ОТ РИМА К ТРЕТЬЕМУ РИМУ

XXXV МЕЖДУНАРОДНЫЙ СЕМИНАР ИСТОРИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Капитолий 21-22 апреля 2015 г.

Ю.А. Петров

Директор Института российской истории

Российской Академии Наук

Москва

ЗЕМЛИ И НАРОДЫ В СОСТАВЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ: ДИСКУССИОННЫЕ ПРОБЛЕМЫ

ОГЛАВЛЕНИЕ: 1. Россия как «мост» между Европой и Азией. – 2. Присоединения. – 3 Колониальные, континентальные и морские “Империи”. – 4. Российская имперская модель.

1. – Россия как «мост» между Европой и Азией

Влияние своеобразного географического и геополитического положений России предопределило уникальность той роли, которую она исполняла на протяжении веков, выполняя одновременно функции и «щита», и «моста» между Европой и Азией. Занимая внутреннее пространство Центральной Евразии, Россия стала «осевым» районом мировой политики. Российское государство получило уникальную возможность осуществлять миссию «держателя равновесия» между Востоком и Западом, будучи закономерным, логическим этапом развития сложноорганизованной социальной и этнотерриториальной системы. С момента своего возникновения оно получило уникальный и во многом позитивный опыт управления страной, населённой множеством различных по языку и культуре народов[1].

Московское государство и Российская империя – это крупное централизованное, в основе своей не колониальное государство, объединенное феноменом самодержавия, отличающееся полиэтничностью, поликонфессиональностью, неравномерностью социально-экономического развития отдельных частей своей территории. Важнейшей особенностью Российской империи являлось положение имперообразующего этноса (русские не имели каких-либо преимущественных прав перед другими народами империи) и господствующая в стране атмосфера национальной и религиозной терпимости, сложившаяся благодаря не только гибкой политике правительства, но и облегчающему эту политику менталитету русского народа.

Историческая судьба России неразрывна с борьбой за национальную независимость, которую в XIII-XV вв. приходилось вести «на три фронта» (Орда, немцы, Литва). Форсированная централизация опиралась на военную силу и военные методы управления и, естественно, сопровождалась насилием. Отсюда проистекали деспотические черты во власти московских государей, все отчетливее проявлявшиеся по мере возвышения Москвы.

Процесс превращения маленького княжества на восточной окраине Европы в могущественную евразийскую империю, раскинувшуюся от Балтики до Тихого океана, занял несколько столетий. Он сопровождался присоединением к России множества новых территорий, населенных различными этносами, и последовательным политико-административным освоением новых земель. Постепенно складывалась централизованная империя, подчинявшая сопредельные земли строго иерархично, от микроцентров власти к ее макроцентру.

Чуткий компас российской геополитики безошибочно угадывал направления экспансии. Его стрелка указывала на Восток, лишь изредка отклоняясь от этого неизменного ориентира. Расширяясь по евроазиатскому континенту, империя постепенно обретала свою идентичность, тот неповторимый генетический код, с которым ее облик получил некую завершенность. Уникальность России заключалась не только в территориальной необъятности или многообразии природных и климатических зон, но, прежде всего, в концентрации различных цивилизационных векторов.

2. – Присоединения

За рубежом, в том числе в странах СНГ, существует стремление представить Россию как до, так и после 1917 г., в роли «оккупанта» и «колонизатора», якобы эксплуатировавшего в своих имперских интересах ресурсы национальных регионов Российской империи и СССР и всячески препятствовавшего развитию государственности и культуры этих народов. Особенно сильны русофобские тенденции в странах Запада, где по-прежнему популярен тезис об извечной агрессивности нашей страны.

Ситуация в межэтнических отношениях на территории Российской Федерации в начале XXI века определяется сложными процессами, вызванными распадом СССР. Процессы пробуждения национального самосознания у российских народов, обретение многими из них нового качества государственности (суверенные республики в составе федерации) пробудили интерес к прошлому этих народов. Названные явления сопровождаются своеобразным идеологическим оформлением – в том числе культивированием героического прошлого народов, иногда ностальгией по временам самостоятельного развития, независимости, утраченной в результате присоединения к России, памятью о былой собственной государственности или пропагандой строительства государственности новой (у тех народов, которые не обладали ею в прошлом).

Проблема осложняется наличием многих острых и не до конца проясненных исторических сюжетов. Например, чрезвычайно болезненный вопрос – это трактовка вхождения различных народов и регионов в состав России, адекватный выбор понятий «присоединение», «воссоединение», «завоевание», «экспансия» и т.д. Необходимо, с одной стороны, показать реальный ход событий, без смягчения острых моментов в угоду пресловутому советскому лозунгу «дружбы народов», но с другой – избегать неоправданного акцентирования на насильственных методах политики – будь то русская «агрессия» или «национально-освободительные движения» народов – в ущерб объективному ее анализу.

Соотношение центра и национальных регионов действительно является одной из ключевых проблем отечественной истории. Это связано с гигантскими размерами территории России, с удаленностью регионов от центра; с экономическими, климатическими, культурными, религиозными и прочими различиями российских регионов. Освоение новых территорий являлось комплексной проблемой, включавшей вопросы демографического и экономического развития регионов, национальной политики и др. В результате вопросы управляемости территорий, гармонизации взаимоотношений центра и регионов в истории страны выходили на первый план.

Российская историография XIX – начала XX в., советская и зарубежная историография ХХ в. при исследовании присоединения народов к России рассматривали в основном последствия этого процесса (отечественные историки писали главным образом о позитивных последствиях, западные – о негативных). После распада СССР вопрос о научном осмыслении феномена империи приобрел первостепенное значение. Ученые заговорили о преемственности между Российской империей и Советским Союзом. Значительно расширился предметный ряд: усилился интерес к другим проблемам, помимо «привычной» темы российского (советского) империализма/милитаризма в центре внимания оказались характерные для российской государственности на всем протяжении ее становления факторы мультиэтничности и поликонфессиональности. Одной из ключевых тем анализа стал вопрос о том, как империи удавалось сохранять межэтнический баланс на протяжении долгого времени, какие механизмы или формы управления способствовали урегулированию взаимоотношений между многочисленными этническими группами.

Каждый регион при своем пребывании в составе России проходил через несколько этапов: собственно присоединение (в том числе в виде завоевания), т.е. установление российского подданства; постепенная инкорпорация в структуру государства; наконец, ассимиляция, которая со временем все более активизировалась и порой трактовалась как конечная цель и результат инкорпорации. Этим процессам соответствовали некоторые тенденции развития государства. Во-первых, медленная, но неуклонная унификация юридического статуса территорий, установление единого стандарта подданства и управления; во-вторых, русификация, которая вызывалась прежде всего объективным обстоятельством – численным и культурным (господствующая религия, язык общения) доминированием русских в России. Обе тенденции то ослабевали, то усиливались, но в разных формах постоянно присутствовали в российской истории XVI–XIX вв. Следует особо подчеркнуть, что при всех различиях народов в культуре, традициях, верованиях, ментальности в России известны лишь единичные случаи сепаратистских выступлений на национальной почве (если не учитывать периоды революционных кризисов).

3. – Колониальные, континентальные и морские “Империи”

Большинство российских историков не разделяет трактовку политики центральной власти по отношению к присоединенным народам как колониальной и, соответственно, не считают время их пребывания в составе Российской державы «колониальным периодом». История России показывает, как постепенно происходила адаптация множества народов на колоссальном евразийском пространстве. Здесь сказывались и огромные расстояния, и открытая демократичная русская культура, и традиционная установка правящих кругов на сотрудничество с этническими элитами. Все это сплачивало полиэтническую государственную систему, придавало ей прочность. В Российской империи, в отличие от классических «морских» империй Запада, отношения между центром и регионами строились на принципиально иной основе, нежели отношения между метрополией и колониями. Имперская идея, имперская бюрократия и защита границ могут быть выделены в качестве трех факторов, способствовавших сплочению, приспособляемости и обновлению громадной евразийской империи.

Еще одним фактором устойчивости являлась практика интегрирования местных элит в центральную власть. Местные элиты предпочитали подчинение самостоятельности, что, в свою очередь, предполагало их постоянную инкорпорацию в центральную элиту. Английский русист Д. Хоскинг, проецируя российский опыт на британскую почву, прибегнул к весьма образному сравнению: "Как если бы королева Виктория имела обычай назначать индийских набобов на должность лорда-лейтенанта графства Сассекс"[2]. В Британской империи немыслимо было представить, чтобы английский нобилитет и индийские магараджи уравнялись в правах и получили одинаковые привилегии, как это происходило с родовой знатью российских провинций, не только регулярно востребуемой властью, но и вносимой в родословные книги русского дворянства. Это ли не аргумент в пользу "неколониального" характера Российской империи?

Многие исследователи, как российские, так и зарубежные, относят Российскую империю к разряду континентальных, в число которых входят также империи Габсбургов и Оттоманская. Возвышение континентальных империй, в том числе и Российской, означало, что огромные территории стали районами состязания ради захвата земель с многочисленным населением и богатыми ресурсами. Империя Романовых в этой борьбе была лишь одним из участников среди прочих. В этом контексте неосновательным является излюбленный тезис западной историографии об «экспансии» России как односторонней и неограниченной.

Если рассматривать континентальные империи во временном пространстве, то следует иметь в виду, что они существовали и соперничали приблизительно в один и тот же исторический отрезок времени, который охватывает столетия от образования империй и появления влиятельных династий до их отречения, то есть приблизительно с XV–XVI веков до начала XX века. Падение всех континентальных империй произошло одновременно в революционную эпоху между 1906 и 1923 годами.

Вместе с тем, в литературе есть мнение, что морские и континентальные империи имеют много общего и потому компаративный подход не только возможен, но и необходим. Британский исследователь Д. Ливен, предки которого принадлежали к известному аристократическому роду России, провел сравнительный анализ Российской и Британской империй в контексте взаимодействия великих держав[3]. Д. Ливен пришел к выводу, что между Российской и Британской империями не существовало принципиальной разницы, так как обе пытались справиться с проблемой территориальной протяженности и полиэтничности населения. И тем не менее, подчеркнем, что при наличии общеимперских проблем, решались они в Российской и Британской империи различными способами.

4. – Российская имперская модель

Изучая Россию в рамках «имперской модели», в последние годы историки стремятся рассматривать ее не только из центра, но и анализировать с точки зрения периферии, т.е. из недр тех социумов, которые собственно становились объектами политико-административных мер. Опыт мировой истории показал, что одним из существенных признаков империй является их полиэтничность. Мировой опыт дал многочисленные примеры противостояния, и даже столкновения, различных этнических групп в рамках империй, но показал и возможность адаптации национальных образований, их взаимодействия и конструктивного сотрудничества. Во многом этот позитивный опыт основан на материале истории Российской империи.

Влияние неславянского компонента на организацию российской государственности, культуры, да и этнодемографического облика страны было несомненным. Русь изначально пребывала в окружении равновеликих и равноценных ей государственных и культурных систем, взаимодействовала с ними, училась у них и сама делилась достижениями. По различным письменным и фольклорным текстам разбросаны свидетельства тесной связи русских с их западными, восточными и южными соседями (некоторые из которых впоследствии стали соотечественниками).

Сегодня перед современной Россией стоят задачи не столько преодоления наследия прошлого, на чем настаивают некоторые круги общественности, сколько осознания неразрывности и преемственности исторического развития страны. Многовековая история совместного жительства в рамках единой страны многих народов и наций, цивилизаторская функция русских в этом процессе служат основой для развития национальной идентификации.

---

[Un evento culturale, in quanto ampiamente pubblicizzato in precedenza, rende impossibile qualsiasi valutazione veramente anonima dei contributi ivi presentati. Per questa ragione, gli scritti di questa parte della sezione “Memorie” sono stati valutati “in chiaro” dal Comitato promotore del XXXVI Seminario internazionale di studi storici “Da Roma alla Terza Roma” (organizzato dall’Unità di ricerca ‘Giorgio La Pira’ del CNR e dall’Istituto di Storia Russa dell’Accademia delle Scienze di Russia, con la collaborazione della ‘Sapienza’ Università di Roma, sul tema: MIGRAZIONI, IMPERO E CITTÀ DA ROMA A COSTANTINOPOLI A MOSCA) e dalla direzione di Diritto @ Storia]

[1] Подр. см.: Российское государство от истоков до XIX века: территория и власть. Отв. ред. Ю.А. Петров. М. 2012.

[2] Родина. 1995. № 1, 39.

[3] Ливен Д., Российская империя и ее враги с XVI века до наших дней. М. 2007.