DA ROMA ALLA TERZA ROMA

XXXVII SEMINARIO INTERNAZIONALE DI STUDI STORICI

Campidoglio, 21-22 aprile 2017

Олег Ульянов

Центральный музей древнерусской культуры и искусства

имени Андрея Рублева

(Москва)

ОТ НОВОГО РИМА К ТРЕТЬЕМУ РИМУ: К ВОПРОСУ О TRANSLATIO ГЕРБА С ДВУГЛАВЫМ ОРЛОМ

print in pdf

«Видех, восхождаше от моря орел,

емуже бяху главы три. И се орел летяше на

перии своем, и цесарьствова на земли и на

живущих на ней… средняя глава внезапу не

явися… Осташася же две главе, яже и те

такоже цесарьствоваша на земли и над

обитающими на ней»

(3-я книга пророка Ездры. 11, 1, 4-5, 33-34). 

Повторное провозглашение в Константинополе унии с католиками в 1452 г. и падение Византии в 1453 г. актуализировали тему метонимии и обострили проблему перехода политического первенства в мире (Translatio Imperii).

В средневековой картине мира символом политического преемства нередко выступали геральдические знаки верховной власти, в частности, орел, который по трактовке автора албанского происхождения Джованни Мусачи, составившему свой трактат в Италии в 1476 г., «являлся гербом Рима со времен Нумы Помпилия, причем римский орел нес позолоченную корону; серебряный орел на синем поле представлял собой герб Помпея Великого, в то время как у Цезаря был золотой орел на красном поле. Со времен Октавиана Августа у всех римских императоров был черный орел на золотом поле, что переняли императоры Средневековья. Однако со времени Константина Великого византийские императоры приняли золотого орла на красном поле»[1].

Необходимыми символьными атрибутами современных суверенных государств законодательно установлены флаг, герб и гимн. Первые два имеют зрительное восприятие, последний – слуховое. 30 ноября 1993 г. к России вернулся ее исторический государственный символ – двуглавый орел. В этот день Президентом Российской Федерации был подписан Указ «О Государственном гербе Российской Федерации». 25 декабря 2000 г. был принят Федеральный конституционный закон № 2-ФКЗ «О Государственном гербе Российской Федерации», подтвердивший Указ Президента России 1993 г. о двуглавом орле в качестве официального государственного символа Российской Федерации.

Истоки современной государственной символики Российской Федерации уходят корнями в эпоху становления русского централизованного государства, в период правления его созидателя Ивана III (1462-1505). Ранее считалось, что древнейшее изображение двуглавого орла сохранилось лишь на оборотной стороне государственной печати при жалованной меновной и отводной грамоте великого князя Ивана III Васильевича князьям волоцким Федору и Ивану Борисовичам 1497 г. Отсюда и его датировка, принятая в российской историографии со времени Н.М. Карамзина, а также употребляемая зарубежными исследователями. Дата 1497 г. была условно признана годом возникновения Российского государственного герба, 400-летие которого широко отмечалось в 1897 г., а 500-летию посвящались научные конференции и специальные издания. Однако юбилейные научные конференции 1997 г. не были столь категоричны в определении памятной даты: они посвящались условно пятисотлетию первой общегосударственной печати единого Русского государства, наиболее раннему известному памятнику, дающему сведения о русских государственных эмблемах.

Однако новейшие научные открытия позволили установить появление двуглавого орла как нового государственного символа России уже в 1490 г[2].

По одной из прежних гипотез, основной государственный символ Византийской Империи – двуглавый Орел – появился на Руси более 500 лет назад в 1472 г., после брака Великого князя Московского Иоанна III Васильевича, завершившего объединение русских земель вокруг Москвы, и византийской царевны Софьи (Зои) Палеолог – племянницы последнего константинопольского императора Константина XI Палеолога-Драгаса.

В XVIII в. русский историк В.Н. Татищев, ссылаясь на «старую историю Соловетского манастыря», впервые высказал мнение: «Иоан Великий (Иоанн III), по наследию своей княгини Софии, принцессы греческой, принял за государственный герб орел пластаной с опушенными крыльями и двумя коронами над головами, который и сын его употреблял». Версию Татищева поддержал Н.М. Карамзин, написав в «Истории государства Российского»: «Великий князь начал употреблять сей герб с 1497 года». Тем не менее, византийские корни изображения двуглавого орла Карамзиным никак не обосновывались.

После выхода в 1966 г. статьи американского историка Густава Алефа[3] стало укрепляться мнение, что введение в употребление печати Ивана III с изображением двуглавого орла было связано с дипломатическими миссиями в Россию германского императора Фридриха III и римского короля Максимилиана I в 1489-1490-х гг. Заимствованный будто бы из Германии двуглавый орел адресовался в 1490 г. русскими в Германию. В последнее время концепция о германских истоках российского государственного герба еще более укрепилась. Так, её всячески пропагандируют историки В.А. Кучкин и Н.А. Соболева. Утверждение о германских истоках русского двуглавого орла основывается на тезисе, сформулированном еще в 1915 г. историком Н.П. Лихачевым: «Если будет доказано положение, что Византия (так же как и Римская империя) не знала государственной печати и на печатях императоров не помещала геральдического двуглавого орла, станет очевидно, что московское правительство не могло заимствовать непосредственно из Византии того, чего та не имела»[4].

По версии Н.П. Лихачева, создание новой государственной печати с изображением двуглавого орла произошло под влиянием посетившего в 1489 г. Москву посольства императора Священной Римской империи Фридриха III Габсбурга. Мотивом, которым при этом руководствовался великий князь, было стремление во всем равняться - в титулах, и в формулах грамот, и во внешности булл - цесарю и королю римскому. Таким образом, в своей работе Г. Алеф всего лишь конкретизировал идею Лихачева и предположил, что в 1489 г. рыцарь Н. Поппель привез в Москву верительную грамоту, скрепленную большой государственной печатью императора Фридриха III. На этой вислой печати на оборотной стороне будто бы было помещено изображение двуглавого орла. Познакомившись с внешним видом императорской печати, великий князь Иван III якобы приказал изготовить такую же для себя.

Российский историк В.А. Кучкин нашел дополнительные аргументы для этой концепции. Так, он обратил внимание на то, что титул Ивана III, известный по сохранившимся с 1497 г. красновосковым печатям с изображением двуглава и с числом определений в восемь земель стал использоваться в русской посольской документации с 1490 г., т. е. момента заключения союзного договора между Иваном III и Максимилианом. Было найдено также известие в Посольской книге цесарского двора об изготовлении в августе 1490 г. русскими новой золотой печати великого князя, скрепившей русский противень договорной грамоты с Максимилианом[5].

Однако до конца 1492 г. Иван III имел переписку с королем Римским Максимилианом, который не использовал на своих печатях изображения двуглавого орла. По геральдическим определениям второй половины XV в. двуглав стоял выше одноглавого орла. Первый - царский символ, второй - королевский. Максимилиан до августа 1493 г. носил титул Римского короля, гербом которого был одноглавый орел. И потом на его золотой булле, которая скрепляла немецкий противень 1490 г., вообще не было изображения орла. Следовательно, знакомство русских с образом двуглавого орла произошло иным путем, а не через наблюдения над печатями Фридриха и Максимилиана Габсбургов, как ошибочно трактует В.А. Кучкин.

Самое главное, что двуглавый орел с печати Ивана III по своей эмблематике и иконографическим деталям не имеет ничего общего с двуглавым орлом, используемым в гербе германского императора (sic!).

Ранее отрицалось, что двуглавый орел, как и другая эмблема – крест с четырьмя «В» в квадрантах – являлись в Византии императорскими гербами, т.к. якобы «эти гербы не обнаруживаются ни на печатях, ни на монетах, ни на гробницах». Помимо этого, до сих пор не стихают дискуссии, почему Иван III не заимствовал инсигнию Палеологов тотчас же после женитьбы на византийской царевне, а лишь через два десятилетия.

Важно отметить, что уже с начала XV в. в Западной Европе бытовало устойчивое представление о двуглавом орле как гербе «императора константинопольского». Эмблема эта существовала в европейских гербовниках в комплексе гербов феодальных сеньорий, возникших в эпоху так называемой Латинской империи.

В книге итальянского писателя эпохи раннего Возрождения Джованни Виллани (ум. 1348 г.). «История Флоренции» (40-й глава 1 кн. под названием «О происхождении римских императорских знамен») впервые упоминается о двуглавом орле как гербе Константина Великого, т.е. гербе именно Римской христианской империи[6]. Эта литературная идея, по мнению некоторых авторов, могла повлиять на выбор символа двуглавого орла в качестве имперского герба императором Священной Римской империи Сигизмундом I Люксембургским.

В немецком гербовнике второй половины XVI в. Wappenbuch его автор Мартин Шрот также определяет двуглавого орла знаком достоинства императора Константинополя, не связывая его с конкретной династией. Любопытно, что в этом немецком гербовнике орел приобретает ярко выраженные «германские» черты, становясь похожим на двуглавого орла Священной римской империи германской нации. Сказанное также справедливо для гравюры с изображением стен Константинополя, на которых помещены императорский герб и двуглавый орел, в книге хроник Гартмана Шеделя (1493).

Распространение в Византии двуглавого орла как геральдического символа в конце XIII в. относится к периоду правления Андроника II Палеолога (1282–1328). Одним из самых ранних изображений двуглавого орла в Византии является хрисовул императора Андроника II городу Монемвасия (1301), который хранится в Византийском музее в Афинах (№ 20). Это документ официальный, и василевс Андроник изображен здесь со всеми властными регалиями, включая алый суппендион с вытканными на нем золотыми двуглавыми орлами. Думается, что не случайно именно при этом императоре двуглавые орлы появляются на монетах, хотя для византийской нумизматики использование этой птицы скорее исключение. На красном шелковом знамени императора Андроника II Старшего Палеолога был также изображен золотой двуглавый орел под двумя коронами. Под его лапами два круга с монограммами Андроник Палеолог, а между головами - круг с равноконечным крестом с расширяющимися концами и подпись: 1С. ХС. N1. КА.

Двуглавый орел как символ императорской власти упоминается и в письменных источниках. В первый раз он назван в 1295 г. в Liber Pontificalis при описании одеяний (de panno) «императоров Романии» с двуглавыми орлами, а также у Георгия Пахимера, вероятно, у Псевдо-Кодина и у Георгия Сфрандзи. Последний пишет, что после штурма османами Константинополя тело императора Константина Драгаса, погибшего в бою, опознали только по сапогам с двуглавыми орлами. Косвенное подтверждение этому можно найти в трудах византийского историка Георгия Акрополита (1217-1282), который отмечал, что золотые двуглавые орлы стали украшением не только одежд, но и обуви знатных византийских вельмож, связанных с императорским домом.

Стоит отметить, что использование двуглавого орла в Византии в качестве эксклюзивного императорского символа не имеет прецедентов в исламском и западном мире. Подушки (суппендионы), изображенные на миниатюрах, производились исключительно в императорских мастерских Константинополе и нигде более и были главными символами императорской власти. Так, на миниатюре из Греческого манускрипта 1242 из Национальной библиотеки Франции, 70-е годы XIV в., (f. 5) василевс Иоанн Кантакузин (1347-1351) изображен на церковном соборе в Константинополе со знаками императорской власти в окружении монахов и епископов, он одет в традиционные императорские одежды и держит скипетр с крестом, на голове корона, ноги Иоанна покоятся на алой подушке (суппендионе) с изображением двуглавых орлов.

Особую популярность двуглавый орел приобрел в Морейском деспотате – небольшой византийском государстве на Пелопоннесе, где правили младшие отпрыски дома Палеологов. Здесь, благодаря соседству с княжествами крестоносцев, он приобрел явно геральдические черты: геральдическую царскую корону и щиток с палеологовской монограммой на груди.

Широко известна миниатюра Евангелия Дмитрия Палеолога (РНБ, греч. 118.), представляющая собой золотого двуглавого орла с коронами на головах и с увенчивающей обе головы третьей короной с крестом. На грудь орла повешен медальон с монограммой Палеологов. Хотя сам кодекс создан в XII в., большинство помещенных в нем миниатюр - более позднего происхождения. К числу самых поздних (вторая половина XV в.) относится и изображение двуглавого орла. Анализ особенностей поздних миниатюр позволяет сделать вывод, что они принадлежат либо западноевропейскому мастеру, либо греку, учившемуся на Западе; принимали участие в их создании и итальянцы.

В политический процесс Translatio Imperii держава русского государя Иоанна III включилась в тот момент, когда в феврале 1469 г. грек кардинал Виссарион в стремлении найти бедствующей племяннице последнего византийского императора подходящую пару отправил своего эмиссара из Рима далеко на северо-восток, в Москву. Однако сватовство затянулось, потому что московский митрополит Филипп долго возражал против брака государя с униаткой, к тому же воспитанницей папского престола, боясь распространения католического влияния на Руси. Только в январе 1472 г., получив согласие главы Русской Церкви, Иван III отправил посольство в Рим за невестой. 21 мая состоялся торжественный прием российских послов у папы Сикста IV, на котором присутствовали представители Венеции, Милана, Флоренции, герцог Феррарский. Уже 1 июня по настоянию кардинала Виссариона в Риме совершилось символическое обручение – помолвка принцессы Зои (Софьи)Палеолог и великого князя московского Ивана III, которого представлял русский посол итальянец Джамбатиста Вольпе (Иван Фрязин). Прибыв в Рим, он договорился с папским двором о свадьбе, и в Москву была отвезена писанная с Палеологини «икона». Этот портрет, которым словно началась в Москве эпоха Софьи Палеолог, считается первым на Руси светским изображением. По крайней мере, им были так изумлены, что летописец назвал портрет «иконой», не найдя другого слова: «А царевну на иконе написану принесе». 24 июня, простившись с папой в садах Ватикана, Зоя с почетной свитой, в числе которой были Юрий Траханиот, князь Константин, Дмитрий - посол братьев Зои, и папский легат, миссия которого должна действовать в пользу подчинения Русской Церкви генуезец Антон Бонумбре, епископ Аччии (его древнерусские летописцы ошибочно называют кардиналом), отправилась на Русь через Данциг, Таллинн, и наконец, Псков, куда она прибыла в октябре, поразив множеством книг, которые привезла с собой.

Итальянские источники свидетельствуют о том, что в качестве богатого приданого невесты «белого императора», как именовал государя Ивана III в своем послании миланский герцог Франческо Сфорца, Римский папа отдавал за Зоей Палеолог всю Морею, то есть бывшие владения на Пелопоннесе ее отца, деспота Фомы. Это явствует из документа Венецианского сената от 20 ноября 1473 г. О правах великого московского государя Ивана Ш на Восточную империю – Византию сенат упоминает и в своем послании к Ивану Васильевичу от 4 декабря 1473 г., в котором речь идет о возможном военном союзе итальянских городов-республик с татарским ханом «для подавления (турок) общего врага всех христиан, захватчика Восточной империи, которая – в случае, если в (византийском) императорском доме не будет потомков мужского пола – принадлежала бы светлейшему вашему господству по праву вашего благополучнейшего супружества»[7]. О Морее в качестве приданого Зои Палеолог сохранились записи и в хрониках городов Витербо и Виченцы, принимавших принцессу Зою по пути ее на Русь в 1472 г. Хронисты отмечали также, что Римский папа передал Зое Палеолог всю Морею, «которую предполагалось силами мужа «королевы Руссии» («la regina di Russia») отобрать у Мухаммеда II».

Из Рима в Москву Зоя (София) Палеолог взяла часть родовых святынь Палеологов, в частности, уникальную лазуритовую икону Христа Пантократора XI в., золотая оправа которой в начале XIV в. была украшена династическим двуглавым орлом. В Клинцовском иконописном подлиннике содержится уникальное известие, что Софией Палеолог, супругой государя Иоанна III, был также привезен в Москву список с чтимого образа Богоматери «Спасение народа римского» (Maria Salus Populi Romani) из Санта Мария Маджоре (Basilica di S. Maria Maggiore), который был поставлен в Архангельском соборе Московского Кремля сразу после его перестройки в 1505-1508 гг. под руководством итальянского зодчего Алевиза Нового.

В 1472 г. Тревизано Волпе, двоюродный брат Ивана Фрязина, принимавший Софию в собственной вилле, получил право присоединить к своему гербу изображение византийского орла с короной. 20 июля 1472 г. для Зои Палеолог в Виченце было устроено шествие с башней (ruota di notaj) высотой 23 м, украшенной византийским гербом – двуглавым орлом с мечом и державой.

После бракосочетания 12 ноября 1472 г. «с православною царевною Софиею, со дщерью Фоминою, деспота Аморейского, а сын тои Фома царя Мануила цареградского» (на Руси, по свидетельству прп. Максима Грека, великую княгиню Софию Палеолог считали по отцу «царского рода константинопольского, а по матери от великого герцога феррарского Италийской страны») Иван III не только приобрел легитимные права на императорский статус, но и стал рассматриваться как прямой правопреемник византийских василевсов. В январе 1474 г. Иван III уже официально титулуется царем в договоре Новгорода и Пскова с Дерптским епископством («государи наши, благоверные великие князья русские и цари, Иван Васильевич и сын его Иван Иванович»).[8] Очевидно, что институционный смысл высшего титула «царь» на Руси был непосредственно связан с церемонией бракосочетания Ивана III с наследницей Палеологов, после которой венецианская синьория признала одной из первых на международной арене неоспоримые права московского государя на императорский престол в Константинополе.

Византийскую царевну Зою (Софию) Палеолог в Москву сопровождал как представитель династии Палеологов в Москву Дмитрий Ралев (Rhalli), неоднократный участник русских посольств в Италию в 1487/1488-1490 гг. (Венеция, Милан, Рим) и 1500-1504 гг. (Венеция, Рим).[9] Впервые он был направлен Иваном III в Рим, Венецию и Милан в 1488 г. с известием о взятии русскими войсками Казани в 1487 г. Как показывает запись в Псалтири с восследованием XVI в. из Троице-Сергиева монастыря, по случаю взятия Казани 9 июля 1487 г. на Руси был установлен всецерковный праздник: «В тои же день великаго князя воеводы в лето 6995 были в Казани, и град взяли, и уставиша праздник праздновати».[10] О грандиозном впечатлении, которое произвел в Венеции приезд послов Ивана III с известием о победе над Казанью, сообщил в своих «Венецианских анналах» сенатор Доменико Малипьеро: «3 сентября пришли два посла от русского короля, с 20 всадниками, и сообщили, что их король одержал победу над татарами, у которых было 120 000 конницы; послы направляются в Рим по этому же делу к папе»[11].

С послом Дмитрием Ралевым (Rhalli) связано привоз в Москву из Рима известного трактата «о Даре Константина» («Donatio Constantini Magni»), самое раннее упоминание которого появляется в наказе государя Ивана III своему послу Юрию Траханиоту ко двору Фридриха III (март 1489 г.): «От давних лет прародители его были в приятельстве и любви с прежними римскими царями, которые Рим отдали папе, а сами царствовали в Византии».[12] Заметим, что название «Византия» встречается у поздних византийских авторов (как архаизированное наименование Константинополя) и в некоторых иноязычных средневековых текстах (арм., копт.), однако оно никогда не являлось официальным. Итальянский поэт Франческо Петрарка (1304-1374), ученик Варлаама Калабрийского, впервые употребил термин «византиец» в приложении к гражданину Восточной Римской империи. Как научный термин название «Византия» впервые, вероятно, было введено в употребление лишь в 1557 г. немецким ученым и издателем античных и византийских авторов Иеронимом Вольфом.

В русле Translatio Imperii и рецепции византийского наследия самодержцем Иваном Ш была развернута грандиозная программа по реконструкции всего Московского Кремля, которая была продиктована не только задачей превращения Москвы в столицу единого Русского государства, но и тем, что после падения Константинополя в 1453 г. она должна была стать центром всей православной ойкумены. Важно подчеркнуть целенаправленность государственной программы реконструкции, в соответствии с которой первые мастера, прибывшие на Русь из Италии, были так или иначе связаны с Венецией, где особенно ощутимо было наследие Византии. Есть все основания, по нашему мнению, рассматривать Марко Фрязина его в числе тех «многих греков», с которыми Зоя Палеолог выехала 24 июня 1472 г. из Рима на Русь. По свидетельству венецианского посла А. Контарини, который побывал на приеме в великокняжеском дворце год спустя после приезда наследницы Палеологов в Москву, в числе государевых секретарей состоял Марко Руффо (точнее - Россо). Следовательно, традиции венецианской архитектуры занес в Москву не Алевиз Новый в начале XVI в., как полагал ранее В.Н. Лазарев, а скорее всего, это сделал намного раньше Марко Руффо, поскольку из двух «палатных» мастеров, упоминаемых в древнерусских летописях, миланскую школу представлял несомненно П.А. Солари, построившему в 1491 г. главную Спасскую башню Московского Кремля.

На отводной стрельнице Спасской башни над северной проездной аркой под рамкой киота была изначально установлена белокаменная плита с латинской надписью, выбитой в честь закладки. В латинском тексте надписи со Спасской башни 1491 г. указано, что плита была высечена в 30-й год правления Ивана III. На первый взгляд, особой необходимости в этом уточнении не было: через строчку в тексте указана точная дата закладки башни. Но появление этой уточняющей формулировки в таком важном государственном памятнике не могло быть случайным, тем более что оно приводилось сразу же после полного титула русского правителя. Кроме того, латинская плита была задумана явно раньше завершения постройки башни. В связи с этим можно предположить, что плита была выбита в честь 30-летнего юбилея княжения московского государя. Напомним, что традиция празднования тридцатилетия правления (лат. Tricennalia) восходит к временам Римской империи и впервые упоминается в панегирике, написанном Евсевием Кесарийским по случаю тридцатилетия правления Константина Великого (306-337).

Необычно в надписи Спасской башни 1491 г. и написание названия Русского государства – как Raxia, ведь Сигизмунд Герберштейн в начале XVI в. уже пользовался ставшим общеупотребительным написанием «Russia». Возможно, Пьетро Антонио Солари отождествлял название «Русия» с принятым в западноевропейской географической терминологии того времени древним названием страны «Роксолания», производного от сарматского племени роксоланов, обитавшего в южнорусских степях в позднеантичную эпоху. По сообщению Сигизмунда Герберштейна, «большинство считает, что «Руссия» – это измененное имя «Роксолания» (Roxolania)»[13].

Помимо уникальной закладной плиты со Спасской башни, с которой начинался торжественный церемониал аудиенции всех иностранных посольств, прибывавших в Кремль, кульминацией всего посольского обряда при московском дворе времени Ивана III стал торжественный прием в главном парадном зале великокняжеского дворца, возведенном в 1487-1491 гг. итальянскими архитекторами Марко Руффо и Пьетро Солари. От первоначальной архитектуры в Грановитой палате сохранился парадный портал входного проема, верхняя люнетта которого обнаруживает явно венецианское происхождение. В ней помещено уникальное золоченое изображение двуглавого орла, однако уже под двумя венцами, над которыми в свою очередь, расположена львиная маска в обрамлении гербового венка; всю композицию фланкируют два дракона в геральдической позе щиткодеркателей с вертикально поднятыми хвостами. Нами установлена полная аналогия данной геральдической композиции с деталями резного посоха Ивана III, выполненного в конце 1480-е гг. (Оружейная палата. 3655 ОП, 3978 охр.).

Таким образом, авторская трактовка данной композиции приводит нас к заключению,[14] что изображение венценосного двуглавого орла в качестве официального герба России впервые появляется около 1490 г. именно на золоченом портале Грановитой палаты, что опровергает бытующую в литературе более позднюю датировку.

Регламентацию венценосного двуглавого орла в качестве официального герба России следует связывать, по нашему мнению, с повторным визитом в Москву в 1490 г. вместе с посольством Дмитрия и Мануила Ралевых, вернувшимся из Италии, старшего брата Зои Палеолог Андрея, единственного законного наследника константинопольского престола, выдавшего свою дочь Марию за сына удельного верейского князя Василия Михайловича Удалого, что в соответствии с кодексом феодального вассалитета наделяло государя Ивана Ш правами патрона, в т.ч. и на императорский герб.

Помимо древнейшего изображения венценосного двуглавого орла в качестве официального герба России в 1490 г., нам удалось также обнаружить уникальное описание геральдических цветов первого русского герба: «в гербе своем употребляет он черного двуглавого орла, с коронами, в зеленом поле»[15]. Необычный цвет геральдического поля помогает раскрыть грамота 1492 г. к государю Ивану Великому правившего в Грузии иверского князя Александра, в которой он именовал супруга Софии Палеолог великим царем, «светом зеленого неба темным»[16]. (НИМ. Син. 562. Л. 180).

На московском Соборе 1492 г. была утверждена новая политическая доктрина, основанная полностью на «Donatio Constantini Magni», и принято решение о перенесении новолетия с 1 марта на 1 сентября, что непреложно свидетельствовало о том, что Русь считает себя полноправной преемницей Византии, что первой на международной арене признала венецианская синьория[17]. Кроме того, Собор 1492 г. утвердил новую Пасхалию, где во введении впервые была провозглашена мысль о Москве как единственном православном центре мира («новом граде Константина»), а «государь и самодержец всея Руси» (впервые такой титул!) Иван III уподоблен «новому царю Константину»: «И ныне же, в последния сиа лета, яко же и в перваа, прослави Бог…благовернаго и христолюбиваго великого князя Ивана Васильевича, государя и самодержца всея Руси, нового царя Константина новому граду Константину – Москве и всей Русской земли и иным многим землям государя»[18].

Изображение на гербе и печати Ивана III двуглавого орла было такой же претензией на территории Литвы и Польши (Чернигов, Красная Русь, Премышль и т. д.), как и титул «царя и самодержца всея Руси», будучи прямым вызовом Турции.

Продекларированная в Пасхалии 1492 г. новая государственная идея о перенесении в 7000 г. назначения древнего «града Константина» на Москву стала предшественницей теории «Москвы - Третьего Рима».

© Проф. О.Г. Ульянов, Dr.h.c., Действительный член Iuris Canonici Medii Aevi Consociatio (ICMAC Society for Medieval Canon Law) и Фонда греческих исследований в Москве 2017

---

[Un evento culturale, in quanto ampiamente pubblicizzato in precedenza, rende impossibile qualsiasi valutazione veramente anonima dei contributi ivi presentati. Per questa ragione, gli scritti di questa parte della sezione “Memorie” sono stati valutati “in chiaro” dal Comitato promotore del XXXVII Seminario internazionale di studi storici “Da Roma alla Terza Roma” (organizzato dall’Unità di ricerca ‘Giorgio La Pira’ del CNR e dall’Istituto di Storia Russa dell’Accademia delle Scienze di Russia, con la collaborazione della ‘Sapienza’ Università di Roma, sul tema: LE CITTÀ DELL’IMPERO DA ROMA A COSTANTINOPOLI A MOSCA) e dalla direzione di Diritto @ Storia]

[1] «Come Roma hebbe la prima insegna e di quella delli primi Imperadori. Al tempo di Numa Pompilio per divino miracolo cadde in Roma dal cielo un scudo vermiglio per la qual cosa et augurio li Romani presero quella insegna et arme, e poi v’aggiunsero SPQR in lettere d’oro, ciò a dire: Senato del popolo. de Roma; e cossi dell’origine della loro insegna dicedero a tutte le citta edificate loro, cioö vermiglio, cossi a Perugia, a Firenze, a Pisa... Ben’e vero ch’i Romani, Senatori, Consoli e Dittatori, dopoi ehe l’aquila per augurio apparve sopra Tarpea, come Tito Livio fa mentione, se presero per loro insegna l’aquila e troviamo, ch’il consolo Mario nella battaglia de’Cimbri hebbe le sue insegne con l’aquila d’argento, et simile insegna portava Catelina, quando fit sconfitto da Antonio nelle parti de Pistoja, come raconta Salustio, e il gran Pompeo portò il campo azuro e l’aquila d’argento, e Giulio Cesare portò il campo vermiglio e l’aquila d’oro, come fa mentione Lucano (Pharsal I, 6) in versi dicendo: Sigitta [pares] aquiias, et pila minantia pilas. Ma poi Ottaviano Agusto suo nipote e successore Imperadore la mutò e portò il campo d’oro e l’aquila naturale di color vero a somilitudine délia Signoria de imperio, ehe come l’aquila è sopra ogni ucello e vede chiaro più ch’ogn’animale e vola insino al cielo del emisphero del fuoco, cossi l’Imperio dè esser sopra ogni Signoria temporale, et appresso Ottaviano tutti quelli Romani l’hanno per simile modo portata; mà Constantino e poi l’altri Imperadori Greci ritennero l’insegna de Giulio Cesare, cioè il campo vermiglio e l’aquila d’oro mà con due capi»: Breve memoria de li discendenti de nostra casa Musachi. Per Giovanni Musachi, despota d'Epiro // Chroniques gréco-romaines inédites ou peu connues, publiées avec notes et tables généalogiques, ed. Karl Hopf, Berlin, 1873. P. 303.

[2] По данной теме автором опубликован целый ряд работ в рамках научно-исследовательского проекта «Рим-Константинополь-Москва: концепция translatio frigii»: Ульянов О.Г. Венчание на царство // Москва. Энциклопедический справочник. М.: Большая Российская Энциклопедия, 1997. С. 162-163; Ульянов О.Г. «ROMA QUADRATA III». К 500-летию строительства дворца великого князя Ивана III в Кремле // Вехи русской истории в памятниках культуры. Макариевские чтения. Вып. V. Можайск, 1998. С. 508-529; Ульянов О.Г. Коронация // Отечественная история. Энциклопедия. М.: Большая Российская Энциклопедия, 2000. Т. 3. С. 53-57; Ульянов О.Г. Рождение царства Русского // Вертикаль власти. Май 2003. М., 2003. С. 52-56; Ульянов О. Г. Духовная борьба за авторитет государственной власти на рубеже XV – XVI вв. (прп. Иосиф Волоцкий и Собор 1504 г.) // Духовные основы Российской государственности. Материалы XII Международных Рождественских чтений. М., 2004; Ульянов О. Г. Кто автор программы реконструкции резиденции московского государя в конце ХV века: русский правитель или итальянский зодчий? // Мир истории. № 2. М., 2005: Chi è l'autore del programma di ricostruzione della residenza di Mosca del monarca nel tardo Quattrocento: russo sovrano o architetto italiano? ; Ульянов О. Г. «Donatio Constantini Magni» и «Повесть о белом клобуке»: мифы или образы священства и царства? // Международная научная конференция ИВИ РАН «Государство, Церковь, общество: исторический опыт и современные проблемы». М., 2005; Ulyanov O.G. The influence of the monasticism of Holy Mount Athos on the liturgical reform movemement in the Late Byzantine // Church, Society and Monasticism. The second international monastic symposium at Sant’Anselmo. Roma, 2006; Uliyanov O.G. Donatio Constantini Magni and Old Russian Tale about white frygium: some canonical aspects // Thirteenth International Congress of Medieval Canon Law: Western Canon Law and Eastern Churches. Budapest – Esztergom, 2008; Ульянов О.Г. О времени возникновения инаугурационного миропомазания в Византии, на Западе и в Древней Руси // Материалы XVIII-й Всероссийской научной сессии византинистов «Русь и Византия» (Москва, октябрь 2008). М., 2008. С. 133-141:https://www.academia.edu/10246892/О_времени_возникновения_инаугурационного_миропомазания_в_Византии_на_Западе_и_в_Древней_Руси ; Ульянов О. Г. О времени возникновения Оружейной Палаты Московского кремля (к 500-летию создания) // Материалы XXI Международной научной конференции «Вспомогательные исторические дисциплины в пространстве гуманитарного знания». М., 29 - 31 января 2009 г.; Ульянов О.Г. Рим-Константинополь-Москва: концепция Translatio frigii в Donatio Constantini Magni // Центр истории исторического знания (ИВИ РАН). Научно-исследовательский семинар «Люди и тексты» 21 октября 2009 г.; Ульянов О.Г. О времени зарождения на Руси концепции «Москва – Третий Рим» («Donatio Constantini Magni» и «Повесть о белом клобуке») // Терминология исторической науки. Историописание. М., 2010. С. 196-214; Ульянов О.Г. Венчание на царство Владимира Святого и утверждение царского титула Ивана Грозного в грамоте Константинопольского патриарха Иоасафа II // Историк и общество. Исторический факт и политическая полемика. М., 2011. С. 80-97; Ульянов О.Г. Крещальные аллюзии при интронизации византийских василевсов // «Imitatio Christi» в религиозном, политическом и социальном дискурсах Античности, Средних Веков и Раннего Нового Времени. Круглый стол ИВИ РАН 05.12.2012. М., 2012: https://www.academia.edu/2236444/_Imitatio_Christi_in_the_religious_political_and_social_discourse_of_Antiquity_the_Middle_Ages_and_Early_Modern_Times ; Ульянов О.Г. Imago Novae urbis Romae при дворе государя Ивана III: от политической концепции к столичной репрезентации // Материалы ХХ-й Всероссийской научной сессии византинистов РФ «Византия и византийское наследие в России и мире». М., 2013; Ульянов О.Г. Рецепция Translatio Imperii на Руси после падения Византии: информационный дискурс // Материалы Международной научной конференции «Информационное пространство истории». М., 2013; Ульянов О.Г. От Рима к Третьему Риму: мифологизация Translatio Imperii // Круглый стол ИВИ РАН «ИСТОРИЯ И МИФ». М., 2017.

[3] Alef G. The Adoption of ihe Muscovite Two-Headed Eagle: A Discordant View // Speculum. Cambridge/Mass. 1966. Vol. 41. N. I. P. 1.

[4] Лихачев Н.П. История образования российской государственной печати // Биржевые ведомости. 1915.15 мая, № 14843.

[5] Памятники дипломатических сношений древней России с державами иностранными (ПДС). Т. I. СПб. 1851. Стб. 50, 38; Кучкин В.А. Великокняжеская печать с двуглавым орлом грамоты 1497 года // Вопросы истории. М., 1999. № 4-5. С. 24-39. Нельзя не отметить, что В.А. Кучкин выдвинул свою гипотезу о появлении двуглавого орла в 1490 г. сразу после наших публикаций 1997-1998 гг., где уже была обоснована новая датировка.

[6] Виллани Дж. Новая хроника, или история Флоренции / Пер., стат и прим. М.А.Юсима. М., 1997.С 32.

[7] Guerre dei Veneti nell’Asia 1470-1474. Documenti cavati dall’Archivo ai Frari in Venezia e pubblicati per Enrico Cornet. Vienna, 1856. Doc. 91. P. 113-114.

[8] Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. I. СПб., 1846. № 69.

[9] О посольстве 1500–1504 гг. сохранились сведения в дипломатической переписке пап с русскими государями, хранящейся в Ватиканской библиотеке (Vat. Barb.), в частности, в булле папы Климента VII к государю Василию III 1524 г. с упоминанием приема русского посольства папой Александром VI (1492–1503): «Nam et tempore fere Alexandri VI, Praedecessoris nostri, cum Tui Legati componendarum, ut tunc audiebamus, rerum causa, in Urbe Roma versarentur, magnum dolorem accepimus, nihil fuisse conclusum» // Переписка пап с российскими государями в XVI веке. СПб., 1834. С. 10; Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымскою и Ногайскою Ордами и с Турцией. Т. 1 (1474-1555 гг.) // Сб. РИО. Т. 41. СПб., 1884. С. 519. Док. 97 от 9 августа 1504 г.

[10] РНБ. Сол. 578/537. Л. 238.

[11] Annali Veneti dall’ anno 1457 al 1500 del senator Domenico Malipiero // Archivio storico italiano. Firenze, 1843-1844. T. VII. Parte 1-2. P. 310.

[12] ПДС. Т. I. Стб. 17.

[13] Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии. М., 1988. С. 57.

[14] Впервые опубликовано: Ульянов О.Г. «ROMA QUADRATA III». К 500-летию строительства дворца великого князя Ивана III в Кремле // Вехи русской истории в памятниках культуры. Макариевские чтения. Вып. V. Можайск, 1998. С. 517.

[15] Relazione di Moscovia Scritta da Raffaello Barberino al conte di Nubarola, Anversa li 16 ottobre, 1565 / a cura di Maria Giulia Barberini, Idalberto Fei. Palermo: Sellerio, 1996.

[16] НИМ. Син. 562. Л. 180; для сравнения заметим, что север Италии (особенно Венеция) и Далмация - единственное место, где к началу XVI в. изображений двуглавого орла на родовых гербах было больше, чем в других землях Европы. Использовались не только «германский» и «византийский»сюжеты, но и множество других самостоятельных вариантов с двуглавыми орлами. Например, чёрный на синем поле (Ласкарис, Мирковичи, Черницца), белый на синем (Черницца фон Круневир/Cernizza v. Krunevir), золотой на синем (Черницца) и чёрный на белом (Лион-Буска).

[17] Пирлинг П. Россия и Восток. СПб, 1892. С. 103, 166.

[18] РИБ. Т. VI. СПб., 1908. Стлб. 796-797; Ульянов О.Г. «ROMA QUADRATA III». С. 521.