и противоположные тенденции: так, например, законодательство Грузии, также входящей в германскую правовую семью, отказалось от идеи абстрактной традиции и закрепило правило, в соответствии с которым для перехода собственности необходимо, "чтобы собственник на основании действительного права передал вещь приобретателю"[38].

Каузальная традиция сейчас предпочитается Abstraktionsdogma Германского Гражданского Уложения, выведенной Савиньи из римских источников, даже любым немецким романистом[39]. В самой Германии, особенно после присоединения ГДР, гражданское право которой не знало принципа абстрактности традиции, нарастает стремление к отказу от этого принципа[40].

Российские приверженцы абстрактности традиции не учитывают и четко намеченный курс европейской цивилистики на отказ от идеи абстрактной традиции. Так, в частности, в проект будущего Гражданского Кодекса Европейского Союза включены положения, недвусмысленно указывающие на восприятие идеи каузальной традиции. Часть первая ст. 2:101 "Общие условия, необходимые для передачи права собственности" Книги VIII "Передача движимости" предусматривает следующее правило:

Передача собственности на движимые вещи требует:

(а) права собственности традента или правомочия передать право собственности на движимую вещь, а также

(b) передачи вещи, или эквивалента передачи, или соглашения относительно времени перехода собственности [или регистрации], [основанных на]

(с) обязательстве передать право собственности[41].

Несомненно, российской цивилистической доктрине следует учитывать актуальные тенденции сравнительного правоведения в сфере частного права, нацеленного на унификацию европейских правовых систем[42].

Таким образом, наличие юридически действительной объективно существующей обязательственной сделки об отчуждении имущества выступает существенным условием для перехода права собственности на вещи по российскому праву, и для утверждения в отечественном законодательстве идеи абстрактной традиции нет оснований ни de lege lata, ни de lege ferenda.

Теперь мы можем приступить к исследованию вопроса, насколько каузальной традиции, идея которой воспринята российским гражданским правом, присуща сделочная природа.

Взгляд на передачу вещи как на чистое исполнение (solutio) лежащей в основе традиции обязательственной сделки, отрицающий двусторонне-сделочную природу передачи и при решении вопроса о действии традиции переносящий центр тяжести в плоскость заключения договора об отчуждении имущества, исторически предшествовал появлению идеи передачи вещи как особого вещного договора и основывался на догме о titulus et modus acquirendi, уделявшей основное внимание обязательственной составляющей[43]. Именно поэтому Австрийское общее гражданское уложение, создававшееся в эпоху безраздельного господства учения о titulus et modus acquirendi, не признает двусторонне-сделочный характер традиции и воспринимает передачу вещи как фактические действия по исполнению обязательства о передаче собственности на индивидуально определенную вещь[44].

В середине XIX в. происходит переворот во взглядах на юридическую природу традиции, которым мы прежде всего обязаны идеям Ф.К. фон Савиньи, предложившего рассматривать передачу вещи как особого рода распорядительную сделку — вещный договор, заключение которого не порождает обязательства между сторонами, но производит специфический вещный эффект — переход права собственности от отчуждателя вещи к ее приобретателю. Савиньи особо подчеркивал, что традиция, равно как и все прочие договоры, может быть совершена под условием [45].

Этот взгляд находит свое подтверждение в тексте Институций Юстиниана Inst. Iust. 2.1.41 и в ряде фрагментов Дигест Юстиниана (D. 18.1.53, D. 14.4.5.18, D. 19.1.11.2, D. 40.12.38.2, D. 49.14.5.1, D. 18.1.19[46]):

Inst. Iust. 2.1.41. Sed si quidem ex causa donationis, aut dotis, aut qualibet alia ex causa tradentur, sine dubio transferuntur: venditae vero et traditae non aliter emptori adquiruntur, quam si is venditori pretium solverit vel alio modo ei satisfecerit, veluti expromissore aut pignore dato. Quod cavetur quidem etiam lege duodecim tabularum: tamen recte dicitur et iure gentium, id est iure naturali, id effici. Sed si is qui vendidit fidem emptoris secutus fuerit, dicendum est statim rem emptoris fieri. — Но, конечно, если на основании дарения, или приданого или по какому-либо иному основанию передаются вещи, без сомнения собственность переносится, а проданные и переданные вещи приобретаются покупателем не иначе, как если он уплатит продавцу покупную цену или удовлетворит его иным образом, например, из поручителя или данного залога. Это соблюдается по закону XII таблиц; однако правильно говорят, что так оно и по общенародному праву, то есть что это соблюдается по законам естественного права. Но если тот, кто продал, принял честное слово покупателя, то следует сказать, что вещь тотчас же становится собственностью покупателя[47].

D. 18.1.53. Gaius libro vicensimo octavo ad edictum provinciale. Ut res emptoris fiat, nihil interest, utrum solutum sit pretium an eo nomine fideiussor datus sit. Quod autem de fideiussore diximus, plenius acceptum est, qualibet ratione si venditori de pretio satisfactum est, veluti expromissore aut pignore dato, proinde sit, ac si pretium solutum esset. — Гай в 28-й книге "Комментариев к провинциальному эдикту". Для того, чтобы вещь стала принадлежать покупателю, ничуть не важно, будет ли уплачена цена или на этом основании будет дан поручитель. Что касается того, что я упомянул о поручителе, то по большей части принято, что если каким-либо образом продавцу дано удовлетворение относительно цены, как, например, поручителем или переданным залогом, будет так же, как если бы цена была уплачена[48].

D. 14.4.5.18. Ulpianus libro vicensimo nono ad edictum… enimvero si non abiit, quia res venditae non alias desinunt esse meae, quamvis vendidero, nisi aere soluto vel fideiussore dato vel alias satisfacto, dicendum erit vindicare me posse. — Ульпиан в 29-й книге "Комментариев к эдикту"… Конечно, если он не перешел в кредит, то следует сказать, что я могу виндицировать (этот товар), так как проданные вещи не иначе перестают быть моими, хотя бы я их продал, как после уплаты (мне) денег, или предоставления поручителя, или иного удовлетворения[49].

D. 19.1.11.2. Idem [Ulpianus] libro trigensimo secundo ad edictum… Et in primis ipsam rem praestare venditorem oportet, id est tradere: quae res, si quidem dominus fuit venditor, facit et emptorem dominum, si non fuit, tantum evictionis nomine venditorem obligat, si modo pretium est numeratum aut eo nomine satisfactum. — Он же [Ульпиан] в 32-й книге "Комментариев к эдикту"… И во-вторых, нужно, чтобы продавец предоставил саму вещь, то есть передал ее; если продавец был собственником вещи, то это делает собственником и покупателя; если не был, то обязывает продавца лишь в случае эвикции, если только цена уплачена или дано соответствующее обеспечение[50].

D. 40.12.38.2. Paulus libro quinto decimo responsorum… Quaesitum est, an emptor servo recte libertatem dederit nondum pretio soluto. Paulus respondit servum, quem venditor emptori tradit, si ei pro pretio satisfactum est, et nondum pretio soluto in bonis emptoris esse coepisse. — Павел в 15-й книге "Ответов"… Был задан вопрос, надлежащим ли образом предоставляет покупатель свободу (рабу) до уплаты цены за него? Павел ответил, что раб, переданный продавцом покупателю, если при этом дано обеспечение (в размере) его стоимости, становится собственностью покупателя, даже если эта стоимость и не была выплачена[51].

D. 49.14.5.1. Idem [Ulpianus] libro sexto decimo ad edictum… Si ab eo, cui ius distrahendi res fisci datum est, fuerit distractum quid fisci, statim fit emptoris, pretio tamen soluto. — Он же [Ульпиан] в 16-й книге "Комментариев к эдикту"… Если что-нибудь, (принадлежащее) фиску, продал тот, кому было дано право отчуждать вещи фиска, это сразу становится (собственностью) покупателя, однако после уплаты стоимости[52].

D. 18.1.19. Idem [Pomponius] libro trigensimo primo ad Quintum Mucium. Quod vendidi non aliter fit accipientis, quam si aut pretium nobis solutum sit aut satis eo nomine factum vel etiam fidem habuerimus emptori sine ulla satisfactione. — Он же [Помпоний] в 31-й книге "Комментариев к Квинту Муцию". То, что я продал, становится принадлежащим принявшему не иначе, как если мне уплачена цена, или в этом отношении мне дано обеспечение, или если я буду иметь к покупателю доверие без всякого обеспечения[53].

Вопрос об условно совершенной традиции вещи был детально исследовании Робертом Феенстра[54] и Тони Гоноре[55] и мы не будем детально на нем останавливаться. Отметим только, что условие о сохранении за продавцом права собственности на вещь до момента полной оплаты товара покупателем имеет непосредственное отношение к традиции, которая в этом смысле проявляет себя как условная двусторонняя сделка, а не к договору купли-продажи, являющемуся безусловной сделкой, приобретающей юридическую силу с момента подписания сторонами[56].

Идея Ф.К. Савиньи о договорном характере традиции была поддержана многими пандектистами[57]. Многие российские авторы конца XIX — начала XX вв., находившиеся под догматическим влиянием немецкой школы пандектного права, также заимствовали понятие вещного договора[58]. Понятие вещного договора было воспринято и BGB[59]. Некоторые авторы, однако, по-прежнему не усматривали в традиции характера двусторонней сделки. Одни выводили действие традиции исключительно из воли предыдущего собственника[60], другие, не углубляясь в теоретический вопрос о ее сущности, использовали для ее обозначения нейтральное название "особого вещного акта"[61]. Между тем, попытки объявить традицию односторонней сделкой почти не пользовались популярностью ввиду того, что их авторы не могли согласовать свои убеждения с положениями источников[62], свидетельствующими о необходимости наличия согласованной воли обоих участников традиции для переноса собственности. Так, например, Яволен в D. 44.7.55, называет традицию договором:

D. 44.7.55. Iavolenus libro duodecimo epistolarum. In omnibus rebus, quae dominium transferunt, concurrat oportet affectus ex utraque parte contrahentium: nam sive ea venditio sive donatio sive conductio sive quaelibet alia causa contrahendi fuit, nisi animus utrusque consentit, perduci ad effectum id quod inchoatur non potest. — Яволен в 12-й книге "Писем". Во всех делах, в которых происходит перенос собственности, намерения обеих заключающих договор сторон должны совпадать: ведь если основанием заключения договора были или купля-продажа, или дарение, или аренда, или что-либо другое, то при несовпадении намерений обеих сторон не может быть осуществлено то, что начато[63].

Небезынтересно остановиться на аргументах тех, кто выступает против характеристики традиции в римском праве как сделки вообще, поскольку соображения эти, как будет показано далее, могут иметь определенное значение для определения характера традиции в российском гражданском праве. Так, Ральф Михаельс полагает, что античное ("древнее") правосознание и существовавший в Древнем Риме уровень правовой культуры не могли принять столь сложную конструкцию, как перенос права собственности на другое лицо[64] и что представления о двусторонне-сделочной природе традиции противоречили бы правосознанию Древнего Рима[65]. К сожалению, он не ссылается на конкретные положения источников, в которых бы подтверждалась его гипотеза. Учитывая, что высказывания римских юристов, содержащиеся в Corpus Iuris Civilis, свидетельствуют о диаметрально противоположной позиции их авторов по этой проблематике, полагаем возможным без дальнейшего анализа отбросить позицию Р. Михаельса по вопросу юридической сущности традиции в римском праве как исторически неверную.

Похожие соображения применительно к юридической природе традиции в российском гражданском праве, чему способствует и крайне непоследовательная терминология, использованная при составлении ГК РФ. Так, если одна группа норм ГК РФ говорит о переходе права собственности на вещь, то есть о перемене субъекта этого права при сохранении идентичности содержания самого права (п. 1 ст. 353, ст. 491, п. 1 ст. 551, ст. 564, ст. 570 ГК РФ), в других статьях ГК РФ, свидетельствующих о влиянии идей В.П. Грибанова[66] на составителей Кодекса, речь идет о прекращении права собственности на стороне отчуждателя и возникновении этого права на стороне приобретателя вещи (ст. 235, ст. 223 ГК РФ). Видимо, основываясь на нормах последней группы, некоторые авторы предпринимают попытки описания прекращения одного и возникновения другого права собственности на основании договора купли-продажи[67]. Следует, однако, признать, что, учитывая теоретическую непоследовательность позиции В.П. Грибанова и ее практическую неприменимость в условиях рыночной экономики, исключающей возможность существования права государственной собственности, не совпадающего по объему с правом частной собственности на такой же объект, наиболее корректным представляется вести речь о переходе права собственности, а не о его прекращении у отчуждателя и возникновении у приобретателя, вследствие чего формулировки ст.ст. 223 и 235 ГК РФ нуждаются в уточнении[68] и не могут служить основанием ни для построения механизма перехода собственности, ни для отрицания двусторонне-сделочной природы традиции.

Уверенности в двусторонне-сделочном характере традиции прибавляет и наличие возможности поставить переход права собственности на вещь в зависимость от наступления определенных условий, например, от полной оплаты товара, что предусмотрено п. 1 ст. 491 ГК РФ[69].

Таким образом, учитывая историческое развитие взглядов на юридическую природу передачи вещи, формулировки действующего ГК РФ и зарубежный опыт, можно констатировать, что на сегодняшний день имеются достаточные основания для признания традиции двусторонней распорядительной сделкой и выделения в системе современного российского гражданского права института вещного договора. Между тем, свойственное германской цивилистической доктрине разделение единого акта передачи вещи на две разнопорядковые составляющие — вещный договор о передаче права собственности с одной стороны и не имеющий сделочной природы реальный акт передачи владения с другой — представляется, вопреки мнению некоторых исследователей[70], искусственным и излишним применительно к российскому гражданскому праву.

---

* Гницевич Константин Викторович — сотрудник Санкт-Петербургского филиала Центра изучения римского права, очный аспирант.

[1] Грачев В.В. Правовая природа традиции // Сборник статей к 55-летию Е.А. Крашенинникова / Отв. ред. П.А. Варул. Ярославль, 2006. С. 16 - 35; Крашенинников Е.А. Фактический состав сделки // Очерки по торговому праву. Ярославль, 2004. Вып. 11. С. 8; Бердников В.В. Распорядительная сделка как способ изменения имущественно-правового положения лица // Законодательство. 2002. №№ 2, 3 (См.: № 3. С. 32); Белов В.А. Гражданское право: общая и особенная части. М., 2003. С. 495.

[2] Хаскельберг Б.Л. Об основании и моменте перехода права собственности на движимые вещи по договору // Правоведение. 2000. № 3; он же. К вопросу о правовой природе традиции // Сборник статей к 55-летию Е.А. Крашенинникова / Отв. ред. П.А. Варул. Ярославль, 2006. С. 120 - 136; он же. Основания и способы приобретения права собственности (общие вопросы) // Цивилистические исследования: Ежегодник гражданского права. 2005. Вып. 2 / Под ред. Б.Л. Хаскельберга, Д.О. Тузова. М., 2006. С. 369 - 376; Хаскельберг Б.Л., Ровный В.В. Консенсуальные и реальные договоры в гражданском праве. М., 2004. С. 84; Тузов Д.О. О правовой природе традиции // Сборник статей к 55-летию Е.А. Крашенинникова / Отв. ред. П.А. Варул. Ярославль, 2006. С. 57 - 84; Он же. Реституция при недействительности сделок и защита добросовестного приобретателя в российском гражданском праве. М., 2007. С. 43 - 63. Скловский К.И. Применение гражданского законодательства о собственности и владении. Практические вопросы. М., 2004. С. 144 - 145, 156 - 157; Туктаров А.Е. Абстрактная модель передачи права собственности на движимые вещи // Вестник ВАС РФ. 2006. № 8. С. 19.

[3] См., напр.: Гражданское право: учеб. / Под ред. Е.А. Суханова. 3-е изд. М., 2005. Т. 2 С. 50 (Автор главы — Е.А. Суханов).

[4] Алексеев С.С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового регулирования // Теоретические проблемы гражданского права. Свердловск, 1970. С. 51; Толстой В.С. Исполнение обязательств. М., 1973. С. 24; Слыщенков В.А. Передача (traditio) как способ приобретения права собственности // Ежегодник сравнительного правоведения. 2001. М., 2002. С. 166.

[5] О содержании принципа традиции в различных правопорядках см.: Michaels R. Sachzuordnung durch Kaufvertrag: Traditionsprinzip, Konsensprinzip, ius ad rem in Geschichte, Theorie und geltendem Recht. Berlin, 2002. S. 35-36. Г.С. Васильев ошибочно отождествляет принцип традиции исключительно с германской моделью перехода собственности и вследствие этого полагает, что российское законодательство о собственности не относится ни к системе традиции, ни к консенсуальной системе; см.: Васильев Г.С. Переход права собственности на движимые вещи по договору: автореф. дисс. … к.ю.н. СПб., 2006. С. 14 — 15.

[6] Такой подход, воспринятый практикой Верховного Суда Австрии (OGH SZ 67/213), представлен в комментарии Австрийского Общего Гражданского уложения, изданном под редакцией Петера Руммеля, как господствующее в австрийской литературе мнение. См.: Kommentar zum Allgemeinen bürgerlichen Gesetzbuch. Hrsg. v. P. Rummel. Bd. 1. § 1 – 1174 ABGB. Wien, 2000. § 425. Rn. 2. Критику см.: Koziol H., Welser R. Grundniß des bürgerlichen Rechts. Bd. 1: Allgemeiner Teil, Sachenrecht, Erbrecht. 11. Aufl. Wien, 2000. S. 285 f.

[7] Art. 609 Cód. civ. См.: Ваке А. Приобретение права собственности покупателем в силу простого соглашения или лишь вследствие передачи вещи? О расхождении путей рецепции и его возможном преодолении // Цивилистические исследования. Вып. 1. Сб. науч. трудов памяти проф. И.В. Федорова / Под ред. Б.Л. Хаскельберга, Д.О. Тузова. М., 2004. С. 135 — 136.

[8] Nieuw Burgerlijk Wetboek, Art. 3:84 Abs. 1. См.: Mijnssen F.H.J., de Haan P. Zakenrecht. Bd. 1: Algemeen Goederenrecht. 13. Aufl. Zwolle, 1992. S. 161 — 187.

[9] См., напр.: Züricher Kommentar zum Schweizerischen Zivilgesetzbuch, Obligationenrecht. Bd. V/2a. 3. Aufl. Zürich, 1993. Art. 184. Rn. 24 — 35.

[10] Jauering O. Trennungsprinzip und Absttraktionsprinzip // JuS (Juristische Schulung). 1994. S. 721 — 727.

[11] Michaels R. Sachzuordnung durch Kaufvertrag. S. 36. Anm. 6.

[12] См.: Kleyn D.G., Boranie A. Silberberg and Schoeman's The Law of Property. Ed. 3. Durban, 1992 P. 78 — 84.

[13] Gordon W. Studies in the Transfer of Property by Traditio. Aberdeen, 1970. P. 210 — 236.

[14] Здесь и далее кроме особо оговоренных случаев цитаты из источников римского права приведены в переводе с латинского А.Д. Рудокваса. Перевод данного фрагмента, приведенный Д. Расснером, не соответствует точному тексту источников, см.: Институции Гая. С объяснительным словарем. Пер. Д. Расснера. Вып. II. СПб., 1887. С. 58.

[15] Пер. цит. по: Дигесты Юстиниана / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. Т. VI (2). М., 2005. С. 36 - 37.

[16] Ср. с пер.: Институции Юстиниана / Под. ред. Л.Л. Кофанова, В.А. Томсинова. М., 1998. С. 95.

[17] Пер. цит. по: Дигесты Юстиниана. Т. VI (2). С. 38 - 39.

[18] Пер. цит. по: Дигесты Юстиниана. Т. III. М., 2003. С. 32 - 33.

[19] Такой взгляд был впервые выражен в работе Й. Апеля "Methodica dialectices ratio ad iurisprudentiam accomodata" 1535 г. См.: Hofmann F. Die Lehre vom titulus und modus adquirendi, und von der iusta causa traditionis. Wien, 1873. S. 21; Felgentraeger W. Friedrich Carl v. Savignys Einfluß auf die Übereignungslehre. Leipzig, 1927. S. 3 - 7.

[20] Felgentraeger W. a.a.O. S. 2 - 24. См. также подготовленный Францем Гофманном обзор теорий, основанных на догме о titulus et modus acquirendi: Hofmann F. a.a.O. SS. 4 - 42.

[21] О таком догматическом подходе, повторяющем идеи Глоссы Аккурсия, свидетельствует Франц Гофманн. См.: Hofmann F. a.a.O. См. также: Landsberg E. Die Glosse des Accursius und ihre Lehre von Eigentum. Leipzig, 1883; Stintzing J.A.R.v. Geschichte der deutschen Rechtswissenschaft. Bd. 1. München, 1880. S. 296 ff.

[22] Пер. цит. по: Дигесты Юстиниана. Т. IV. М., 2004. С. 392 - 393.

[23] Savigny F.C.v. Das Obligationenrecht als Teil des heutigen römischen Rechts. Bd. 2. Berlin, 1853. S. 256. О точкой зрения, отстаиваемой Ф.К. Савиньи в своих лекциях, см.: Felgentraeger W. a.a.O. S. 33.

[24] Пер. цит. по: Дигесты Юстиниана. Т. IV (2). С. 22 - 23.

[25] Savigny F.C.v. Obligationenrecht. S. 256 - 259. Попутно с обоснованием абстрактной природы традиции Ф.К. Савиньи делает вывод о том, что традиция представляет собой особого рода вещный договор (см.: Savigny F.C.v. a.a.O. S. 255 - 261; Savigny F.C.v. System des heutigen römischen Rechts. Bd. 3. Berlin, 1840. S. 312 - 313).

[26] Такое меткое определение iusta causa traditionis Ф.К. Савиньи дал в рамках лекционного курса "Institutionen, Rechtsgeschichte und Antiquitäten", который он читал в зимнем семестре 1820 - 1821 гг., см.: Felgentraeger W. S. 35 - 36.

[27] Литературу по этому вопросу см.: Hofmann F. a.a.O. S. 91. Anm. 77. См. также: Strohal. Rechtsübertragung und Kausalgeschäft im Hinblick auf den Entwurf eines bürgerlichen Gesetzbuches für das Deutsche Reich // Jahrbücher für die Dogmatik des heutigen römischen und deutschen Privatrechts (Jherings Jahrbücher), Bd. 27 (N.F. Bd. 15). 1889. SS. 335 - 462.

[28] Windscheid B. Lehrbuch des Pandektenrechts. Bd. 1. 9. Aufl. Bearbeitet von Th. Kipp. Frankfurt/M., 1906. S. 883 — 889; Böcking E. Pandekten des römischen Privatrechts aus dem Standpuncte unseres heutigen Rechtssystems oder Institutionen des gemeinen deutschen Civilrechts. Bonn , 1855. S. 162 — 164; Schütze Th.R. Eregetische Studien aus dem Civilrechte // Jahrbuch des gemeinen deutschen Rechts. Bd. 3. 1859. SS. 429 — 442; Wetzel G.W. Lex XII Tab. rer furtivarum usucapionem prohibet. Diss. iur. Marburg, 1840. P. 64 — 68; Dernburg H. Beitrag von der Lehre zur iusta causa // Archiv für civilistische Praxis. 1857. Bd. 40, S. 10 — 18; Дернбург Г. Пандекты. Т. 1. Ч. 2. Вещное право. СПб. 1905. С. 115. § 213. прим. 9; Vangerow K.A.v. Lehrbuch der Pandekten. 7. Aufl. Marburg, 1863. S. 573 — 574; Puchta G.F. Vorlesungen über das heutige römische Recht. 4. Aufl. Bd. 1. Leipzig, 1854. S. 492; Strempel G.L. Ueber die iusta causa bei der Tradition. Wismar, 1856; Hofmann F. a.a.O. S. 94 - 95, 80 - 89.

[29] См.: Vangerow K.A.v. a.a.O. S. 573.

[30] § 929 BGB. Соглашение и передача. Для перехода собственности на движимую вещь необходимо, чтобы собственник передал ее приобретателю и оба они были согласны в том, что собственность должна перейти. Если приобретатель уже владеет вещью, то достаточно соглашения о переходе собственности.

[31] См.: Муромцев С.А. Гражданское право Древнего Рима (по изд. 1883 г.). М., 2003. С. 177, 548 и сл.; Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права (по изд. 1916 г.). М., 2003. С. 243; Хвостов В.М. Система римского права (по изд. 1908-1909 г.). М., 1996. С. 240. Гамбаров Ю.С. [Гражданское право] Особенная часть: Вещное право. СПб., 1909. С. 198 — 209.

[32] См.: Хаскельберг Б.Л. К вопросу о правовой природе традиции. С. 134 — 135; он же. Основания и способы приобретения права собственности. С. 371 — 376; Тузов Д.О. О правовой природе традиции. С. 75 — 76; Он же. Реституция при недействительности сделок. С. 59 (в частности, прим. 3).

[33] Грачев В.В. Правовая природа традиции. С. 35.

[34] Такой контрдовод приводится и в отечественной литературе, см.: Туктаров А.Е. Абстрактная модель передачи права собственности на движимые вещи. С. 21.

[35] См.: Грачев В.В. Указ. соч. С. 33.

[36] См.: Тузов Д.О. Реституция при недействительности сделок. С. 88 прим. 4.

[37] См.: Свод местных узаконений губерний прибалтийских (остзейских): Законы гражданские, дополненные узаконениями по 1890 г. и согласованные с преобразованием судебной части и крестьянских присутственных мест в прибалтийских губерниях. СПб., 1891. С. 160 — 162.

[38] П. 1 ст. 186 ГК Грузии от 26 июня 1997 г., см.: Гражданский кодекс Грузии. Пер. с груз. И. Мериджанашвили, И. Чиковани. СПб., 2002. С. 169.

[39] Гьяро Т. "Comparemus!". Романистика как фактор унификации европейских правовых систем // Древнее право. Ius Antiquum. 2005. № 1 (15). C. 189.

[40] Ваке А. Приобретение права собственности покупателем в силу простого соглашения или лишь вследствие передачи вещи? С. 138.

[41] См.: Transfer of Movables. 4th Draft, Berlin 2005 // http://www.sgecc.net/media/downloads/transfer_of_movablesjune_2005.pdf. p. 4. Рецепция от 26.04.2007 г.

[42] Об этом см.: Рудоквас А.Д. Неопандектистика и европейское право (Вступительное слово к дискуссии) // Древнее право. Ius Antiquum. 2005. № 1 (15). С. 146 — 154; Циммерманн Р. Римское право и гармонизация частного права в Европе // Древнее право. Ius Antiquum. 2005. № 1 (15). С. 156 — 175.

[43] Hofmann F. Die Lehre vom titulus und modus adquirendi. S. 21.

[44] Kommentar zum Allgemeinen bürgerlichen Gesetzbuch. Hrsg. v. P. Rummel. Bd. 1. § 1 – 1174 ABGB. Wien, 2000. § 425. Rn. 2. См. также: Суханов Е.А. О видах сделок в германском и в российском гражданском праве. С. 17 — 18.

[45] См.: Savigny F.C.v. System. Bd. 3. S. 312. См. также: Felgentraeger W. a.a.O. S. 36 - 37.

[46] D. 18.1.19. Idem [Pomponius] libro trigensimo primo ad Quintum Mucium. Quod vendidi non aliter fit accipientis, quam si aut pretium nobis solutum sit aut satis eo nomine factum vel etiam fidem habuerimus emptori sine ulla satisfactione.

[47] Ср. с пер.: Институции Юстиниана / Под. ред. Л.Л. Кофанова, В.А. Томсинова. М., 1998. С. 95.

[48] Пер. цит. по: Дигесты Юстиниана / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. Т. III. М., 2003. С. 584 - 585.

[49] Пер. цит. по: Дигесты Юстиниана. Т. III. С. 274 - 275.

[50] Пер. цит. по: Дигесты Юстиниана. Т. III. С. 662 - 663.

[51] Пер. цит. по: Дигесты Юстиниана / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. Т. VI (1). М., 2005. С. 714 - 715.

[52] Пер. цит. по: Дигесты Юстиниана / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. Т. VII (2). М., 2005. С. 264 - 265.

[53] Пер. цит. по: Дигесты Юстиниана. Т. III. С. 568 - 569.

[54] См.: Luig K. Übergabe und Übereignung der verkauften Sache nach römischem und gemeinem Recht // Satura Roberto Feenstra sexagesimum quintum annum aetatis complenti ab alumnis collegis amicis oblata, hrsg. v. J.A. Ankum, J.E. Spruit, F.B.J. Wubbe. Fribourg, 1985. S. 445 - 461.

[55] Honoré T. Sale and the Transfer of Ownership: the Compiler's Point of View // Studies in Justinian's Institutes in Memory of J.A.C. Thomas, ed. P.G. Stein and A.D.E. Lewis. London, 1983, p. 56-72.

[56] Грачев В.В. правовая природа традиции С. 18 - 19, 22 - 24; Крашенинников Е.А. Фактический состав сделки. С. 8. Прим. 11.

[57] См., напр.: Windscheid B. Lehrbuch des Pandektenrechts. 6. Aufl. Bd. 1. Frankfurt a.M., 1887. S. 581; Дернбург Г. Пандекты. С. 113 (ос. прим. 2).

[58] См.: Муромцев С.А. Гражданское право Древнего Рима. С. 177, 548 и сл.; Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права. С. 243; Хвостов В.М. Система римского права. С. 240. Гамбаров Ю.С. Особенная часть. С. 198 - 209; Трепицын И.Н. Переход права собственности на движимые имущества посредством передачи и соглашения. Одесса, 1903. С. 6, 172; Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1912. С. 502; и др.

[59] Flume W. Allgemeiner Teil des bürgerlichen Rechts. Bd. 2: Das Rechtsgeschäft. 3. Aufl. Berlin u.a., 1979. S. 174 ff.

[60] См., напр.: Schlossmann S. Der Vertrag. Leipzig, 1876. S. 94.

[61] См., напр.: Покровский И.А. История римского права (по изд. 1917 г.). М., 2004. С. 380.

[62] Аргументацию против взгляда на традицию как на одностороннюю сделку см.: Дернбург Г. Пандекты. С. 113. Прим. 2.

[63] Пер. цит. по: Дигесты Юстиниана / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. Т. VI (2). М., 2005. С. 560 - 561.

[64] Michaels R. Sachzuordnung durch Kaufvertrag. S. 104 - 105.

[65] Ebd. S. 105.

[66] См.: Грибанов В.П. Правовые последствия перехода имущества по договору купли-продажи в советском гражданском праве // Советское государство и право. 1955. № 8.

[67] См., напр.: Скловский К.И. Механизм возникновения собственности // ЭЖ-Юрист. 2004. № 18; Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М., 2000. С. 19 и др.

[68] Подробную аргументацию см.: Грачев В.В. Правовая природа традиции. С. 25 - 28; Хаскельберг Б.Л. Основания и способы приобретения права собственности (общие вопросы). С. 356 - 363.

[69] См.: Грачев В.В. Правовая природа традиции. С. 18 - 19, 22 - 24; Крашенинников Е.А. Фактический состав сделки. С. 8. Прим. 11. Иное толкование ст. 491 ГК РФ предлагает Д.О. Тузов, см.: Тузов Д.О. О правовой природе традиции. С. 82 - 83; Он же. Реституция при недействительности сделок. С. 62 - 63.

[70] См., напр.: Грачев В.В. Правовая природа традиции. С. 20 - 25; Крашенинников Е.А. Фактический состав сделки. С. 8.