Л. Л. КОФАНОВ*

ГЕНЕЗИС ПРЕТОРСКОГО ПРАВА
В РИМЕ IV в. до н. э.

 

Согласно рассказу Тита Ливия, в 367 г. до н. э. были приняты законы Луция Секстия и Лициния Столона, один из которых учреждал новую должность – городского претора. Ливий отмечает, что это стало возможным благодаря тому, что «простой народ уступил знати, согласившись на избрание одного патрицианского претора, чтобы тот вершил суд в городе»[1]. Далее тот же Ливий отмечает, что претор, будучи товарищем консулов и будучи избран при тех же ауспициях, получил право на тогу-претексту и курульное кресло для отправления правосудия[2]. Не менее важным атрибутом административной и судебной власти претора были шесть или два ликтора с секирами и фасциями[3]. В современной научной литературе совершенно справедливо отмечается, что городской претор воспринял imperium и судебные функции римских царей и консулов[4]. Согласно римской правовой традиции, консулы, постоянно находясь в военных походах, почти не имели времени на разбор судебных тяжб римских граждан, что и послужило причиной создания должности praetor urbanus[5], а ему в помощь – еще и должности двух курульных эдилов[6]. Соответственно, начиная с 366 г. до н. э. в большинстве случаев всю судебную юрисдикцию консулов в их отсутствие брал на себя городской претор, что позволило римлянам не закрывать суды на время ведения войны, что нередко случалось, например, в первой половине V в. до н. э. (Liv. II. 24. 5–6; 30. 6).

Кто же такой был городской претор в IV в. до н. э., что входило в его юрисдикцию в наиболее ранний период развития этой магистратуры? Хотя вообще о преторских функциях и преторском эдикте республиканской эпохи написано более чем достаточно[7], однако специальных монографических исследований о происхождении претуры очень немного и некоторые вопросы о характере преторской юрисдикции в IV в. до н. э. остаются неясными. Тезис античных авторов о преемственности судебной власти от царей к консулам и к претору[8], поддержанный и в современной историографии[9], не вызывает сомнений. Однако следует отметить, что один очень важный и широко известный отрывок из «Энхиридия» Помпония позволяет усомниться в исключительности только такой преемственности. Помпоний, рассказывая о создании законов XII таблиц, первых комментариев к ним и основанных на них законных исках, отмечает следующее:

«Знание всех этих прав и наука их интерпретации, и иски были в руках коллегии понтификов, и в каждом году устанавливалось, кто из коллегии понтификов будет начальствовать над частными делами. И почти 100 лет народ придерживался этого обычая»[10].

Из приведенного текста, если отнестись к нему с доверием, можно сделать два основных вывода. Во-первых, не консулы, а именно понтифики держали в своих руках все иски (actiones apud collegium pontificum erant), и ежегодно из коллегии понтификов выбирался один для разбора частных судебных дел между римскими гражданами (praeesset privatis). Во-вторых, такое положение сохранялось около 100 лет. Первый тезис может объясняться тем, что во второй половине V в. до н. э. консулы, а точнее преимущественно военные трибуны с консульской властью, из-за многочисленных войн уже не справлялись с гражданским судопроизводством, поэтому стало обычаем (consuetudo), что судопроизводством по частным делам занимались главным образом понтифики. Прямое подтверждение словам Помпония дает Иоанн Лид, который говорит, что после изгнания децемвиров по составлению законов понтификов стали рассматривать как магистратов ввиду отсутствия других законно избранных должностных лиц. Он же отмечает роль понтификов в принятии судебных решений в период после изгнания децемвиров[11].

Убедительность сделанных из слов Помпония выводов подтверждает еще и то обстоятельство, что военные трибуны с консульской властью относились к магистратуре с несколько более ограниченными полномочиями в сравнении с консульскими. Действительно, в период с 444 по 367 г. до н. э. военные трибуны избирались 51 раз, в то время как консулы – всего 22 раза. Само название tribuni militum consulari potestate указывает на основную направленность их деятельности в области военной. Конечно, Ливий (Liv. IV. 31. 2; 36. 5; 45. 7; 59. 1) отмечает, что за весь срок существования этой магистратуры по крайней мере четыре раза один из избранных военных трибунов оставался в Риме для ведения дел. Точно так же и консулы иногда при уходе на войну оставляли в городе префекта для ведения судебных дел[12], но для V в. до н. э. известен лишь один подобный случай, и то в отношении децемвиров, а не консулов (Liv. III. 41. 8). В то же время Ливий, описывая впервые избранных военных трибунов, особо подчеркивает, что некоторые античные авторы молчат о предложении закона об избрании плебейских консулов, наделенных консульскими инсигниями и империем, а должность военных трибунов так и не получила законного утверждения[13]. Наконец, Ливий обращает внимание на то, что военные трибуны расценивали заботу о городе как «неблагодарное и не приносящее славы поручение»[14]. Здесь же Ливий приводит фразу, на мой взгляд, являющуюся ключевой для объяснения противоречия между сведениями источников о юрисдикции понтификов и военных трибунов. Устами Квинта Сервилия он говорит, что военный трибун останется «начальствовать Городом» (praeesse urbi), в то время как Помпоний выражал юрисдикцию понтификов словами «начальствовать над частными делами» (praeesse privatis).

Таким образом, в период с 444 по 367 г. до н. э. существовали условия, вполне верифицирующие возможность перехода юрисдикции по частным делам в руки понтификов. Вполне возможно, что военный трибун и понтифик делили между собой юрисдикцию в области iudicia pubblica и iudicia privata. Так называемая «юрисдикция понтификов» по частным делам не осталась незамеченной в современной историографии. Так, Ф. Де Мартино отмечает, что о настоящей светской юрисдикции как таковой можно говорить лишь с 367 г. до н. э., когда появился городской претор[15], так как до этого подобного рода функцию выполняли именно понтифики[16]. Близкие позиции по поводу юрисдикции понтификов высказывал также М. Сардженти[17].

Второй тезис Помпония позволяет утверждать, что где-то в конце первой половины IV в. до н. э., т. е. приблизительно через 90–100 лет после 450 г. до н. э., понтифики утратили свою юрисдикцию в частных делах. Встает вопрос, на основании какого закона или иного акта или события столь сильная жреческая коллегия утрачивает важнейшие для нее функции? Ответ напрашивается сам собой – наиболее близкое по времени событие, которое как-то могло быть связано с появлением новой юрисдикции – это закон Лициния – Секстия 367 г. до н. э. о создании должности praetor urbanus.

Следует отметить, что недовольство плебса влиянием понтификов в области судопроизводства косвенно отмечается Титом Ливием в связи с описанием восстановления законов и исков после сожжения Рима галлами в 390 г. до н. э. Ливий сообщает о факте утайки понтификами текстов законов XII таблиц, содержавших фасты и иски, т. е. всего, что касалось судопроизводства того времени[18]. Этот факт подтверждается и Цицероном[19]. Возможно, что появление должности городского претора в 367 г. до н. э. – это результат некоего компромисса между патрициями и плебеями в области организации судопроизводства, ставший возможным в результате многолетней борьбы плебеев.

Таким образом, контроль за исполнением законов и права и организация судопроизводства в целом оказались в руках светского магистрата – городского претора. За понтификами оставалась роль хранителей законов и обычаев предков, а особенно интепретации законов, т. е. они сохраняли за собой те функции, которые позднее перешли к римским юристам. Кроме того, как знатоки права и ритуалов, понтифики продолжали «консультировать» в этой области и самих магистратов, в том числе и преторов, часто, так сказать, «подсказывая» им нужную религиозно-юридическую формулу[20].

Теперь несколько слов следует сказать о границах юрисдикции городского претора в IV в. до н. э. В современной романистике сложилось устойчивое представление о том, что изначально praetor urbanus рассматривал только частные дела между римскими гражданами[21]. Уголовные и государственные преступления, по мнению многих ученых, в частности проф. Бернардо Санталючия[22], находились в ведении народного собрания и специальных уголовных квесторов (quaestores parricidii) или дуумвиров по расследованию государственных преступлений (duumviri perduellionis). Определенная роль в iudicia publica отводится также курульным эдилам и плебейским трибунам. Однако такая в целом достаточно обоснованная позиция не учитывает двух очень важных факторов.

Во-первых, как уже отмечалось выше, общепризнанно, что преторы унаследовали власть судебных магистратов от царей и консулов. Хотя, как известно, юрисдикция консулов была ограничена законами Валерия о provocatio ad populum[23], а также законами Атерния Тарпейя и Менения Сестия о максимальном размере штрафов[24], налагаемых магистратами по судебному решению, однако это еще не означает, что республиканские магистраты вообще никак не участвовали в уголовных процессах и делах о государственных преступлениях. Здесь необходимо учитывать второй фактор: уже в эпоху законов XII таблиц, а тем более в IV в. до н. э., существовал двухфазовый процесс, делившийся на стадии in iure и in iudicio[25]. На первой стадии процесса – in iure – как по частным, так и по публичным делам роль консула или понтифика, а впоследствии претора была ведущей. На то, что претор изначально разбирал на стадии in iure не только частные споры между гражданами, но и уголовные и государственные преступления, указывают многие источники. В этом плане весьма любопытна этимология известного выражения ius reddere, применявшегося Помпонием (D. 1. 2. 2. 27) и другими античными авторами в отношении юрисдикции городского претора в период его возникновения. Этимология эта вполне очевидна, ius reddere в первом, изначальном значении следует переводить как «отдавать» или «возвращать право». Речь идет о том, что римляне всегда, а особенно в период ранней Республики, считали сам народ творцом права[26], а магистраты выполняли роль знатоков, хранителей и исполнителей этого права, обязанных в каждом конкретном судебном деле как бы отдавать, возвращать все это право обратно каждому отдельному римскому гражданину.

Особая роль городского претора в уголовных делах и его связь с коллегией понтификов прослеживается в одном очень интересном отрывке из Дионисия Галикарнасского[27], где описываются так называемые аргейские жертвоприношения. Этот религиозный ритуал, связанный со сбрасыванием с моста в Тибр 27 или 30 соломенных чучел, некоторые античные авторы[28] связывают с практикой умервщления стариков старше 60 лет, проявившейся в том числе и во время голода после галльского нашествия 390 г. до н. э. Любопытно, что среди главных участников этого ритуала Дионисий называет понтификов и претора. Из других источников известно, что главенствующая роль в организации майских жертвоприношений десятины Геркулеса принадлежала именно претору[29]. Эту десятину от приплода скота приносили к алтарю Геркулеса скотовладельцы, арендовавшие у государства под пастбища ager publicus[30]. Известны многочисленные публичные судебные процессы IV–III вв. до н. э. против не плативших десятину скотовладельцев, судебное решение по которым выносили с одобрения народа подчиненные претору курульные эдилы[31].

Наконец, из законов II в. до н. э.[32] мы знаем, что после создания постоянных комиссий по основным видам уголовных и государственных преступлений председательствовали в них специальные уголовные преторы[33]. Как минимум, известны praetor recuperatorius и praetor de repetundis[34]. Такие же уголовные преторы председательствовали в questio ambitus и questio maiestatis, а по закону Корнелия Суллы – в комиссиях о подлоге, убийствах и бандитизме[35].

Иногда говорят, что только со времени установления специальных уголовных комиссий у преторов появилась юрисдикция в области iudicia publica[36], однако представляется более очевидным другой вариант развития преторской юрисдикции, вытекающий из слов все того же Помпония (D. 1. 2. 2. 26–32). Согласно логике изложения этого знаменитого римского историка права, увеличение количества преторов было связано с расширением территории римского государства и с увеличением дифференцированности судопроизводства, которая, в свою очередь, была обусловлена резким увеличением количества дел, принимаемых преторами к рассмотрению. Отсюда более логичным будет сделать заключение, что в ранний период существования претуры в лице единственного городского претора все перечисленные выше уголовные и государственные преступления находились в ведении praetor urbanus или в V в. до н. э. – консулов и понтификов. Рассмотрев дело на стадии litis contestatio или divinatio, претор передавал его соответствующей коллегии судей или уголовным квесторам или же выносил его на решение сената или народного собрания.

В заключение хотелось бы высказать одно предположение. Очевидно, что уже на ранней стадии своего существования претор, каждый год готовивший свой edictum perpetuum, должен был составлять программу своих действий не только в частных делах, но и в области уголовных и государственных преступлений. Современные составители модели преторского edictum perpetuum, в частности известный немецкий ученый Отто Ленель[37], были убеждены, что опубликованный в эпоху Адриана преторский эдикт содержал почти исключительно лишь нормы частного права. Однако приведенный выше материал позволяет усомниться в этом. Ведь даже если взять 48-ю книгу Дигест, целиком посвященную iudicia publica, можно заметить, что и в этой книге довольно часто цитируются комментарии римских юристов к преторскому эдикту, таких цитат не менее 26[38]. Конечно, следует учитывать, что в уголовном и публичном праве гораздо большую роль играли законы, такие как leges Corneliae или leges Iuliae, однако отрицать изначально существовавшую определенную роль и преторского эдикта в разработке этой области права все же нельзя.

 

 

L. L. KOFANOV

LA GENESI DEL DIRITTO ONORARIO NELLA ROMA DEL IV SEC. A. C.

(RIASSUNTO)

 

Secondo un’antica tradizione, il pretor urbanus esercitava l’imperium e le funzioni giudiziarie proprie dei re e dei consoli romani. Pomponio scrive che la causa principale della creazione della carica di praetor urbanus consistette nel fatto che i consoli, essendo costantemente impegnati nelle campagne militari, quasi non avevano il tempo di risolvere le liti dei cittadini romani (Pomp. Enchirid. D. 1. 2. 2. 26–27).

Per quanto riguarda il periodo compreso sino al 367 a. C., Pomponio (Pomp. Enchirid. D. 1. 2. 2. 6) rileva che, dopo la promulgazione delle leggi delle XII tavole, non i consoli, bensì i pontefici gestivano tutte le azioni legali (actiones apud collegium pontificum erant) e ogni giorno, all’interno del loro collegio, veniva eletto un membro per la risoluzione delle questioni legali private insorte tra i cittadini romani (praeesset privatis), e che tale situazione si mantenne per circa un secolo. Questo si può spiegare con il fatto che, nella seconda metà del V secolo a. C., i consoli e i tribuni militari con potere consolare, a causa del gran numero di guerre, non riuscivano a gestire anche la procedura giudiziaria civile, per cui divenne consuetudine (consuetudo) che delle azioni private si occupassero prevalentemente i pontefici. Ciò è confermato, in particolare, da Giovanni Lido (Lyd. De magist. I. 35). In effetti (Liv. IV. 31. 2; 36. 5; 45. 7; 59. 1), per tutta la durata di questa magistratura, in soli 4 casi si verificò che uno dei tribuni militari prescelti rimanesse a Roma per la gestione degli affari. Infine, Livio presta attenzione al fatto che i tribuni militari ritenevano «curam urbis ut ingratam ignobilemque aspernari» (Liv. IV. 45. 7–8). Qui Livio riporta una frase, che rappresenta la chiave di lettura per spiegare il contrasto che emerge nelle fonti in materia giurisdizione dei pontefici e dei tribuni militari, dicendo che il tribuno militare rimane «praeesse urbi», nello stesso momento in cui Pomponio esprime la giurisdizione dei pontefici con le parole «praeesse privatis». In tal modo, nel periodo compreso tra il 444 e il 367 a. C. esistevano delle condizioni tali da porre le basi alla possibilità di un passaggio della giurisdizione, relativa alle cause private, dalle mani dei pontefici. E’ assai verosimile che il tribuno militare e il pontefice dividessero tra di loro la giurisdizione, in iudicia publica e iudicia privata.

In questo modo, il controllo sull’attuazione delle leggi e del diritto e l’organizzazione della procedura giudiziaria civile, sia nell’ambito dei iudicia publica sia in quello dei iudicia privata, si trovavano nelle mani del magistrato laico, cioè del pretore cittadino. Ai pontefici spettava ora soltanto il ruolo di custodi delle leggi e delle consuetudini degli antenati, ed in particolare l’interpretazione delle leggi.

Il ruolo particolare del pretore cittadino nelle attività religiose è descritto da Dionigi d’Ali­carnasso (Dionys. I. 38, 2–3) e da Varrone (Varr. L. L. VI. 54). Il praetor urbanus sin dall’inizio risolveva nella fase in iure non soltanto le liti private tra i cittadini, ma anche i reati penali e civili. Dalle leggi del II secolo a. C. (Lex Lat. Tab. Bantin. 10; Lex Acilia repetundarum. 4) è noto che, in seguito all’istituzione delle commissioni permanenti per i principali reati penali e civili, queste furono presiedute da speciali pretori penali, presenti anche, in base alla legge di Cornelio Silla, nelle commissioni su falsificazioni, omicidi e banditismo (Pomp. Enchirid. D. 1. 2. 2. 32).

L’aumento del numero dei pretori era legato all’ampliamento del territorio dello stato romano e di conseguenza, all’accresciuta differenziazione della procedura giudiziaria civile. Di conseguenza, è assai probabile che agli inizi tutti i reati penali e civili fossero sottoposti all’esame del solo praetor urbanus. Esaminato il caso nella fase di litis contestatio o divinatio, il pretore lo passava al collegio corrispondente dei questori civili o penali, o lo portava alla decisione del senato o dell’assemblea popolare.

 

 


 

* Кофанов Леонид Львович – кандидат исторических наук, доктор юридических наук, заведующий Центром истории римского права и европейских правовых систем Института всеобщей истории РАН, председатель фонда «Центр изучения римского права». Статья подготовлена в рамках научного гранта РГНФ №03-03-00231а.

[1] Liv. VI. 42. 11: concessumque… a plebe nobilitati de praetore uno qui ius in urbe diceret ex patribus creando.

[2] Liv. VII. 1. 6: quod pro consule uno plebeio tres patricios magistratus curulibus sellis praetextatos tamquam consules sedentes nobilitas sibi sumpsisset, praetorem quidem etiam iura reddentem et collegam consulibus atque iisdem auspiciis creatum… (что в обмен на одного плебейского консула знать получила трех патрицианских магистратов, как и консулы, восседающих в тогах-претекстах на курульных креслах, причем претор еще и отправляет правосудие, будучи коллегой консулам, избранным при тех же ауспициях…) Ср.: Liv. III. 55. 7; Cic. pro Mur. 9.

[3] Plaut. Epid. 28: lictores duo, duo ulmei fasces virgarum (два ликтора, два пучка связанных фасций); Val. Max. I. 1. 9: praetor… sex lictoribus praecedentibus… (претор… впереди которого было шесть ликторов…) Ср.: Cic. Leg. agr. II. 34. 93; Dio. Cass. 42. 47; Plut. R. Q. 82.

[4] Наиболее подробно этот вопрос поднимается в кн.: Gallo F. L’officium del pretore nella produzione e applicazione del diritto. Torino, 1997. P. 20–28. О генезисе преторской власти и преторского эдикта см. также: Talamanca M. Lineamenti di storia del diritto romano: Sec. ed. Milano, 1989. P. 132–137; Betti E. La creazione del diritto nella «iurisdictio» del pretore romano // Studi Chiovenda. Padova, 1925. P. 95–129; Kaser M. «Ius honorarium» und «ius civile» // ZSS. 101. 1984. S. 1 ff.; Mancuso G. Praetoris edicta. Riflessioni terminologiche e spunti per la ricostruzione dell’attività edittale del pretore in età repubblicana // Annali del seminario giuridico della Università di Palermo. Palumbo, 1983. Vol. XXXVII. P. 307–430.

[5] Pomp. Enchirid. D. 1. 2. 2. 27: Cumque consules avocarentur bellis finitimis neque esset qui in civitate ius reddere posset, factum est, ut praetor quoque crearetur, qui urbanus appellatus est, quod in urbe ius redderet. (Так как консулы отзывались (из Рима) войнами с соседями и в государстве не было никого, кто мог бы отправлять правосудие, то было установлено, что должен быть избран претор, получивший название «городского», так как он отправлял правосудие в городе Риме.)

[6] Pomp. Enchirid. D. 1. 2. 2. 26: Deinde cum placuisset creari etiam ex plebe consules, coeperunt ex utroque corpore constitui. Tunc, ut aliquo pluris patres haberent, placuit duos ex numero patrum constitui: ita facti sunt aediles curules. (Потом, когда решили избирать консулов даже из плебеев, начали выбирать их из обоих союзов, тогда, чтобы патриции имели больше (прав), было решено назначать двоих из патрициев; так были созданы курульные эдилы.)

[7] См. кроме указанных выше также: Нетушил И. В. Очерк римских государственных древностей. Т. 1: Государственное устройство Рима до Августа. (Отд. оттиск из Записок Харьков. ун-та). Вып. 1. Харьков, 1894. С. 82–157; Покровский И. А. Роль римского права в правовой истории человечества и в современной юриспруденции // Учен. зап. Юрьев. ун-та. 1894. Кн. 3. С. 1). Киев, 1898. Ч. I: Право и факт в римском праве. (Отд. изд.: Ч. I: Право и факт как материальное основание исков. Киев, 1898); Киев, 1902. Ч. II: Генезис преторского права; Mommsen Th. Römisches Staatsrecht. Leipzig, 1888. T. II; De Martino F. Storia della costituzione romana. Napoli, 1958. Vol. I. P. 364–373; Jones A. H. M. The Criminal Courts of the Roman Republic and Principate. Oxford, 1972. P. 1 ss., 12, 19, 27 ss.; Nicosia G. Il processo privato romano. I: Le origini. Torino, 1986; Idem. Lineamenti di storia della costituzione e del diritto di Roma. Catania, 1989; Idem. Giurisdizione nel diritto romano // Silloge. Scritti 1956–1996. Catania, 1998. Vol. II. P. 611–636; Idem. Dalla creazione di un secondo pretore giusdicente alla progressiva autonomizzazione della iurisdictio peregrina // Silloge. Scritti 1956–1996. Catania, 1998. Vol. II. P. 669–700; Bretone M. Storia del diritto romano. Roma; Bari, 1987. P. 139–152; Kaser M. Römische Rechtgeschichte. München, 1967.

[8] Так, о консульской власти Цицерон пишет именно как о царской: Cic. Leg. III. 3. 8: Regis imperio duo sunto, iique a praeeundo iudicando consulendo praetores iudices consules appellamino. Militiae summum ius habento, nemini parento. (Царским империем да будут облечены двое и да называются они от слов «идти впереди», «судить», «советовать» – преторами, судьями, консулами); Polyb. VI. 11: Óte mn g¦r e„j t¾n tîn Øp£twn ¢ten…saimen ™xous…an, tele…wj monarcikÕn ™fa…net' enai kaˆ basilikÒn... (В самом деле, если мы сосредоточим внимание на власти консулов, государство покажется вполне монархическим и царским…)

[9] Mommsen Th. Op. cit. I. 3 ed. S. 6 ff., 22 sg., II. S. 16 ff.; Gallo F. Op cit. P. 28; Betti E. Op. cit. P. 113; Nicosia G. Il processo privato… P. 42–49.

[10] Pomp. Enchirid. D. 1. 2. 2. 6: Et ita eodem paene tempore tria haec iura nata sunt: lege duodecim tabularum ex his fluere coepit ius civile, ex isdem legis actiones compositae sunt. Omnium tamen harum et interpretandi scientia et actiones apud collegium pontificum erant, ex quibus constituebatur, quis quoquo anno praeesset privatis. Et fere populus annis prope centum hac consuetudine usus est.

[11] Lyd. De mag. I. 35: ÔArconte" me;n ou'toi, plh;n eij mhv ti" kai; tou;" legomevnou" par‘ aujtoi'" pontivfika", ajnti; tou' ajrcierei'" newkovrou", eij" ajvrconta" ajritmei'n ejqelhvsoi: gnwvmh/ ga;r aujtw'n kai; krivsei tou;" novmou" ejvgrafon oiJ ajrcaioi kai; ta; wjvnia dietuvpoun... (Эти люди (децемвиры) были магистратами до тех пор, пока кто-то не пожелал причислить к разряду магистратов тех, которых римляне называют понтификами, т. е. верховными жрецами; ведь на основе мнения и суда понтификов древние писали законы и регулировали торговлю…)

[12] Об этом пишет, в частности, Тацит (Ann. VI. 11): Namque antea profectis domo regibus ac mox magistratibus, ne urbs sine imperio foret in tempus deligebatur qui ius redderet ac subitis mederetur… dein consules mandabant; duratque simulacrum quoties ob ferias Latinas praeficitur qui consulare munus usurpet. (В прошлом цари и позднее магистраты, отлучаясь из Рима, избирали, дабы город не оставался без империя, своих временных заместителей, которым надлежало отправлять правосудие и действовать в зависимости от обстоятельств… В дальнейшем такие же поручения исходили от консулов. Подобие этого сохраняется и поныне, когда ради латинских празднеств всякий раз назначается префект, к которому в эти дни переходят консульские обязанности.)

[13] Liv. IV. 7. 2: sunt qui… tribunos militum tres creatos dicant, sine mentione promulgatae legis de consulibus creandis ex plebe, et imperio et insignibus consularibus usos. (Некоторые авторы полагают, что… три военных трибуна были избраны, даже не упоминая предложенный закон об избрании консулов с вручением им консульской власти и ее знаков.)

[14] Liv. IV. 45. 7–8: ut duo ex tribunis ad bellum proficiscerentur, unus res Romae curaret, certamen subito inter tribunos exortum; se quisque belli ducem potiorem ferre, curam urbis ut ingratam ignobilemque aspernari… Q. Seruilius… inquit, ‘…filius meus extra sortem urbi praeerit. (…воевать отправятся двое (военных) трибуна, а один возьмет на себя попечение делами в Риме, между трибунами вдруг вспыхнула ссора: каждый считал себя превосходным полководцем, а заботу о Городе – неблагодарным, не приносящим славы поручением. (8)…Квинт Сервилий заявил: «Мой сын, без жребия, останется начальствовать Городом».)

[15] De Martino F. La giurisdizione nel diritto romano. Padova, 1937. P. 3 s.; Idem. Storia della costituzione… Napoli, 1972. Vol. I. P. 211 s., 433, Not. 95.

[16] См. критику взглядов Ф. Де Мартино у Дж. Никозии: Nicosia G. Il processo privato romano. I: Le origini… P. 53–56. Ср.: Betti E. Op. cit. P. 122.

[17] Sargenti M. Riflessioni sull’attribuzione dei poteri giurisdizionali a Roma nel passaggio dalla monarchia alla repubblica // Studi Donatuti. 1973. III. P. 1180 ss.

[18] Liv. VI. 1. 9–10: Hi ex interregno cum exemplo magistratum inissent, nulla de re prius quam de religionibus senatum consuluere. In primis foedera ac leges – erant autem eae duodecim tabulae et quaedam regiae leges – conquiri, quae conparerent, iusserunt. Alia ex eis edita etiam in uolgus; quae autem ad sacra pertinebant, a pontificibus maxime, ut religione obstrictos haberent multitudinis animos, suppressa. (Вступив в должность после междуцарствия, военные трибуны вместе с сенатом прежде всего позаботились о делах религии. Во-первых, они приказали собрать уцелевшие договоры и законы, т. е. законы XII таблиц и кое-какие из царских законов; одни из них были даже обнародованы, однако те законы (т. е. XII таблиц и царские законы. – Л. К.), которые относились к священнодействиям, были ревностно спрятаны понтификами, дабы посредством богослужебных обрядов держать толпу в подчинении.)

[19] Cic. Ad Att. 6. 1. 8: E quibus (libris de rep.) unum iJstorikovn requiris de Cn. Flauio Anni f. Ille uero ante Xuiros non fuit: quippe qui aedilis curulis fuerit, qui magistratus multis annis post Xuiros institutus est. Quid ergo profecit, quod protulit fastos? Occultatam putant quodam tempore istam tabulam, ut dies agendi peterentur a (paucis). (Ты спрашиваешь об одной из них (книг О государстве), исторической, о Гнее Флавии, сыне Анния. Ведь его не было до децемвиров, так как он был курульным эдилом, а эта магистратура была создана много лет спустя после децемвиров. Какую же пользу он принес, обнародовав фасты? Считают, что в течение некоторого времени эту таблицу хранили в тайне, так что о судных днях можно было узнать лишь от немногих.)

[20] См.: Сморчков А. М. Коллегия понтификов // Жреческие коллегии в раннем Риме. М., 2001. С. 114, 120.

[21] См., например: Nicosia G. Il processo privato romano. I. Le origini… P. 16–25.

[22] Santalucia B. Diritto e processo penale nell’antica Roma. Milano, 1998. P. 75 ss.

[23] См. обзор источников и литературы по этой теме: Кофанов Л. Л. Lex Valeria de provocatione 509 г. до н. э. и начало разделения римского права на публичное и частное // Древнее право = Ius antiquum. 2001. № 10 (8). С. 31–36.

[24] Там же. С. 34.

[25] Talamanca M. Op. cit. P. 133.

[26] См. анализ источников и историографии по вопросу о значении выражения «приказ народа» (iussum populi) в статье: Кофанов Л. Л. Понятия lex и ius в римском архаическом праве // Древнее право = Ius antiquum. 2003. № 11. С. 42 и след.

[27] Dionys. I. 38. 2–3: Hraklša d paàsai tÕn nÒmon tÁj qus…aj boulhqšnta tÒn te bwmÕn ƒdrÚsasqai tÕn ™pˆ tù Satourn…J kaˆ kat£rxasqai qum£twn ¡gnîn ™pˆ kaqarù purˆ ¡gizomšnwn, †na d mhdn e‡h to‹j ¢nqrèpoij ™nqÚmion, æj patr…wn ºloghkÒsi qusiîn, did£xai toÝj ™picwr…ouj ¢pomeilittomšnouj t¾n toà qeoà mÁnin ¢ntˆ tîn ¢nqrèpwn, oÞj sumpod…zontej kaˆ tîn ceirîn ¢krate‹j poioàntej ™rr…ptoun e„j tÕ toà Tebšrioj ·e‹qron… (3) toàto d kaˆ mšcrij ™moà œti dietšloun `Rwma‹oi drîntej mikrÕn Ûsteron ™arinÁj „shmer…aj ™n mhnˆ MaJ ta‹j kaloumšnaij e„do‹j, dicomhn…da boulÒmenoi taÚthn enai t¾n ¹mšran, ™n Î proqÚsantej ƒer¦ t¦ kat¦ toÝj nÒmouj oƒ kaloÚmenoi Pont…fikej, ƒeršwn oƒ diafanšstatoi, kaˆ sÝn aÙto‹j aƒ tÕ ¢q£naton pàr diaful£ttousai parqšnoi strathgo… te kaˆ tîn ¥llwn politîn oÞj pare‹nai ta‹j ƒerourg…aij qšmij e‡dwla morfa‹j ¢nqrèpwn e„kasmšna, tri£konta tÕn ¢riqmÕn ¢pÕ tÁj ƒer©j gefÚraj b£llousin e„j tÕ ·eàma toà Tebšrioj, 'Arge…ouj aÙt¦ kaloàntej. (…Геракл научил туземцев умилостивлять бога сбрасыванием в Тибр вместо людей, которых они связывали, чтобы лишить сил, изображений, изготовленных наподобие человеческих фигур… (3) И римляне совершают этот обряд вплоть до моего времени, проводя его ежегодно немного позднее весеннего равноденствия, в мае месяце, в так называемые Иды, которые они считают серединой месяца. И они хотят, чтобы в этот день, подготовив установленные священнодействия, понтифики, знаменитейшие из жрецов, и вместе с ними девы, хранящие неугасимый огонь, а также преторы и другие граждане, которые имели право присутствовать при священнодействиях, скидывали со священного моста в поток Тибра тридцать человеческих изображений, называя их Аргеями.)

[28] Fest. P. 452L: Sunt, qui dicant, post Urbem a Gallis liberatam, ob inopiam cibatus, coeptos sexaginta annorum homines iaci in Tiberim, ex quo numero unus, filii pietate occultatus, saepe profuerit <pa>triae consilio, sub persona filii. Id ut sit cognitum, ei iuveni esse ignotum, et sexsagenaris vita concessa. Ср.: Ovid. Fast. V. 633 ss.

[29] Varr. L. L. VI. 54: hinc fana nominata, quod pontifices in sacrando fati sint finem; hinc profanum, quod est ante fanum coniunctum fano; hinc profanatum quid in sacrificio ad quae Herculi decuma appellata ab eo est quod sacrificio quodam fana[n]tur, id est ut fani lege sit. id dicitur pollu<c>tum, quod a porriciendo est fictum: cum enim ex mercibus libamenta porrecta sunt Herculi in aram, tum pollu<c>tum est, ut cum profan<at>um dicitur, id est proinde ut sit fani factum: itaque ibi olim fano consumebatur omne quod profanum erat, ut etiam fit quod praetor urb<an>us quotannis facit, cum Herculi immolat publice iuvencam. Ср.: Macr. Sat. III. 12. 2.

[30] См.: Santalucia B. Op. cit. P. 83; Кофанов Л. Л. Коллегия торговцев Рима: цена их клятвы и общественные пиры // Торговля и торговец в античном мире: Докл. «круглого стола» Российской ассоциации антиковедов 29 янв. 1997 г. М., 1997. С. 61–68.

[31] Кофанов Л. Л. Коллегия… С. 63 и след.

[32] Lex Lat. tab. Bantin. 10: p(raetor) recuperatores [… quos quotque dari opo]rteat dato, iubetoque eum, sei ita pariat, condemnari populo, facitoque ioudicetur; Lex Acilia repetundarum. 4 (FIRA. p. 86): praetoris questio esto, ioudicum ioudicatio leitisque aestimatio…

[33] Santalucia B. Op. cit. P. 116.

[34] Нетушил И. В. Указ. соч. С. 153.

[35] Pomp. Enchirid. D. 1. 2. 2. 32: Deinde Cornelius Sulla quaestiones publicas constituit, veluti de falso, de parricidio, de sicariis, et praetores quattuor adiecit. (Потом Корнелий Сулла установил государственное расследование дел о подлогах, об убийстве родичей, о бандитизме и добавил четырех преторов).

[36] См., например: Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. СПб., 1885. С. 1100.

[37] Lenel O. Das Edictum perpetuum: III ed. Leipzig, 1927; Idem. Palingenesia iuris civilis. Lipsiae, 1889.

[38] D. 48. 1. 2; 1. 4; 2. 15; 6. 4; 6. 9; 6. 10; 7. 4; 7. 5; 8. 8; 8. 9; 8. 10; 9. 7; 10. 25; 11. 8; 13. 13; 15. 4; 18. 2; 18. 3; 18. 12; 19. 2; 19. 18; 19. 19; 19. 32; 20. 3; 20. 5; 23. 1.