[ISSN 1825-0300]

Ius-Antiquum-Древнее-право-22-2008

А. В. РУДАКОВ*

ИСК PIGNORIS CAPIO В ИНСТИТУЦИЯХ ГАЯ И ПРАВОВЫЕ РЕГУЛЯТОРЫ ПРОДОВОЛЬСТВЕННОГО СНАБЖЕНИЯ РИМСКОЙ АРМИИ В IV В.

В отечественной научной литературе отмечается, что древнейший легисакционный судебный процесс пришел на смену догосударственных институтов кровной мести и самоуправства, вобрав в себя и некоторые черты этих институтов[1]. В очерке истории легисакционных исков в четвертой книге своих Институций римский юрист II в. н. э Гай выделил пять видов этих древнейших исков, среди которых упомянул и legis actio per pignoris capionem[2]. К тем или иным сторонам архаического иска pignoris capio и к его описанию у Гая обращались многие как западные, так и отечественные исследователи римского права[3], однако проблема существования института pignoris capio в Риме эпохи Империи практически почти не рассматривалась.

В своем описании этой формы иска Гай отмечает: «Посредством захвата залога предъявлялся иск о некоторых делах по обычному праву, о других по закону»[4]. Легисакционная форма этого иска, по словам Гая, восходит к архаическому праву законов XII таблиц, а по мнению некоторых исследователей, основана на еще более древних обычаях[5]. Далее Гай подчеркивает отличие данного иска от остальных легисакционных исков, вследствие чего «по мнению некоторых юристов, это не legis actio»[6]. Действительно, захват вещи осуществлялся без присутствия претора, часто в отсутствие самого противника или в неприсутственные дни (dies nefasti). Этот вид legis actio приводил не к вынесению судебного решения, а к удовлетворению требования[7]. Но все же Гай твердо относит данный иск к торжественным формам судопроизводства[8], так как захват вещи в залог всегда предполагал произнесение определенных словесных формул, и это, по мнению Гая, свидетельствовало о том, что имело место предъявление законного иска[9]: «Из всех этих случаев залог захватывался при произнесении словесных формул, и вследствие этого большинством принято, что этот иск также является легисакционным»[10]. В связи с этим данный иск Р. Иеринг характеризовал как самоуправство, но самоуправство торжественное, связанное с соблюдением определенной формы[11].

Затем Гай пишет, что «обычаями была введена формула для претензий солдат», ведь «в обеспечение жалования солдатам позволялось захватывать залог у того лица, которое обязано уплатить в случае, если трибун, заведовавший кассой, не выдавал такового (все деньги, которые давались солдатам в качестве жалованья, назывались технически aes militare)». Таким образом, военным позволялось взыскивать залог с ответственного лица (как правило, это был военный трибун), если они не получали от него продовольствия или жалованья. Кроме того, Гай сообщает, что «дозволялось также захватывать залог в обеспечение тех денег, на которые должно купить лошадь. Эти деньги назывались aes equestere. Точно так же позволялось задерживать вещи в обеспечение тех денег, на которые должно купить ячмень лошадям. Эти деньги назывались aes hоrdiarium»[12]. Из этого дополнения очевидно, что достаточно обеспеченная категория военных, всадники, также имели право применения иска о захвате залога в отношении поставляемых им лошадей и фуража. Здесь хотелось бы, вслед за многими исследователями, подчеркнуть то, что, в отличие от остальных случаев применения данного legis actio, pignoris capio военных было формой еще обычного права, существовавшего до издания Законов XII таблиц[13].

Данную формулу Гай считает введенной еще законами XII таблиц: «Законом был введен захват вещи в целях обеспечения долга, а по закону XII таблиц это было допущено против того, кто приобрел животное для принесения жертвы, не уплатив за него покупной цены, а также и против того, кто не представит вознаграждение за сданное ему внаем вьючное животное, с тем условием, чтобы плата за пользование была употреблена им на жертвенный пир, то есть на жертвоприношение»[14]. И далее, согласно Гаю: «…также цензорским законом захват залога предоставляется откупщикам государственных налогов римского народа против тех, кто должен по какому-либо вектигальному закону»[15].

Можно также отметить еще один случай применения ius pignoris capionis в архаическом Риме. Право захвата залога предоставлялось консулам, преторам, цензорам, плебейским трибунам и другим магистратам в случае нарушения того или иного института публичного права[16]. Подобный пример из истории децемвирата середины V в. до н. э. приводит Ливий в отношении недобросовестных сенаторов: «После того как никто из сенаторов не явился на зов децемвиров, домой к каждому из них послали служителей, которые должны были прибегнуть к захвату залога и узнать, умышленной ли была неявка…»[17]

Что общего у всех этих случаев? Все они затрагивали область государственного или сакрального права, а претензии лиц, прибегающих к захвату залога, обеспечивались определенной привилегией. Государство делегировало свое право принуждения такому лицу. Те лица, которые заведовали снабжением войска, были ответственны перед воинами, непосредственно представлявшими римский народ, то есть государство. Все случаи использования pignoris capio затрагивали общественные интересы, в которых не было юридических отношений между сторонами. К примеру, те лица, которые были ответственны за обеспечение солдат, были ответственны не перед ними самими, но перед государством. Точно так же налог выплачивался не публиканам, а государству. Таким образом, pignoris capio был косвенным средством защиты права и давался только тогда, когда не было иска, так как был затронут общественный интерес[18]. Как и для всех остальных legis actiones, для pignoris capio была характерна неизменность исковых формул, и при захвате залога произнесение certa verba считалось обязательным[19], при отступлении от них всякое дело считалось не действительным[20].

Согласно Гаю, судопроизводство посредством legis actio во II–I вв. до н. э. законами Эбуция[21] и Юлия Октавиана[22] было заменено формулярным процессом[23]. С другой стороны, это еще не означает, что норма pignoris capio в отношении публиканов и военных перестала существовать. Более того, сам Гай говорит о том, что право некоей фикции, ведущей происхождение от древнего института захвата залога, действовало и в его время, в частности, для публиканов. Так, он пишет: «В свою очередь, в формуле, установленной для откупщика, содержится такого рода фикция, чтобы присудить ответчика к уплате такой же суммы денег, какую должен был бы некогда в случае захвата залога уплатить тот, от кого захвачен залог»[24]. Однозначно трактовать данный фрагмент достаточно сложно, так как перед ним в тексте Гая утрачена целая страница. Согласно П. Крюгеру и Г. Студемунду, в утраченной странице 199 «Гай добавляет то, что должно было быть добавлено в отношении легисакционного иска per pignoris capio, а затем переходит к тем формулам, которые выражались в фикции легисакционного иска»[25]. Поэтому с определенной долей уверенности можно говорить о том, что здесь говорится о некой фикции, которая дополняла или каким-то образом расширяла сферу применения pignoris capio, но никак не отменяла его[26]. Кроме того, в предшествующем лакуне фрагменте Гай говорит об отдельных случаях применения легисакционных исков и после введения формулярного процесса, то есть в его время. В частности, он говорит о применении их в суде центумвиров[27]. Из Цицерона же известно, что применявшиеся в центумвиральном суде законные иски в сферу своей компетенции включали и дела о государственных откупах[28]. Обращает на себя внимание также и то, что этот фрагмент обрывается словами «посредством захвата залога…». Кроме того, М. И. Ростовцев в своей «Истории государственного откупа» полагает, что публиканы обладали ius pignoris capionis и в период Принципата, хотя применялось оно, по его мнению, реже, чем в республиканское время[29]. Наконец, известный испанский романист Альваро Д’Орс отмечает, что институт pignoris capio в эпоху Принципата активно продолжал применяться в муниципальных законах и в законах об откупщиках рудников[30]. Этот факт подтверждается еще и тем, что согласно классическому юристу Лабеону норма преторского эдикта о наказании лиц, силой захвативших чужое имущество, не распространялась на откупщиков[31]. Конечно, это не означало, что публиканы могли безнаказанно грабить частных владельцев имущества фиска, так как в Дигестах целый титул (D. 39. 4) посвящен наказанию публиканов и их помощников за злоупотребления и незаконный захват чужого имущества, однако только в случае именно незаконного захвата (illicite)[32], а не в случае правомерного применения института pignoris capio. Наконец, тот же Павел в начале III в. н. э. прямо пишет, что pignoris capio применяется и в его время против тех, кто признает свой долг[33].

Если обратиться к периоду после Гая, то обнаружится, что и в IV в. н. э. норма pignoris capio по-прежнему регулировалась в римском законодательстве. Например, согласно конституции 337 г. н. э. императора Констанция, включенной в Кодекс Феодосия, захват залога производился относительно имущества должника фиска[34], а также в случае неуплаты налогов. «Чтобы призвать должника к уплате, достаточно захвата залогов», – гласит другая императорская конституция того же времени[35]. Таким образом, можно говорить о том, что позднеримские сборщики налогов унаследовали у публиканов право захватывать залог.

Что касается снабжения римской армии продовольствием, в период домината в его основе лежала annona militaris. Для начала хотелось бы вкратце осветить процесс формирования данной системы в Римской империи, хотя единого мнения по этому вопросу пока не выработано. Французский исследователь Я. Ле Боэк предложил рассматривать позднеримскую военную аннону в историческом развитии, используя материал более ранних эпох[36]. Л. Л. Кофанов убедительно показал связь продовольственного налога (annona) и использования его для снабжения армии с деятельностью манцепсов-фрументариев архаического периода, появление которых римская традиция связывала еще со временами Ромула[37].

Как отмечает М. И. Ростовцев, в период Ранней империи постепенно происходит передача функции сбора прямых налогов от обществ публиканов государственным должностным лицам и куриям[38]. Прямые налоги не являлись слишком тяжелым бременем для городов, а косвенные налоги оставались в ведении обществ откупщиков. Однако постепенно происходил рост ответственности городских общин.

Новые сборщики налогов несли личную ответственность за полный сбор установленной суммы налогообложения. Поскольку сама по себе должность доходов не приносила, а материальная ответственность была серьезным бременем, государству все труднее становилось находить кандидатов на такие места. В связи с этим постепенно стал происходить переход к принуждению, и сбор налогов стал восприниматься как общественная повинность – так называемая литургия.

М. И. Ростовцев считает, что данная система была заимствована римлянами у эллинистических государств, где подобная практика (особенно в Египте) была распространена повсеместно[39]. Ответственность несли отдельные лица, как правило самые обеспеченные, они должны были расплачиваться за недоимки своим имуществом. Влияние эллинизма все же не следует преувеличивать. По крайней мере, корни юридического оформления данной системы более логично искать непосредственно в римской традиции. Оформление ответственности городских общин перед государством за поступление налогов весьма напоминает древнеримский государственный контракт mancipium и институт манцепсов. Точно так же древние сообщества манцепсов несли ответственность перед римским народом своим имуществом. Интересно, что термин pignus использовался для обозначения залога, который манцепсы предоставляли римскому народу в качестве обеспечения[40]. Что характерно, происхождение этих товариществ связывается с магистрами пагов: именно они, еще во времена Сервия Туллия, собирали налоги в своем паге, которые использовались для снабжения армии продовольствием[41]. Так же как и сообщества откупщиков, городские общины обязаны были предоставлять государству определенную сумму налога.

Помимо этого, государство всегда оставляло за собой право взимать помимо регулярных налогов продовольствие для солдат и офицеров, а также фураж для тяглового скота в случае нужды, особенно в периоды войн.

Поставки продовольствия были попросту реквизициями, проводимыми военными, независимо от формы (или обязательная продажа, или поставки под контролем высших офицеров). Налоги, несмотря на всю их обременительность, были регулярными, и их можно было рассчитать заранее. Но нельзя было угадать, когда явится римский магистрат или куриал, чтобы потребовать людей, скот, постоя, продовольствия.

Конец II–III в. дают нам массу примеров реквизиций продовольствия со стороны военных и наложения ареста на имущество декурионов, ответственных за поставки. Как справедливо отметил Дж. П. Рот, потребности армии всегда ставились выше интересов гражданского населения[42]. Постепенно, annona militaris из чрезвычайного сбора продовольствия трансформировалась в течение III в. в регулярную повинность. За поставку анноны несли ответственность городские курии, собственно говоря, они и назначали отдельных лиц, которые собирали продовольствие и доставляли его военным. Но окончательной трансформации налоговой системы в III в. еще не произошло.

Позднеримский механизм обеспечения войск продолжил свое формирование в течение большей части IV в. Государство постепенно усиливало контроль гражданской администрации над снабжением армии. Со временем сбор военной анноны окончательно закрепился за гражданскими властями провинций и за куриалами. Произошло это уже в V в. во время правления Феодосия II[43]. Теоретически государственная власть полностью обеспечивала нужды армии, хотя исследователи признают, что на деле система армейского снабжения давала сбои, и войска периодически возобновляли реквизиции, несмотря на то, что самостоятельный сбор налогов военными считался нарушением закона и был запрещен.

Идея отдалить воина от налогоплательщика последовательно реализовывалась в течение IV–V вв., а в тех сферах, где контакты солдат с провинциальным населением были неизбежны, они происходили под контролем местной гражданской администрации[44]. И уже к первой четверти V в. снабжение воинов было полностью передано гражданским ведомствам[45].

Действительность, однако, вынуждала предусматривать особые случаи, когда общеимперская система обеспечения не справлялась со сложившейся ситуацией и создавалась необходимость передавать административную инициативу военным. Источники дают нам множество примеров подобной практики. Нет сомнений в том, что армия заменяла несуществующую полицию и дополняла функции местных властей[46].

Так, некий гражданский чиновник Флавий Макарий (30-е гг. IV в.), с позволения военного правителя провинции (dux), просит Абиннея, prefectus castrorum, дать ему в распоряжение отряд солдат для сбора налогов[47]. Из этого же документа мы видим, что обеспечение поступления государственных доходов является прямой обязанностью не только гражданской администрации провинции, но и военной. К концу IV в. данная практика была закреплена законодательно (как минимум для Египта) императором Феодосием I[48]. Этот пример очень важен для нас, так как дает представление о том, в каких случаях военные на законных основаниях могли принимать участь в сборе налогов. Налогообложению через военные ведомства подлежали военные поссессоры, а также злостные неплательщики, но под контролем гражданской администрации.

В начале V в. подобная схема сбора налогов применялась также во всех трех Палестинах. Канцелярия военного командования занималась сбором анноны, причем в денежной форме, и, соответственно, раздачей ее военнослужащим. Если солдаты брали больше установленной суммы или брали продовольствие вместо денег, то непосредственно военачальник выплачивал штраф в сто фунтов золота[49]. Еще раз подчеркнем, что данные примеры весьма важны для нас, так как прямо указывают на легальные возможности участия военных в сборе налогов, а следовательно, и в самообеспечении продовольствием и жалованьем.

Нередко военные напрямую контактировали с общинами, располагавшимися в окрестностях дислокации военных частей. Именно солдаты достаточно часто проводили работы, призванные улучшить состояние сельского хозяйства в том или ином регионе[50].

Правда, к подобным сведениям источников всегда следует относиться с определенной долей осторожности, так как далеко не всегда с уверенностью можно сказать, когда солдаты привлекались к аграрной деятельности с целью улучшить снабжение войск, а когда для обогащения землевладельцев и командиров[51]. Видимо, поэтому согласно Дигестам командирам подразделений запрещалось «посылать легионеров на частные работы»[52]. Уже во второй половине V в. император Лев I также уделял внимание данной проблеме. Согласно его указам (458 г.), те командиры, которые использовали своих солдат в любой деятельности, выходящей за рамки их обязанностей, наказывались штрафами в весьма крупных размерах. Если же самого солдата уличали в какой-либо сторонней деятельности, то его отправляли в отставку, причем с потерей всех привилегий (C. J. XII. 35. 15 (458 г.); 16. имп. Лев).

Несмотря на все старания властей, нередко военные брали на себя функции управления, в том числе и по прямому сбору провианта для своего снабжения. Наиболее характерным это было в пограничных провинциях[53]. Командиры подразделений довольно часто обогащались за счет местного населения, особенно в ходе рекрутских наборов и сбора военных налогов. Со временем во многих частях империи они становились местной аристократией. Были даже случаи, когда военные не позволяли куриалам собирать налоги, так как собирали их сами, используя их и для снабжения подразделений, и для своего личного обогащения. Данная ситуация, по крайней мере для Сирии, весьма красочно описывается Либанием. Интересно отметить, что и сами крестьяне зачастую видели в командирах военных частей своеобразных защитников от куриальных сборщиков налогов и всячески их поддерживали[54].

Имеющаяся у военной стороны доля ответственности за снабжение армии ложилась на особых должностных лиц. В источниках они обозначаются двумя терминами: actuarii и opinatores. Судя по всему, их задача сводилась к получению в государственном хранилище или у назначенных указом лиц определенного количества продуктов, с последующей доставкой их в воинскую часть и передачей трибунам[55]. В целом, они были единственными представителями военного сословия, которые имели прямое и обусловленное законом отношение к сбору налогов.

Интенданты (actuarii), главным образом занимались расчетом количества необходимого продовольствия и составлением заявок на его получение (pittacium authenticum). В подтверждение этого можно также привести более общие значения слова actuarius – «скорописец», «писец», «счетовод». Интенданты принадлежали к военному сословию: служили при военачальниках на постоянной основе, с твердым жалованьем и пользовались льготами военного сословия. Они обладали весьма расплывчатыми функциями в отношении как провинциалов, так и гражданских чиновников. Действительные же их возможности в налоговой системе представляются весьма обширными. Таким образом, интендант – первый из военных, по-настоящему и на вполне законном основании участвующий в сборе налогов.

Другим непосредственным участником взаимоотношений армии и гражданского населения следует признать заготовителя армейского провианта (opinator). Как и интендант, он подчинялся военным властям и занимался схожей деятельностью. Заготовители занимались сбором провианта для армии в провинциях. Так, в одной из конституций императора Гонория, обращенной к Стилихону, говорится: «Так как заготовители, которым поручено собирать продукты в разных провинциях…»[56]. Они же занимались сбором недоимок военной анноны, хотя непосредственно сбор должен был проходить под контролем гражданских властей: «…заготовители армейского провианта вместе с назначенными от судей и их канцелярий (представителями) настаивают, чтобы то, что долженствует, они получили в пределах года»[57]. Заготовители провианта производили сбор налогов вполне самостоятельно, хотя им и было запрещено касаться невоенных налогов. Таким образом, они также были военными, хотя, по-видимому, рангом ниже, чем интенданты[58].

Интенданты и армейские заготовители провианта являлись для провинциалов воинами, собиравшими налоги. При этом они руководствовались нормами римского права и действовали, по сути дела, законно.

Единственным оправданием несанкционированного сбора annona militaris могла быть чрезвычайная ситуация в системе снабжения войск. Неспособность государства обеспечить армию продовольствием неизбежно приводила к реквизициям у гражданского населения, на которые попросту приходилось закрывать глаза[59]. Прежде всего, такой чрезвычайной ситуацией была война. Подготовка к ней делала неизбежными непосредственные экономические контакты воинов и гражданского населения. Обычный порядок снабжения оказывался нарушенным из-за массового перемещения солдат и значительной их концентрации в зачастую неподготовленных для этого местах. Отрыв войск от обычных источников провианта создавал проблемы, решить которые заранее позднеримская система снабжения была не в состоянии[60]. Снабжение армии было, прежде всего, делом публичным. Императоры всегда оставляли за собой право чрезвычайных сборов на военные нужды, если того требовала ситуация. И, по всей видимости, это право могло делегироваться военным в то время, когда аппарат гражданской администрации был не в состоянии обеспечить армию всем необходимым. Таким образом, при неудовлетворительном ходе снабжения военные брали инициативу в деле своего снабжения в собственные руки, списывая нарушения на тяжесть военного времени.

Подведем определенный итог: источники свидетельствуют о том, что военные участвовали в сборе налогов (как правило, военной анноны). Так как сборщики налогов обладали правом захвата залога в качестве средства принуждения к уплате налога, законодательные источники не дают нам оснований полагать, что армейские должностные лица по сбору военного налога этого права лишались. С другой стороны, ответственность за снабжение продовольствием по традиции нес командир подразделения и даже сам император, как верховный главнокомандующий[61]. Еще Цезарь писал о том, что снабжение войск – непосредственная забота (cura) и обязанность полководца (officium imperatoris) перед своими солдатами (Caes. B. Gall. I. 40. 10). Аммиан Марцеллин описывает обычай, согласно которому римский правитель (princeps) должен был лично пробовать солдатский паек (Amm. Marc. XXI. 16. 21).

В IV в. римские императоры, все, хотя и в разной степени, уделяли внимание продовольственному снабжению армии. В подразделениях командиры несли ответственность за обеспечение вверенных им частей. В Дигестах зафиксированы обязанности военного трибуна в данной сфере: «…присутствовать при раздаче легионерам продовольствия, проверять пищу (легионеров), предупреждать злоупотребления при взвешивании (продовольствия)…»[62]. Одно из постановлений Константина Великого от 325 г. устанавливало наказания за различные злоупотребления в армейском снабжении. В случае больших убытков для казны командир подразделения мог быть даже казнен (C. Th. VII. 4. 1 (325 г.) имп. Константин).

Обращает на себя внимание одно из постановлений императора Валента[63]. Суть его в том, что если в течение 30 дней интендант не выдавал продовольствие, то за счет своей собственности он должен был выдать продукты солдатам или же передать их в государственное хранилище (horreum). Очевидно, что здесь мы наблюдаем отголоски древней нормы pignoris capio в отношении военных. Интенданты были ответственны перед солдатами, а в их лице перед государством и императором. Исходя из вышеупомянутой конституции, мы видим, что император давал возможность взыскать невыданное продовольствие непосредственно в пользу солдат. Вполне можно предположить, что зачастую сами солдаты и проводили это взыскание, так же как и в древние времена.

Далее хотелось бы обратить внимание на одну из конституций императора Феодосия II[64]. Суть ее в том, что если офицеры не выдают воинам аннону, то они должны ее без сомнения получить (sine ulla dubitatione). И в этот раз ничего не говорится о запрете для воинов самостоятельно потребовать жалованье у своих командиров. Здесь мы также можем предположить, что солдаты самостоятельно добивались выдачи жалованья. Ведь если подобная ситуация происходила, допустим, в приграничной зоне в какой-либо отдаленной части империи, то солдатам, скорее всего, просто не к кому было обратиться для установления справедливости.

Уже в более поздний период, в конце V в., император Анастасий издал конституцию, согласно которой раздатчик жалованья и продовольствия солдат (в данном случае используется термин erogator), в определенный срок жалованье не выдавший, должен был из своего имущества возместить ущерб каждому воину (C. I. XII. 37. 16. 6, имп. Анастасий). Данное постановление весьма схоже с теми, которые издавали императоры IV в., отличаясь разве что четкими сроками, в которые необходимо было сделать выплаты для солдат, – 60, 90, 120 дней, в зависимости от удаленности части.

Хотелось бы обратить внимание еще на один момент: солдаты требовали жалованье и продовольствие у того лица, которое в конкретной ситуации они считали виновным и ответственным за это. Здесь выбор мог быть самым разным, в зависимости от каждой отдельно взятой ситуации. Этим человеком мог стать любой, кто хоть как-то был задействован в снабжении войск. Законодательные источники, как правило, говорят об ответственности гражданских поставщиков или же тех военных, которые непосредственно получали продовольствие на складе и раздавали его солдатам.

Но в некоторых случаях продовольствие и жалованье военные требовали непосредственно у самого императора, как, например, у Юлиана в Галльских походах (Amm. Marc. XVII. 9. 2–6). За несколько лет до этого самому префекту претория Руфину пришлось держать ответ перед солдатами за задержки в поставках продовольствия: «Ему (Руфину) было приказано лично отправиться к войскам, которые находились тогда в крайнем возбуждении вследствие недостатка продовольствия, и вообще всегда высказывают, словно по исконному обычаю, дерзость и грубость в отношении гражданских властей»[65]. Из этого фрагмента также можно сделать вывод о том, что гораздо чаще римские солдаты винили именно гражданские власти в задержках жалованья или в проблемах с поставками продовольствия.

Аммиан дает нам еще один очень показательный пример того, как император и офицерство несли прямую ответственность за обеспечение войск. Так, во время персидского похода, когда возникли проблемы с продовольствием, солдатам было отдано продовольствие, которое предназначалось комитам и трибунам (добровольно ли?). Более того, были розданы все императорские запасы (Amm. Marc. XXV. 2. 1–2).

Достаточно интересный случай описывается в одном из папирусов IV в. так называемого «Архива Аббинея». Командир одного из небольших подразделений на юге Египта не мог покинуть расположение своей части, так как удержал три солида из жалованья своих солдат и они не выпускали его до тех пор, пока он не вернет долг (Р. Gen. 56).

В кодексе Феодосия (C. Th. VII. 8–9) достаточно много свидетельств о захватах продовольствия у хозяев домов, в которых расквартировывались военные во время походов. В принципе, они ничего солдатам не должны были, а возможна была только добровольная помощь. Но, по всей видимости, квартиранты захватывали имущество своих хозяев, вымогая необходимые для себя вещи. Такой захват считался usurpatio и наказывался высоким штрафом (C. Th. VII. 9. 1 (340 г.) имп. Констанций и Констант).

Итак, попытаемся обобщить все вышесказанное. Правовая норма pignoris capio появилась еще в обычном праве и была включена в законы XII таблиц. В дальнейшем на ее основе сформировался один из пяти легисакционных исков. У него было три сферы применения: сакральная, в сфере публичного права и налогообложения, в том числе в военной анноне по снабжению войска.

К началу новой эры судопроизводство посредством legis actio было отменено. Но сам захват залога никто не запрещал. Напротив, источники говорят о том, что pignoris capio вполне на законном основании продолжал использоваться публиканами в период Принципата. В Поздней империи сборщики налогов были уже не частными лицами, но они несли ответственность за сбор налогов лично своим имуществом. По-видимому, в частности, из-за этого у них сохранилось право захвата залога у должника в случае недоимок.

Что касается военных, то в IV в. в ряде случаев на законном основании они производили сбор военной анноны. Они действовали по тому же принципу, что и гражданские сборщики налогов. Весьма закономерным представляется то, что правом pignoris capio обладали как гражданские, так и военные сборщики податей. Таким образом, древняя норма находила место в процессе снабжения армии в период Поздней Римской империи.

Если посмотреть на данный вопрос со стороны рядового состава римской армии, то в период как Ранней, так и Поздней империи есть основания предполагать то, что согласно древнему обычаю солдаты считали себя вправе захватывать имущество того, кто, по их мнению, был виновен в задержке поставки продовольствия или выплаты жалованья. Все зависело от конкретной ситуации, и солдаты могли потребовать справедливости у своего непосредственного начальника, у провинциалов, гражданских чиновников и даже у самого императора. Юридические источники не дают нам прямых доказательств этого, так как данный обычай не вписывался в общеимперскую систему снабжения войск. Но ряд косвенных свидетельств говорят в пользу этого.

A. V. RUDAKOV

L’AZIONE PIGNORIS CAPIO NELLE ISTITUZIONI DI GAIO E I REGOLATORI GIURIDICI DEL RIFORNIMENTO DI VIVERI ALL’ESERCITO ROMANO NEL IV SEC.

(RIASSUNTO)

L’oggetto di questo articolo è la legis actio per pignoris capionem. L’a. studia una delle applicazioni giuspubblicistiche di tale azione, quella del rifornimento dell’esercito romano.

Secondo l’opinione più diffusa si ritiene che la pignoris capio non sia stata usata più dopo l’introduzione del processo formulare. L’a., seguendo le fonti, mostra in modo convincente che invece tale istituto esisteva e continuò a svilupparsi durante tutta la storia dell’Impero romano. Per quanto riguarda i militari, sono conosciuti i casi del IV sec. d. C. quando essi stessi facevano la raccolta dell’annona che era una tassa militare. Per questo pare legittimo supporre che gli esattori delle tasse sia militari che civili avessero il diritto di pignoris capio. Quanto ai soldati semplici, ci sono argomenti per pensare che secondo un’abitudine antica, anche al tempo del tardo Impero romano, i soldati avessero una certa considerazione e quindi che avessero il diritto di prendere i beni di chi secondo loro potesse risultare colpevole di ritardo nella fornitura dei viveri o nel pagamento dello stipendio. I soldati potevano esigere giustizia sia rivolgendosi al loro capo immediato che ai funzionari provinciali, potevano però rivolgersi anche agli ufficiali pubblici o all’imperatore stesso.

---

* Рудаков Алексей Владимирович – аспирант Центра истории римского права и европейских правовых систем Института всеобщей истории РАН и Академического государственного университета гуманитарных наук. Статья сделана на основе доклада, прочитанного на V научном международном постоянно действующем семинаре «Римское право и современность» по теме «Защита прав и система исков в римском и современном частном и публичном праве» в Воронеже, 25–30 октября 2008 г. Данное исследование выполнено в рамках Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Власть и общество в истории».

[1] См., например: Салогубова Е. Л. Римский гражданский процесс. М., 2002. С. 53.

[2] Gai. Inst. IV. 12: Lege autem agebatur modis quinque: sacramento, per iudicis postulationem, per condictionem, per manus iniectionem, per pignoris capionem. (Легисакционный иск предъявлялся пятью формами: в сакраментальной форме, посредством требования назначить особого судью для разбора дела, посредством кондикции, наложения руки, и посредством захвата залога.)

[3] См., например: Дыдынский Ф. М. Залог по римскому праву. Варшава, 1872. С. 17–21; Иеринг Р. Дух римского права на различных ступенях его развития. СПб., 1875. Ч. 1. С. 130–142; Виллемс П. Римское государственное право. Киев, 1890. Вып. I–II. C. 217–220, 257–261, 378–381; Ростовцев М. И. История государственного откупа. СПб., 1899. С. 88–93, 272–275; Rudorff A. A. Römische Rechtsgeschichte. Leipzig, 1859. S. 86–87, 100–105; Steinwenter A. Pignoris capio // RE. Hbd. 39. Stuttgart., 1941. S. 1234–1239; Hill H. History of pignoris capio // AJP. 1946. № 67; Kaser M. Das altrömische Ius. Studien zur Rechtsvorstellung und Rechtsgeschichte der Römer. Göttingen., 1949. S. 179–190; Levy-Bruhl H. Recherches sur les actions de la loi. Paris, 1960. P. 313–337; Pugliese G. Il processo civile romano. I. Le legis actiones. Roma, 1962. P. 321–336; Idem. Gai 4. 32 e la “pignoris capio” // Melanges Philippe Meylan. Recueil de travaux publies par la Faculte de droiy de l’Universite de Lausanne, 1963. Vol. 1. P. 279–292; Buckland W. W. A Textbook of Roman Law from Augustus to Justinian. Cambridge, 1963. Р. 622–626; Fuenteseca P. Las “legis actiones” como etapas del proceso romano // ANDE. 1964. № 34. P. 209–233; La Rosa F. Ricerche sul “pignus”. Catania, 1977; Solinas G. P. Spunti processuali nell’opera letteraria di Catone il Censore // Studi in onore di E. T. Liebman. Milano, 1979. P. 433–474; Nicosia G. Il processo privato romano. I: Le origini. Torino, 1986. P. 95–98; Idem. Agere lege // Silloge. Scritti 1956–1996. Vol. II. Catania, 1998. P. 433–463; Pugliese G. Qual nuova osservazione sulla pignoris capio dei publicani e Gai 4. 32 // Collatio iuris Romani. Amsterdam. 1995. Vol. 2; Салогубова Е. Л. Указ. соч. С. 47–50; Гарсиа Гарридо М. Х. Римское частное право: казусы, иски, институты. М., 2005. С. 180; Кофанов Л. Л. Lex и Ius: возникновение и развитие римского права в VIII–III вв. до н. э. М., 2006. С. 413–414.

[4] Gai. Inst. IV. 26: Per pignoris capionem lege agebatur de quibusdam rebus moribus, de quibusdam rebus lege.

[5] Nicosia G. Nuovi profili istituzionali essenziali di diritto romano. Catania, 2005. P. 62. См. также: Buckland W. W. Op. cit. P. 623.

[6] Gai. Inst. IV. 29: …quibusdam autem placebat legis actionem non esse.

[7] Салогубова Е. Л. Указ. соч. С. 50.

[8] Гарсиа Гарридо М. Х. Указ. соч. С. 179. Противоположного мнения придерживается П. Виллемс (Указ. соч. С. 378). См. также: Кофанов Л. Л. Lex и Ius… С. 413.

[9] Gai. Inst. IV. 29: Ex omnibus autem istis causis certis verbis pignus capiebatur, et ob id plerisque placebat hanc quoque actionem legis actionem esse.

[10] Здесь и далее пер. с лат. Гай. Институции / Пер. Ф. М. Дыдынского; Под. ред. В. А. Савельева, Л. Л. Кофанова. М., 1997.

[11] Иеринг Р. Указ. соч. С. 130.

[12] Gai. Inst. IV. 27: Introducta est moribus rei militaris nam [et] propter stipendium licebat militia ab eo, qui aes tribuebat, nisi daret, pignus capere; dicebatur autem ea pecunia, quae stipendii nomine, dabatur, aes militare. Item propter eam pecuniam licebat pignus capere, ex qua equus emendus erat; quae pecunia dicebatur aes equestre. Item propter eam pecuniam, ex qua hordeum equis erat conparandum; quae pecunia dicebatur aes hordiarium. Ср.: Gell. N. A. VI. 10.

[13] Rudorff A. A. Op. cit. S. 87; Steinwenter A. Op. cit. S. 1237 ff.; Nicosia G. Nuovi profili... P. 62.

[14] XII tab. XII. 1 (= Gai. Inst. IV. 28): Lege autem introducta est pignoris capio uelut lege XII tabularum aduersus eum, qui hostiam emisset nec pretium redderet; item aduersus eum, qui mercedem non redderet pro eo iumento, quod quis ideo locasset, ut inde pecuniam acceptam in dapem, id est in sacrificium, inpenderet. Законы XII таблиц / Пер. Л. Л. Кофанова. М., 1996.

[15] Gai. Inst. IV. 28: item lege censoria data est pignoris capio publicanis uectigalium publicorum populi Romani aduersus eos, qui aliqua lege uectigalia deberent. Подробнее см.: Кофанов Л. Л. Государственные контракты в римском республиканском публичном праве // Древнее право. Ius antiquum. 2006. № 2 (18). С. 50, 54.

[16] Подробнее об этом см. Виллемс П. Указ. соч. С. 219–220; Steinwenter A. Op. cit. S. 1237 ff.

[17] Liv. III. 38: Postquam citati non conueniebant, dimissi circa domos apparitores simul ad pignera capienda sciscitandumque num consulto detractarent referunt senatum in agris esse.

[18] Buckland W. W. Op. cit. P. 624.

[19] Белогруд Н. Е. Римское право: Источники. История Институций. Киев, 1894. С. 216.

[20] Gai. Inst. IV. 11–12. См. также: Дыдынский Ф. М. Начала римского права. Варшава, 1876. Ч. 1. С. 98.

[21] Закон Эбуция датируется предположительно 130 г. до н. э. (Garcìa Garrido M. J. Diccionario de jurisprudencia romana. Madrid, 1986. P. 216), во всяком случае, период его введения определяется между 149 и 126 гг. до н. э. (Gutiérrez-Alviz y Armario F. Diccionario de derecho romano. Madrid, 1982. P. 367).

[22] Законы императора Октавиана de iudiciis privatis и de iudiciis publicis об отмене легисакционного судопроизводства датируются 17 г. до н. э.: Gutiérrez-Alviz y Armario F. Op. cit. P. 398 s.

[23] Gai. Inst. IV. 30: Sed istae omnes legis actiones paulatim in odium uenerunt. Namque ex nimia subtilitate ueterum, qui tunc iura condiderunt, eo res perducta est, ut uel qui minimum errasset, litem perderet; itaque per legem Aebutiam et duas Iulias sublatae sunt istae legis actiones, effectumque est, ut per concepta uerba, id est per formulas, litigaremus. (Но все эти судопроизводственные формы мало-помалу вышли из употребления, так как вследствие излишней мелочности тогдашних юристов, которые считались творцами права, дело было доведено до того, что малейшее уклонение от предписанных форм и обрядов влекло за собою проигрыш тяжбы; поэтому законом Эбуция и двумя законами Юлия отменены эти торжественные иски и введено судопроизводство посредством формул.) Подробнее об этом фрагменте Гая см.: Гарсиа Гарридо М. Х. Указ. соч. С. 180.

[24] Gai. Inst. IV. 32: Contra in ea forma, quae publicano proponitur, talis fictio est, ut quanta pecunia olim, si pignus captum esset, id pignus is, a quo captum erat, luere deberet, tantam pecuniam condemnetur.

[25] См.: Gai Institutiones / Ed. P. Krueger et G. Studemund. Berolini, 1884. P. 163, n. 21.

[26] Long G. Per Pignoris Capionem // A Dictionary of Greek and Roman Antiquities by Smith W. London, 1875. P. 835‑836.

[27] Gai. Inst. IV. 31: Tantum ex duabus causis permissum est [id leges actionem facere] lege agere, damni infecti et si centumvirale iudicium futurum est; sane cum ad centumviros itur, ante lege agitur sacramento apud praetorem urbanum vel peregrinum; damni vero infecti nemo vult lege agere, sed potius stipulatione, quae in edicto proposita est, obligat adversarium suum, id que et commodius ius et plenius est. Per pignoris capionem […tota pag…] aparet. (Только в двух случаях было дозволено применять законные иски, именно в случае ожидаемого ущерба и когда предстоит центумвиральный суд; действительно, когда обращаются к центумвирам, то сначала предъявляется легисакционный иск с сакраментальной формулой перед городским или иностранным претором; но по поводу ожидаемого ущерба никто не желает предъявлять легисакционный иск посредством торжественной формулы, но скорее обязывает своего противника в силу стипуляции, предъявленной в эдикте. Это право гораздо удобнее и совершеннее. Посредством захвата залога […] явствует.)

[28] Cic. De orat. 1. 38. 173: …in causis centumviralibus, in quibus usucapionem, tutelarum, gentilitatum, agnationum, alluvionum, circumluvionum, nexorum, mancipiorum… iura versentur. (…в центумвиральных тяжбах, в которых разбираются права о давности, об опеках, о родстве родовом и кровном, о намывных берегах и островах, об обязательствах nexum, о государственных откупах mancipium…) Подробнее о формах судебных процессов по государственным контрактам см.: Кофанов Л. Л. Государственные контракты… C. 68–71.

[29] Ростовцев М. И. История государственного откупа. СПб., 1899. С. 271–272.

[30] D’Ors A. Derecho privado romano. Pamplona, 1983. P. 115.

[31] D. 47. 8. 2. 20: Si publicanus pecus meum abduxerit, dum putat contra legem uectigalis aliquid a me factum: quamuis errauerit, agi tamen cum eo ui bonorum raptorum non posse Labeo ait: sane dolo caret. (Лабеон говорит: если публикан увел мой скот, полагая, что мной что-либо совершено вопреки закону о податях, то хотя он ошибался, однако против него не может быть предъявлен иск об имуществе, захваченном силой. Действительно, умысла он не имеет.)

[32] Так, Павел пишет (D. 39. 4. 9. 5): Quod illicite publice priuatimque exactum est, cum altero tanto passis iniuriam exsoluitur. (То, что незаконно было изъято в пользу государственной казны или частным образом, должно быть выплачено потерпевшим в двойном размере.)

[33] Paul. Sent. V. 5a. 4: Eorum, qui debito confessi sunt, pignora capi et distrahi possunt. (Залог тех, кто признал свой долг, может быть захвачен и продан.)

[34] C. Th. XI. 9. 2 (337 г.) имп. Констанций: Si quis fundum vel mancipia ob cessationem tributorum vel etiam ob vestium auri argentique debitum, quae annua exactione solvuntur, occupata convento debitore et aput iudicem interpellatione celebrata, cum solutio cessaverit, sub hasta distracta comparaverit, perpetuam emptionis accipiat firmitatem… ut scilicet par condicio etiam in hac pignorum capione servetur, quae ob fiscale debitum fuerint occupata nihilque intersit, utrumne officium summae rei vel procuratoris an certe rector provinciae id quod debitum fuerit deleget, si etiam in hac debitores forte cessaverint, condicione iuris expressa. (Если кто-нибудь при задержке внесения податей или внесения причитающихся одежд, золота и серебра, которые выплачиваются при ежегодном сборе, займет по договору с должником имение или рабов и сделает это общеизвестным при помощи иска у судьи, а когда тот промедлит с платежом, приобретет продаваемое на торгах, пусть покупка приобретет вечную прочность… мы полагаем, что также и в захвате этих залогов, которые берутся из-за долга фиску, разумеется, пусть сохраняется равное положение. И пусть не имеет значения, сделает ли ректор провинции распоряжение об уплате того, что будет должен, в ведомство общих дел или прокуратору. Если же окажется, что должники станут медлить в этом, пусть с них будет получено применением права.)

[35] C. Th. XI. 7. 7 (353 или 346 г.) имп. Констанций и Констант: Provinciales pro debitis plumbi verbera vel custodiam carceris minime sustinere oportet, cum hos cruciatus non insontibus, sed noxiis constitutos esse noscatur, satis vero sit debitorem ad solvendi necessitatem capione pignorum conveniri. (Провинциалы не должны подвергаться ударам плетью со свинцовыми наконечниками или заключению в тюрьму за неуплату налогов, так как признается, что такие пытки не следует применять к невиновным, но только к виновным. Чтобы призвать должника к уплате, достаточно захвата залогов.)

[36] Ле Боэк Я. Римская армия эпохи Ранней Империи. М., 2001. С. 331.

[37] Кофанов Л. Л. Государственные контракты… С. 61.

[38] Ростовцев М. И. Общество и хозяйство в Римской империи. СПб., 2001. Т. 2. С. 104–105.

[39] Там же. С. 105.

[40] Кофанов Л. Л. Lex и Ius... С. 385.

[41] Кофанов Л. Л. Государственные контракты... С. 51.

[42] Roth J. P. The Logistics of the Roman Army at War (264 B. C. – A. D. 235). Leiden; Boston; Köln, 1999. P. 152. См. также: Серов В. В. Общественные представления о правильной финансовой политике в ранней Византии // Византийский временник. 2004. Т. 63. С. 32–34.

[43] Глушанин Е. П. Военная знать ранней Византии. Барнаул, 1991. С. 101.

[44] Глушанин Е. П., Серов В. В. К проблеме налогообложения в период поздней античности: участие военных в сборе налогов // Античная древность и средние века. Екатеринбург, 2006. С. 39.

[45] Серов В. В. Финансовая политика ранневизантийского императора (анализ мероприятий Анастасия I). Барнаул, 2000. С. 114.

[46] Ле Боэк Я. Указ. соч. С. 315; см. также: Удальцова З. В. Политика византийского правительства в Северной Африке при Юстиниане // Византийский временник. 1953. Т. 6. С. 96–97.

[47] P. Lond. 234 P.: Его превосходительство мой господин Флавий Филициссий сиятельный наместник и военный правитель, обеспечивая поступление государственных доходов, приказал моей внимательности получить отряд из войск под твоим командованием для сбора налогов. (The Abinnaeus Archive Papers of a Roman Officer in the Reign of Constantius II / Coll. and re-edited by H. J. Bell, V. Martin, E. G. Turner, D. van Berchem. Oxf., 1962. P. 39–40).

[48] С. Th. I. 14. 1 (386 г.) имп. Валентиниан, Феодосий, Аркадий: Per Thebaidam atque augustamnicam provincias officium tuum et officia iudicum competentium omnia tributa exigere suscipere postremo compellere iubemus, ita ut, si qui militares possessores in memoratis provinciis fuerint, hi in tantum per militare officium exigantur. Iam si qui de provincialibus nostris ad inferenda quae debent audaces extiterint, ad nostram clementiam referes, ut, ubi nos iusserimus, per castrenses milites exigantur. (Мы приказываем, чтобы твоя канцелярия и канцелярии соответствующих судей в провинциях Фиваиде и Августамнике взимали, получали, наконец, собирали все налоги так, чтобы если в упомянутых провинциях окажутся какие-нибудь военные поссесоры, то они в таком (же количестве и) облагаются через военную канцелярию. Еще, если кто-то из наших провинциалов выделяется наглостью, по поводу внесения того, что они должны, то ты донесешь нашей безмятежности, чтобы они облагались через посредство находящихся в лагерях воинов, где мы прикажем.) Перевод дан по изданию: Законодательные памятники административной и финансовой политики ранней Византии / Пер., коммент. и примеч. В. В. Серова. Барнаул, 2004. Ч. 1.

[49] C. Th. VII. 4. 30 (409 г.) имп. Гонорий и Феодосий: Limitanei militis et possessorum utilitate conspecta per primam, secundam ac tertiam Palaestinam huiuscemodi norma processit, ut pretiorum certa taxatione depensa specierum intermittatur exactio. Sed Ducianum officium sub Versamini et Moenoeni castri nomine salutaria statuta conatur evertere… (В пользу пограничной службы и (одновременно) поссессоров в Первой, Второй и Третьей Палестине действует правило такого рода, что взимание продуктов прерывается точной взвешенной оценкой стоимостей. Но канцелярия военного правителя под названием «лагеря Версамина и Мёнёна» осмеливается нарушать спасительные установления…) (Пер. В. В. Серова.)

[50] SHA. Probus 9. 2–4; Aurel. Vict. Epit. 37. 3; Aurel. Vict. De Caesaribus. 37. 2.

[51] McMullen R. Soldier and Civilian in the Later Roman Empire. Cambridge, 1963. P. 4.

[52] D. 49. 16. 12. 1: Paternus quoque scripsit debere eum, qui se meminerit armato praeesse… ad opus privatum militem non mittere.

[53] Удальцова З. В. Политика византийского правительства в Северной Африке при Юстиниане // Византийский временник. 1953. Т. 6. С. 96–97.

[54] Liban. Or. XLVII F.; также см.: McMullen R. Soldier and Civilian... P. 111–115; McMullen R. Roman Government’s Response to Crisis A. D. 235–337. L., 1976. P. 130–131; Чекалова А. А. Сенаторская аристократия Константинополя и крупная земельная собственность в IV – первой половине VII в. // Византийский временник. 1996. Т. 56. С. 21–22.

[55] C. Th. 7. 4. 11 (364 г.) имп. Валентиниан и Валент; VII. 4. 24 (398 г.) имп. Аркадий и Гонорий (получение продуктов со склада); VIII. 1. 10 (365 г.) имп. Валентиниан и Валент (получение и передача продовольствия в разные подразделения). См. также: Grosse R. Römische Militärgeschichte. B., 1920. S. 192–195; Глушанин Е. П., Серов В. В. К проблеме налогообложения в период поздней античности: участие военных в сборе налогов // Античная древность и средние века. Екатеринбург, 2006. С. 37–59.

[56] C. Th. VII. 5. 1 (399 г.) имп. Аркадий и Гонорий: Opinatores, quibus species in diversis provinciis delegantur…

[57] C. Th. XI. 7. 16 (401 г.) имп. Аркадий и Гонорий: …opinatores cum delegatoriis iudicibus eorumque officiis insistant, ut intra anni metas id quod debetur accipiant…

[58] Глушанин Е. П., Серов В. В. К проблеме налогообложения в период поздней античности... С. 43.

[59] Varady L. Contributions to the Late Roman Economy and Agrarian Taxation // AAASH. Budapest, 1962. Bd. XIV. P. 436; см. также: Novell. Valent. I. 3; Synes. De Regno. XVIII–XIX.

[60] Глушанин Е. П., Серов В. В. К проблеме налогообложения в период поздней античности… С. 45.

[61] Grosse R. Römische Militärgeschichte. B., 1920. S. 242.

[62] Dig. 49. 16. 12. 2: Officium tribunorum est vel eorum… frumentationibus commilitonum interesse, frumentum probare, mensorum fraudem coercere…

[63] C. Th. VII. 4. 16 (370 г.) имп. Валентиниан, Валент и Грациан: Actuarii nisi expleto triginta dierum spatio pittacia authentica confestim tradiderint, species, quas ex fiscalibus conditis dissimularint excludere vel numero, cuius ratiocinia pertractant, supersederint erogare, de propriis facultatibus vel militibus ipsis vel fiscalibus horreis adigantur inferre. (Если интенданты (actuarii) не предоставили к концу 30-дневного срока свою заявку (pittacia authentica), их следует заставить выдать продукты из своей собственности или солдатам, или государственным хранилищам, которые они из этих хранилищ не получили или которые не раздали в подразделении, чьи расчеты они ведут.) (Пер. В. В. Серова.)

[64] C. Th. VII. 4. 29 (407 г.) имп. Гонорий и Феодосий: Si quas sub gratia donationis a militibus auferunt quam merentur annonas duces seu tribuni, iuxta nummaria defixa pretia sine ulla dubitatione percipiant. (Если военные правители или трибуны отнимут у воинов под предлогом дарения какие-нибудь анноны, (которые и) сколько (те) заслужили, (то воины) получают (их) согласно укоренившейся денежной цене без какого-либо сомнения.) (Пер. В. В. Серова.)

[65] Amm. Marc. XIV. 10. 4: …ire enim ipse compellebatur ad militem, quem exagitabat inopia simul et feritas, et alioqui coalito more in ordinarias dignitates asperum semper et saevum… (Пер. Ю. А Кулаковского и А. И. Сонни.)