Л. Л. КОФАНОВ*

ГОСУДАРСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ
И ЧАСТНЫЙ ИНТЕРЕС
В ДРЕВНЕРИМСКОМ ПРАВЕ

Сразу хочу оговориться, что статья посвящена преимущественно римскому праву, а современное российское право будет лишь упомянуто по касательной. При рассмотрении современной историографии по римскому праву невольно обращаешь внимание на бьющую в глаза несоразмерность степени изученности отдельных его частей. Так, если исследования римского частного права в количественном плане представляют собой трудно поддающееся счету множество различных монографий, статей, сборников и многотомных исследований, то в области публичного римского права таких исследований в десятки, если не в сотни раз меньше. Это одна из объективных причин того, что Römisches Staatsrecht Т. Моммзена до сих пор остается никем не превзойденной научной основой изучения римского публичного права[1]. Но и внутри этой большой темы есть определенный перекос. Большинство работ такого рода посвящены истории государства и государственных институтов, в то же время такой важнейший с моей точки зрения институт, как государственная собственность, юридическая система ее существования и использования, как правило, занимают в этих работах весьма скромное место[2].

Такое положение вещей отразилось и на общей теории и истории государства и права зарубежных стран. Так, даже в лучших отечественных учебниках по теории государства и права публичному праву в целом посвящается весьма мало места в сравнении с общим объемом учебников, а понятие государственная собственность часто вообще оказывается вне поля зрения теоретиков права[3]. То же самое можно сказать и об учебниках по истории государства и права, где в разделах по истории римского права традиционно больше внимания уделяется истории частного права, а в разделах по истории римских государственных институтов о характере государственной собственности почти ничего не говорится[4].

Таким образом, сегодня не так просто подготовить специалиста в области истории института правового регулирования государственной собственности, хотя объективно нужда в таких специалистах всегда в России была значительна, а сегодня благодаря проведению долгосрочной административной реформы она становится еще более актуальной. В связи с этим обратимся к римскому опыту правового регулирования государственной собственности. В небольшом докладе даже в виде обзора невозможно коснуться всех аспектов этой огромной темы, поэтому мы остановимся лишь на извечной проблеме соотношения государственных и частных интересов в области государственной и в какой-то мере и частной собственности и владения в древнем Риме раннего и классического периодов, то есть в период от законов XII таблиц до римской классической юриспруденции включительно.

Как известно[5], римляне не имели специального термина, обозначающего только государственную или общенародную собственность, так как они не отличали терминологически это понятие от понятия государство, то есть от res publica. Единственным отличием было то, что в отношении государственной собственности могло употребляться множественное число res publicae[6]. В связи с этим следует вспомнить известное определение государства у Цицерона, согласно которому «res publica (est) res populi», то есть «государство – это достояние народа»[7]. В этом фрагменте Цицерона ключевым является понятие res populi. Под словом res Цицерон имел в виду не только государственное устройство, законы, органы власти римского народа, но и его имущество, общенародную собственность, то есть применял слово res в его прямом значении[8]. Действительно, в другом месте Цицерон говорит, что народ «является господином над законами, над судьями, над войной и миром, над международными договорами, над статусом каждого гражданина, собственником своего имущества. Считают, что только такое устройство и заслуживает наименования res publica, то есть достояние народа»[9]. Таким образом, res populi – это прежде всего собственность римского народа и в этом значении Цицерон даже отличает понятие res populi от понятия res publica, когда последнее обозначает лишь форму правления, например, царскую власть[10].

Итак, Цицерон видел главным в понятии «государство» (res publica) – обозначение общенародной собственности. Следует подчеркнуть, что и Цицерон, и римские классические юристы для обозначения государственной собственности вообще, абстрактно, как правило, употребляли единственное число res publica[11], а множественное число употреблялось лишь для обозначения конкретных видов государственной собственности, например, государственных земельных участков – loca publica (D. 18. 1. 6 pr.). Кроме термина res publica иногда встречаются обозначения «народное имущество» (bona publica – D. 50. 16. 17) и «собственность народа» (patrimonium populi – D. 41. 1. 14 pr.) или «собственность фиска» (patrimonium fisci – D. 18. 1. 72. 1; D. 43. 8. 2. 4). Чрезвычайно редко для обозначения государственной собственности употребляется термин dominium[12], как правило, лишь для того, чтобы обозначить слияние права собственности с частным владением или правом узуфрукта на agri vectigales[13].

Самое общее определение государственной собственности дает Гай: «Вещи, которые являются вещами человеческого права, суть или публичные, или частные. Те, которые являются публичными, не считаются находящимися в чьем-либо имуществе, но считаются вещами, принадлежащими самой совокупности; частные же вещи – это те, которые принадлежат отдельным лицам»[14]. Это определение дается через противопоставление государственной и частной собственности, то есть, согласно Гаю, государственная собственность – это все то, что входит в область человеческого права, но не является частной собственностью. В другом месте тот же Гай обращает внимание на то, что государственная собственность римского народа и гражданских общин не приобретается в частную собственность давностью владения[15]. Любопытно, что в другом месте он, противореча самому себе, считает не верным относить к государственной собственности имущество муниципий (гражданских общин), так как те по его мнению скорее пользуются правами частного лица[16]. Ему возражает Ульпиан: хотя он и отмечает, что «имущество гражданской общины несколько вольно называют «публичным», ведь публичным называется только то, что принадлежит римскому народу»[17], однако далее поясняет, что «мы относим к «публичным» вещи не потому, что они являются сакральными, религиозными или теми, которые предназначены для общественного пользования; но когда что-либо принадлежит гражданским общинам как имущество»[18]. Здесь следует пояснить, что не только государственная собственность, но и частные вещи могут быть сакральными, религиозными или находящимися в общественном пользовании, соответственно, Ульпиан подчеркивает, что отличительным признаком государственной собственности является ее принадлежность той или иной конкретной гражданской общине, будь то Рим или какой-либо римский муниципий. Необходимо также отметить, что, как справедливо отметил С. А. Муромцев, «города… практиковали … общегосударственные функции… (и) городское управление было как бы сколком с государственного устройства»[19].

Согласно общепринятой концепции[20], в классическом римском праве вся государственная собственность делилась на две основные части: это прежде всего государственная собственность, находящаяся в постоянном и непосредственном использовании римским народом (res in publico usu) и собственность, числящаяся в казне римского народа или императора (res in pecunia populi)[21]. Следует сразу подчеркнуть, что я целиком разделяю концепцию Н. С. Суворова о том, что хотя первоначально императорский фиск и рассматривался как управление частной собственностью императора, однако «такой порядок вещей продолжался недолго» и уже при Северах различие между императорским фиском и сенатским эрарием исчезло[22].

Деление государственной собственности на две указанных категории носит принципиальный характер, так как режим управления этими видами собственности был диаметрально противоположен. Государственная собственность общего пользования причислялась к вещам, находящимся вне коммерческого оборота (res extra commercio) и не могла быть предметом частного оборота, то есть договоров купли-продажи, залога, найма и т. д.[23] Иное дело государственная собственность казны, находящаяся в постоянном, долгосрочном или временном владении частных лиц, ее коммерческий оборот вполне правомерен, то есть, она могла быть предметом купли-продажи, залога, найма между частными лицами, на что вполне однозначно указывают Помпоний и Юстиниан[24]. Соответственно, режим управления этими двумя видами государственной собственности существенно различался. В первом случае собственность оставалась в прямом управлении римских магистратов (претора, эдилов, цензоров и т. д.). Особая роль отводилась претору в защите публичных и частных интересов в этом роде государственной собственности. Речь идет об обеспечении надлежащего состояния общественных зданий, улиц, дорог и т. д. Подробно преторский эдикт о защите государственной собственности, находящейся в общем пользовании, излагается в 43 книге Дигест в 7–15 титулах[25]. Общий принцип этого преторского эдикта звучит так:

Претор говорит: «Не строй чего-либо в публичном месте или не вноси в это место то, из-за чего кому-либо наносится какой-то ущерб, за исключением того, что тебе позволено по закону, по постановлению сената, по эдикту, или по декрету императоров. О том, что будет сделано (правомерно), я не дам интердикт»[26].

Важно отметить, что римляне в отличие от нас очень хорошо осознавали, что этот вид государственной собственности является ничем иным, как совокупностью частных интересов, которую Ульпиан называет publica utilitas, то есть «общественная польза», подчеркивая, что «этот интердикт является запретительным, и посредством его осуществляется забота как об общественных выгодах, так и о частных. Ведь публичные места в любом случае служат нуждам частных (лиц), но конечно, по праву государственной собственности, а не как принадлежащие отдельным лицам…»[27]. Те же магистраты непосредственно заботились о состоянии и функционировании этого вида государственной собственности, сдавая на конкурсной основе частным лицам подряды на строительство, ремонт, обеспечение деятельности храмов, театров, дорог, общественных бань и т. д.[28] Вместе с тем, в обеспечении функционирования res publica принимали участие и сами граждане через систему гражданских повинностей (munera civilia), которые они, как правило, обязаны были исполнять не только бесплатно, но даже за собственный счет, хотя бедняки исполняли повинности лишь личным трудом[29]. Подробно эти гражданские повинности и освобождения от них излагаются в IV и V титулах 50-й книги Дигест Юстиниана.

Таким образом, можно констатировать, что в управлении государственной собственностью общего пользования принимал участие весь коллектив граждан своим имуществом и трудом. В то же время и извлечение частных выгод из пользования государственной собственностью общего пользования, как было указано выше, защищалось преторским эдиктом[30]. Следует отметить, что несанкционированное вторжение в государственную собственность общего пользования, если оно не наносило ущерба utilitas publica, то есть совокупности частных интересов в целом или чьим-то отдельным частным интересам, рассматривалось как допустимое при условии юридического оформления отношений частного лица с государством или гражданской общиной города, и уплаты государству подати за право извлечения доходов[31]. В этом случае данная собственность народа переходила во вторую форму, то есть в собственность казны римского народа. Оформление договора краткосрочного (5 лет) или долгосрочного (100 лет) откупа государственной собственности в раннереспубликанском Риме осуществлялось в форме публичного договора mancipium совершавшегося в присутствии городского претора и римского народа. Отчет в своей деятельности откупщик manceps давал претору, сенату и народу[32]. Деятельность откупщиков или публиканов в позднереспубликанском и императорском Риме регулировалась юридическим актом, аналогичным архаическому договору mancipium, называвшимся «судебной уступкой» (in iure cessio), который по своей сути был равнозначен виндикации[33]. Не случайно поэтому процесс конфискации казной имущества, например, за неуплату податей, обозначался глаголом vindicare[34]. Более того, откупщик manceps, заключая договор по государственному откупу, объявлял вещь своей, говоря, что rem meam esse aio ex iure Quiritium, то есть «эта вещь является моей по праву Квиритов». Единственным отличием от аналогичной процедуры переноса права собственности на недвижимую вещь было то, что в собственность он приобретал лишь право извлечения доходов, то есть на узуфрукт от государственной собственности[35].

Следует отметить, что одной из важнейших функций публиканов было право сбора поземельных податей, то есть они, будучи частными лицами, осуществляли государственные функции управления общенародной собственностью. Весьма ярко роль системы государственных откупов в Риме II в. до н. э. охарактеризовал Полибий в широко известном рассказе о римском государственном устройстве, цитату из которого я не могу не привести здесь:

Polyb. VI. 17. 2–5: 2. В самом деле, многие работы по всей Италии, перечислить которые было бы не легко, по управлению и сооружению общественных зданий, а также многие реки, гавани, сады, прииски, земли, короче все, что находится во власти римлян, отдается цензорами на откуп. 3. Все названное здесь находится в ведении народа, и можно сказать, что почти все граждане причастны к откупам и получаемым от них выгодам. 4. Так, одни за плату сами принимают что-либо от цензоров на откуп, другие идут в товарищи к ним, третьи являются поручителями за откупщиков, четвертые несут за них в государственную казну свое состояние. 5. По всем этим делам (о государственных откупах) решает сенат, а именно: назначить срок уплаты, в случае несчастья облегчить плательщиков или при несостоятельности совсем освободить от обязательства. 6. Словом, во многих случаях сенат имеет возможность причинить вред или помочь людям, имеющим отношение к общественному достоянию, ибо по всем названным делам нужно обращаться к сенату [36].

Думается, что Полибий отнюдь не лукавил, когда говорил, что «почти все граждане причастны к откупам и получаемым от них выгодам», что извлечение доходов из государственной собственности было приоритетным в отношениях между государством и частными лицами. Каким образом римлянам удалось создать столь эффективную, поистине общенародную систему управления государственной собственностью? Думается, что активное расширение римской власти по всему Средиземноморью является не причиной, а следствием этой эффективности. Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться к системе законодательных мер, обеспечивших римлянам на достаточно длительный срок разумное и эффективное сочетание государственной и частной собственности, общенародных и частных интересов.

Очень часто в научной юридической литературе именно римлянам присваивается разработка принципа абсолютной частной собственности. Так, например, итальянский ученый Невио Скапини в своей монографии о законных ограничениях собственности в римском праве пишет следующее:

«Новейшая цивилистическая традиция в отношении общего принципа (утвержденного даже в статье 42. 2 Конституции), согласно которому собственность всегда имеет публичную функцию, выражается в так называемых ограничениях права собственности в пользу публичных интересов, как средствах реализации публичных целей. В римском праве, наоборот – в нем, как продемонстрировал Бонфанте, собственность понималась как более четкое выражение независимости гражданина-собственника – публичная функция собственности концептуально является неприемлемой, так что так называемые «ограничения публичного права» в отношении dominium частных лиц возникают только в том случае, если понимаются как ограничения, введенные в интересах коллектива, в исключительной мере превалирующих над интересами частного лица, исходя из политических, социальных, экономических или этико-религиозных соображений. Подчеркнем это «в исключительной мере», так как в главной линии развития абсолютная свобода, которую собственник имел в материальном распоряжении вещами (которая, согласно мнению средневековых юристов, выражалась в jus utendi et abutendi – праве использовать или не использовать вещь) демонстрирует полную чуждость юридической мысли римлян той идеи, которая сегодня определяется как «социальные и публичные функции собственности», вследствие чего только интерес коллектива (в котором идентифицируется государство), воспринимаемый как превалирующий и неоспоримый в своей сатисфакции, использует юридический порядок для фиксации даже тяжелых ограничений права собственности частных лиц»[37].

С таким категоричным утверждением, конечно, нельзя согласиться априори, для чего достаточно обратиться к некоторым фундаментальным современным работам в этой области[38]. Однако, прежде чем вступить в полемику с автором приведенной цитаты, хотелось бы привести некоторые данные источников, позволяющих, на мой взгляд, как минимум, усомниться в абсолютности и неприкосновенности римской частной собственности, с одной стороны, и сильнейшей правовой защитой частных интересов в государственной собственности, с другой стороны. Рассмотрим данные источников об эпохе республики, начиная с законов XII таблиц.

Многие ученые-юристы признают, что уже в законах XII таблиц был впервые сформулирован как принцип неприкосновенности частной собственности, так и принцип свободы ее отчуждения[39]. Конечно, и то, и другое имело место в децемвиральном праве. Вместе с тем, следует отметить, что о существовании частной собственности в период децемвиров вообще можно говорить с известной долей условности, по крайней мере не в современном, и даже не в классическом римском понимании. Ведь использование вообще всякой собственности в архаический период отнюдь не было свободным. Как справедливо отметила Е. М. Штаерман, контроль общества за правильным использованием частной собственности был достаточно строгим не только в архаическом, но даже и позднереспубликанском Риме[40].

Первоначально существование всякого права на вещь было обусловлено добросовестностью и правильностью распоряжения ею со стороны собственника. В этом смысле весьма показателен рассказ Валерия Максима о зарезанном пахотном быке, когда собственник быка был казнен лишь за то, что использовал его в пищу, то есть не по прямому назначению[41]. Варрон и Колумелла также указывают, что убийство пахотного быка расценивалось в архаическом Риме как уголовное преступление (crimen)[42], рассматривавшееся, соответственно, не в преторском суде по частным делам, а в публичном государственном суде народного собрания (iudicium publicum) и грозившее преступнику смертной казнью. Известно, что собственник мог лишиться своей вещи при недолжном обращении с нею. Точно также подвергались присуждению к штрафу те собственники, которые недобросовестно обрабатывали свои земельные участки[43]. Наконец, римский всадник подвергался наказанию цензоров за недостаточный уход за своей лошадью[44], а тучного всадника вообще лишали лошади. Известен целый ряд так называемых сумптуарных законов республиканской эпохи (leges sumptuariae), не только контролировавших использование частной собственности, но и ограничивающих ее. Так, например, на основании этих законов консул и диктатор Корнелий Руфин был изгнан из сената лишь за то, что приобрел 10 фунтов столового серебра[45], тогда как законом полководцам было запрещено иметь более одной чаши и одной солонки из серебра (Plin. NH. XXXIII. 54. 3). Конечно, приведенные источники говорят не о XII таблицах, а о республиканской эпохе вообще, но известно, что также и в законах XII таблиц существовали многочисленные законы против роскоши. Так, Аммиан Марцеллин пишет, что «законы против роскоши, привезенные в Рим с ретр Ликурга и таблиц Солона, долго соблюдавшиеся и понемногу устаревшие, восстановил диктатор Сулла»[46]. Наконец, хорошо известен децемвиральный закон, лишающий расточителя права распоряжаться своей собственностью. Ульпиан пишет об этом законе следующее:

«По закону XII таблиц расточителю запрещалось распоряжение своим имуществом, что еще от основания (города) было введено обычаем»[47].

В научной литературе давно отмечено, что также и погребальные законы X таблицы децемвирального свода содержат различные нормы, ограничивающие размеры расходов на погребальные ритуалы[48]. Кроме того, в законах XII таблиц существовала норма, согласно которой в случае, если собственник участка, граничащего с общественной дорогой, не поддерживал ее в должном состоянии, путникам разрешалось ехать где придется через участок собственника (XII t. VII. 7). Некоторые современные романисты подчеркивают, что в эпоху законов XII таблиц частная собственность еще мало чем отличалась от владения государственной собственностью и коллективные формы собственности с принципами уравнительности и земельными переделами еще сохраняли свое приоритетное значение[49]. Закон о постоянном переделе общественной земли был отменен лишь законом Спурия Тория 111 г. до н. э.[50] Далее, известный закон Лициния-Секстия de modo agrorum 367 г. до н. э. ограничивал 500 югерами предельные размеры даже не частной собственности на землю, а частных владений на государственной земле[51]. Еще более интересны сведения Аппиана и Катона о том, что законом Лициния-Секстия ограничивался и максимум скота, который можно было пасти на общественных полях: не более ста голов крупного и 500 голов мелкого скота[52]. Важно отметить, что если ограничение земли касалось лишь частных владений на государственной земле, то второе опосредованно ограничивало максимальный размер поголовья скота, находившегося в частной собственности римских граждан. Известны и многие другие республиканские законы, ограничивавшие размеры частной собственности или владения особенно в отношении предметов роскоши. Так, можно упомянуть законы против роскоши 215 г. до н. э.[53], 183 г. до н. э.[54], 161 г. до н. э.[55], 143 г. до н. э.[56], 115 г. до н. э.[57], 100 г. до н. э.[58], 81 г. до н. э.[59], 46 г. до н. э.[60] и 18 (или 17) г. до н. э.[61] Предпринимались попытки проведения законов против роскоши и период Принципата в I в. н. э. Содержание всех этих законов в целом характеризует Тацит описывая события 22 г. н. э. в следуюшем отрывке:

«Что запретить или ограничить, возвращаясь к прежним обычаям? Огромные размеры загородных поместий? Число рабов и их принадлежность к множеству различных племен? Вес золотой и серебряной утвари? Чудеса, созданные в бронзе и на картинах? Одинаковые одеяния мужчин и женщин или пристрастия одних только женщин…»[62]

Таким образом, законодательные ограничения максимальных размеров частной собственности и владения касались не только недвижимого имущества, но и скота, утвари, одежды и пищи. Кроме того, ограничения собственности были связаны с рациональным, рачительным ее использованием, отсутствие которого вело к наказанию собственника и лишению его собственности. Причем, следует отметить, что эти ограничения на протяжении всей республики носили достаточно устойчивый характер, известны конкретные случаи наказания штрафами и конфискациями имущества за нарушение этих законов[63].

Теперь вернемся к полемике с Невио Скапини. Едва ли после приведенного материала можно без всякой оговорки принимать ранее изложенную им позицию. Однако, нарисованная мной картина может создать впечатление, что римляне эпохи республики скорее принимали меры по ограничению частной собственности в пользу государственной, нежели были адептами абсолютной частной собственности. Это не совсем так. Следует говорить скорее о сочетании двух вообще трудно совместимых принципа: последовательной защиты государственных или общенародных интересов, устанавливавшей серьезные ограничения частной собственности, и не менее последовательной защиты неприкосновенности частной собственности и даже более того – частных интересов в государственной собственности.

Невио Скапини приводит ряд источников, касающихся событий преимущественно II в. до н. э. – II в н. э., в которых подтверждается принцип неприкосновенности частной собственности, а также другой ряд источников, использующихся для подтверждения существования у римлян конфискаций государством частной собственности для общественной пользы. Сразу следует подчеркнуть, что речь идет о конфискациях за плату у добропорядочных граждан, не совершивших никаких преступлений или нарушений законов, в том числе и сумптуарных законов, а именно о тех случаях, когда лишь государственная необходимость (utilitas publica) требовала такой конфискации.

Обратимся сначала к примерам в пользу неприкосновенности частной собственности. Так, Ливий упоминает случай 180 г. до н. э., когда М. Лициний Красс не позволил цензорам проводить общественный водопровод через свое поместье[64]. Известен также случай середины I в. до н. э., когда при расширении Форума государство вынуждено было заплатить частным собственникам колоссальную сумму в 60 миллионов сестерций, чтобы выкупить у них необходимые для расширения Форума участки[65]. Цицерон, приведший этот случай, указывает на то, что законы запрещали выкупать в пользу государства частную собственность без согласия самого собственника (ab invito)[66]. Действительно, такого рода законодательные меры известны, в частности, для II в. до н. э., когда римский сенат вынес постановление (171 г. до н. э.), запретившее магистратам закупать продовольствие у испанцев по низким ценам, не согласованным с самими испанцами[67]. Наконец, приводится случай конца I в. до н. э., когда Август не решился выселить римских граждан из их домов ради расширения своего форума[68].

Приведенные случаи подтверждают верность тезиса Н. Скапини о существовании юридического принципа неприкосновенности частной собственности, хотя пример 171 г. до н. э. свидетельствует о постоянных попытках римских магистратов обходить этот принцип.

Другой ряд примеров свидетельствует о том, что далеко не всегда у частного собственника или владельца спрашивали его мнение при конфискациях в пользу государственной казны. Так, в 181 г. до н. э. римский сенат предоставил право установить компенсацию частному собственнику за сожжение знаменитых книг Нумы Помпилия претору и плебейским трибунам[69]. Далее, в законе колонии Генетивы частникам запрещено было препятствовать в проведении городского водопровода через те участки, которые определит городской совет[70]. Случаи конфискации частных владений во II в. н. э. приводятся и в Дигестах[71], однако в них не объясняется причина конфискации, а в случае конфискации имения в Германии, как справедливо отмечает Н. Скапини, речь вообще идет о государственных землях, переданных в частное владение. Анализируя рассмотренные примеры, Н. Скапини подчеркивает, что пример конфискации книг Нумы Помпилия можно охарактеризовать как исключительный случай, когда политический и религиозный строй Рима требовал уничтожения подрывающих основы римской религиозности крамольных книг. Остальные случаи он считает относящимися не к частной собственности, а к частным владениям на государственной земле или к конфискованной за преступление собственности. Что же касается известной экспроприации 40-х гг. до н. э. частной земли для передачи ее ветеранам, проведенной Октавианом (App. B. C. V. 12; Suet. Aug. 13. 3), то он расценивает это как акт насилия, не основанный на праве. Н. Скапини делает вывод, что Рим классической эпохи не знал такого института как «экспроприация частной собственности ради общественной пользы»[72]. В целом с таким выводом можно согласиться, учитывая, что экспроприации частной собственности в случае нарушения различных законов о размере собственности и ее использовании были обыденным явлением. С другой стороны, хотелось бы добавить, что римское право разработало целый ряд мер защиты имущественных интересов как частного собственника, так и частного владельца на государственной земле, от неправомерных действий римских магистратов и представлявших казну римского народа публиканов.

Так Павел в Сентенциях пишет, что «если без санкции судебного решения оффициалы захватят чье-либо имущество, или опишут, или сделают так, что оно будет поставлено под надзор, то должен вмешаться прокуратор для устранения этой несправедливости, а инициаторы этого дела посылаются к префекту претория для наказания»[73]. В том же духе написано и следующее его высказывание: «Не следует давать фиску право вести тяжбу, пагубную для частных лиц, а если (такое право) дано, не следует принимать (тяжбу) к рассмотрению»[74]. Особенно ценно указание Павла на то, что незаконно изъятое публиканами в пользу казны у частных собственников или у частных владельцев государственными землями подлежало возврату им в двойном, а в случае применения насилия – в тройном размере[75]. Далее, Павел отмечает, что даже куратор государственной собственности не может без особого указа императора отнять у частного владельца государственные земли, находящиеся у него в наследственном владении[76]. Наконец, весь четвертый титул 39-й книги Дигест посвящен преторскому эдикту об ответственности публиканов за неправомерное изъятие имущества у частных владельцев на государственных землях.

Нормы об ответственности муниципальных и государственных чиновников по управлению государственной собственностью излагаются в восьмом титуле 50-й книги Дигест, называющемся «Об управлении имуществом, принадлежащим гражданским общинам». Например, куратор государственной собственности был обязан возместить частному собственнику из государственной казны неправомерно изъятые у него излишки зерна, полученные по продовольственному налогу[77]. В то же время сам куратор государственной собственности за нецелевую трату государственных средств нес ответственность своим имуществом[78]. Вообще любой муниципальный или государственный магистрат при вступлении в должность давал все свое имущество в обеспечение присяги о том, что он будет управлять государственной собственностью без злого умысла и небрежности[79]. Не менее значительна была ответственность и всего городского совета или сената, членам которых было самим запрещено брать на откуп государственные земли[80]. Всякое пристрастное постановление курии в отношении государственной собственности признавалось не имеющим юридической силы[81]. Если куратор государственной собственности продавал казенное имущество с убытком для казны просто по недомыслию, то от него требовалось простое возмещение убытков, если же он действовал с умыслом, то возмещал в двойном размере[82]. Если же куратор непозволительно долго держал у себя казенные деньги, то принуждался вернуть их с процентами[83].

Я намеренно во всех случаях переводил термин res publica в контексте 50 книги словом государственная, а скажем не общественная или общинная собственность, чтобы, предвосхищая ожидаемую мной критику такого перевода со стороны проф. П. Каталано, тем не менее еще раз подчеркнуть, что римляне не различали терминологически государственную и муниципальную собственность. Можно сказать, что она практически не различалась и по сути. Ведь муниципальные магистраты действовали как государственные чиновники, во всем сверяясь с волей принцепса в управлении муниципальной собственностью. Так, без разрешения принцепса они не могли нарушить волю легатария, оставившего муниципию свое имущество на целевое использование[84], не могли они и возводить новые общественные постройки за муниципальный счет без согласия принцепса[85]. и т. д. Вообще в Римской империи города как гражданские общины имели те же права, что и город Рим, выполняя волю императора в управлении государственной собственностью. Это вытекает, в частности, из нормы, запрещавшей муниципиям без указания императора устанавливать новые или преобразовывать старые подати[86]. Кроме того, я переводил термин res publica как «государственная собственность», а не как «собственность народа» на том простом основании, что в нашей российской, постсоветской действительности еще не умерло представление о том, что термин «государственная собственность» – это синоним понятия «общенародная собственность». По крайней мере, в новейших учебниках по гражданскому праву и по теории государства и права эта идея присутствует[87].

Подводя итоги моему краткому обзору, хотелось бы обратить внимание на особую роль должности куратора государственной собственности в Римской империи I–III вв. н. э., одной из главных задач которого было сохранение и преумножение государственной собственности. В республиканском Риме эту роль выполняли преторы, эдилы, плебейские трибуны и цензоры. Кураторы государственной собственности в случае ее противоправной приватизации обязаны были добиваться возвращения собственности государству[88]. Подобными функциями обладали и наместники провинций. Однако следует подчеркнуть, что главная их цель не заключалась в отделении государственного от частного. Основной целью использования государственной собственности всегда являлась польза для государства, которая эффективна лишь при разумном сочетании ее с частными интересами. В связи с этим процитирую еще одно весьма важное место из 50-й книги Дигест Юстиниана:

«Не следует (жестко) разграничивать публичное и частное. Ведь наместники провинций должны заботиться о том, чтобы, если имеется что-либо публичное, отделить его от частного и прежде всего увеличить доходы от публичной собственности; если же какое-либо публичное место или здание окажутся в пользовании частных лиц, то (наместник) должен оценить, что лучше – виндицировать это в государственную собственность или взимать вектигальный налог, и таким образом следовать тому, что он сочтет более выгодным для государства»[89].

Приведенный текст указывает на то, что римские юристы сформулировали принцип, согласно которому в государственной собственности должно находиться то, что в таком статусе приносит наибольшую пользу, и наоборот, если частное обладание вещью более рационально, то следует даже государственную собственность оставлять в частном обладании. Римские юристы в их концепции utilitas publica выработали идею по возможности гармоничного сочетания частных интересов в использовании государственной собственности и общественных интересов в защите частной собственности. С другой стороны, последовательное проведение сумптуарных законов, ограничивавших размеры частной собственности, указывает на то, что римляне по крайней мере на эмпирическом уровне понимали, что концентрация собственности в руках немногих и отчуждение большинства граждан от распоряжения собственностью приводит в конечном счете к стагнации и гибели общества (Plut. Grach.). Ведь на собственном примере римляне увидели, что частные лица в состоянии управлять самостоятельно лишь разумно ограниченной собственностью, либо вынуждены использовать рабов, не заинтересованных в результатах своего труда. Поэтому именно законодательные ограничения частного интереса в концентрации собственности позволили распространить систему государственных откупов на все римское общество, сделать ее предметом коллективных интересов. Законодательные ограничения частной собственности и владения (законы против роскоши) позволяли в известной мере сдерживать иррациональное потребление собственности. Таким образом, понимание собственности как права ее неиспользования вплоть до уничтожения (ius abutendi), высказанное Н. Скапини, было чуждо римлянам.

Обращаясь к проблемам современной России, приходится констатировать, что за время советской власти произошло полное отчуждение народа от собственности. В постсоветской России произошло отчуждение иного рода – ныне народ полностью отстранен даже на идейном уровне от всякого управления государственной собственностью. Значительное отчуждение народа от собственности, особенно в вопросах земельной собственности, приводит к превращению народа в подневольного раба-арендатора или наемного раба-рабочего, одинаково мало заинтересованных в результатах своего труда. Управляющий же государственной и частной собственностью класс олигархов ввиду своей малочисленности не в состоянии управлять собственностью эффективно. Новый Земельный кодекс РФ, который, в отличие от нового ГК РФ[90], имеет нормы, направленные на ликвидацию промежуточных форм частного интереса, кроме абсолютной частной собственности на землю и аренды, не дающей арендатору никаких вещных прав[91], свидетельствует о развитии этой тенденции. Надеюсь, что современная Россия, природные и материальные богатства которой весьма значительны, сумеет прежде всего правовыми мерами пробудить в народе интерес к частной инициативе в государственной собственности как на уровне правовой идеи, так и на уровне практических мер.

Кроме того, весьма важно вернуть в сознание всего нашего современного общества, всех людей идею идентичности государственного и общенародного. Главным же в механизме внедрения в сознание общества этой идеи должны быть не только голые лозунги, слова, не подкрепленные делами, а конкретная демонстрация, хотя бы на примере исторического опыта древнего Рима, эффективности действия механизма коллективного управления государственным имуществом и тех огромных выгод, которые сулит грамотное использование этого механизма как для всякого разумного частного интереса, так и для всего общества в целом. Только тогда можно рассчитывать на то, что частный интерес, или, выражаясь более конкретно, частный капитал, и государственная, то есть общенародная собственность, придут в полезное соприкосновение и обоюдное позитивное развитие.

L. L. KOFANOV

PROPRIETÀ STATALE E INTERESSE PRIVATO IN DIRITTO ROMANO ANTICO

(RIASSUNTO)

* Кофанов Леонид Львович – канд. историч. наук, докт. юридич. наук, зав. Центром истории римского права и европейских правовых систем Института всеобщей истории РАН, председатель фонда «Центр изучения римского права».

[1] Mommsen Th. Römisches Staatsrecht. T. 1–3. Lpz., 1887–1888.

[2] См., например: Nocera G. Ius publicum (D. 2. 14. 38). Contributo alla ricostruzione storico-esegetica delle regulae iuris. Roma, 1946; De Martino F. Storia della costituzione romana. Vol. I-III. Napoli, 1958. Burdese A. Manuale di diritto pubblico romano. Torino, 1966; Catalano P. Populus Romanus Quirites. Torino, 1974; Giufré V. Il «diritto pubblico» nell’esperienza romana. Appunti di parte generale del corso. Napoli, 1977; Fernandez de Bujan A. Derecho publico romano. Madrid, 1996; Mancuso G. Forma di stato e forma di governo nell’esperienza costituzionale greco-romana. Catania, 1995; Lobrano G. Diritto publico romano e costituzionalismi moderni. Sassari, 1989; Idem. Res publica res populi. La legge e la limitazione del potere. Torino, 1996; Mancuso G. Profilo pubblicistico del diritto romano. Parte I. Catania, 2002; Parte II. Catania, 2003.

[3] См., например, один из лучших учебников по теории государства и права, где, к сожалению, государственная собственность как институт даже не рассматривается: Общая теория государства и права. Академический курс в 2 томах / Отв. ред. М. Н. Марченко. Т. 1. М., 1998. С. 229–236. О публичном праве см. Т. 2. С. 250–256.

[4] См., например, самый фундированный и популярный учебник: История государства и права зарубежных стран / Под ред. О. А. Жидкова и Н. А. Крашенинниковой. Ч. 1. М., 1996. С. 123–135; 152–170.

[5] См., например: Albuerquerque J. M. La protección o defensa del uso collectivo de las cosas de dominio público: especial referencia a los interdictos de publicis locis (loca, itinere, viae, fluminae, ripae). Madrid, 2002. P. 43 ss.

[6] Ibidem, P. 43.

[7] Cic. de rep. I. 39: Est igitur, inquit Africanus, res publica res populi, populus autem non omnis hominum coetus quoquo modo congregatus, sed coetus multitudinis iuris consensu et utilitatis communione sociatus. I. 41: Omnis ergo populus, qui est talis coetus multitudinis, qualem exposui, omnis civitas, quae est constitutio populi, omnis res publica, quae, ut dixi, populi res est, consilio quodam regenda est, ut diuturna sit. (Итак, государство есть достояние народа, а народ не любое соединение людей, собранных вместе каким бы то ни было образом, а соединение многих людей, связанных между собой согласием в вопросах права и общей выгодой… I. 41. Итак, всякий народ, представляющий собой такое объединение многих людей, какое я описал, всякая гражданская община, являющаяся установлением народ, всякое государство, которое, как я сказал, есть достояние народа, должно, чтобы быть долговечным, управляться каким-либо советом…).

[8] О первом значении термина res publica как имущества, достояния народа см. например: Garcìa Garrido M. J. Diccionario de jurisprudencia romana. Madrid, 1986. P. 305.

[9] Cic. De rep. I. 32. 48: Si vero ius suum populi teneant, negant quicquam esse praestantius, liberius, beatius, quippe qui domini sint legum, iudiciorum, belli, pacis, foederum, capitis unius cuiusque, pecuniae. Hanc unam rite rem publicam, id est rem populi, appellari putant.

[10] Cic. de rep. III. 46: … dici possint, cur illa sit res publica resque populi, quae sunt dicta de regno. Et multo etiam magis, inquit Mummius; nam in regem potius cadit domini similitudo, quod est unus… ([так что об оптиматах] можно сказать то же, что было сказано о царской власти, – почему их правление есть государство и достояние народа. И даже с гораздо большим основанием, – говорит Муммий, – ведь царь еще более похож на господина, потому что он один…).

[11] См., например: Frontin. de aquis urb. R. II. 128; Paul. Sent. V. 2. 4: ???

[12] C. Th. 9. 42. 4: bona fiscali dominio vindicari; D. 39. 4. 14: dominiumque (fisco) rei uectigali adquiritur… Gai. Inst. II. 7: Sed in prouinciali solo placet plerisque solum religiosum non fieri, quia in eo solo dominium populi Romani est uel Caesaris, nos autem possessionem tantum et usumfructum habere uidemur.

[13] D. 39. 4. 14: (Ulp.) Commissa uectigalium nomine etiam ad heredem transmittuntur. nam quod commissum est, statim desinit eius esse qui crimen contraxit dominiumque (fisco) rei uectigali adquiritur: eapropter commissi persecutio sicut aduersus quemlibet possessorem, sic et aduersus heredem competit. (Конфискация в счет уплаты податей переходит и на наследника. Ибо то, что конфисковано в казну, немедленно перестает принадлежать тому, кто совершил преступление, и (казна) приобретает (полную) собственность на вектигальную вещь; вследствие этого судебное преследование по поводу конфискации может иметь место против любого владельца, а также и против его наследника.)

[14] D. 1. 8. 1: res, quae humani iuris sunt, aut publicae sunt aut priuatae. quae publicae sunt, nullius in bonis esse creduntur, ipsius enim uniuersitatis esse creduntur: priuatae autem sunt, quae singulorum sunt.

[15] D. 41. 3. 9: Usucapionem recipiunt maxime res corporales, exceptis rebus sacris, sanctis, publicis populi Romani et ciuitatium, item liberis hominibus. (В наибольшей степени допускают приобретение по давности телесные вещи, кроме сакральных, священных, принадлежащих римскому народу в целом и отдельным муниципальным общинам, а также кроме давности в отношении свободных людей). Однако Павел высказывает иную точку зрения: Paul. Sent. V. 2. 4: Viginti annorum praescriptio etiam adversus rem publicam prodest ei, qui iustum initium possessionis habuit nec medio tempore interpellatus est. Actio tamen quanti eius interest adversus eos rei publicae datur, qui ea negotia defendere neglexerunt. (Срок давности в 10 или 20 лет действителен даже в отношении общественного имущества, если начало владения было законно и в течение этого срока не прерывалось. Иск же об общественном имуществе в размере его стоимости вчиняется тем, кто пренебрег его защитой).

[16] D. 50. 16. 16. Eum qui uectigal populi Romani conductum habet, 'publicanum' appellamus. nam 'publica' appellatio in compluribus causis ad populum Romanum respicit: ciuitates enim priuatorum loco habentur. (Того, кто арендует у римского народа (право сбора) вектигального налога, мы называет «публиканом». Ведь название «публичный» в большинстве случаев касается римского народа; гражданские же общины находятся на положении частных лиц).

[17] D. 50. 16. 15: Bona ciuitatis abusiue 'publica' dicta sunt: sola enim ea publica sunt, quae populi Romani sunt.

[18] D. 50. 16. 17. Inter 'publica' habemus non sacra nec religiosa nec quae publicis usibus destinata sunt: sed si qua sunt ciuitatium uelut bona. sed peculia seruorum ciuitatium procul dubio publica habentur. 'Publica' uectigalia intellegere debemus, ex quibus uectigal fiscus capit: quale est uectigal portus uel uenalium rerum, item salinarum et metallorum et picariarum. (Мы относим к «публичным» вещи не потому, что они являются сакральными, религиозными или теми, которые предназначены для общественного использования; но когда что-либо принадлежит гражданским общинам как имущество. Но пекулии рабов гражданских общин без сомнения считаются публичными. § 1. Мы должны считать «публичными» те вектигальные земли, из которых императорская казна получает подати; таковыми являются таможенные пошлины, налоги с продажи вещей, а также налоги от соляных копий, рудников и дегтярен).

[19] Муромцев С. А. Гражданское право древнего Рима. М., 2003. С. 599.

[20] Mommsen Th. Op. cit. Vol. I. S. 169 ff.; Хвостов В. М. История римского права. М. 1919. С. 106; Муромцев С. А. Указ. соч. С. 596–601. См. также об этом достаточно подробное изложение материала источников в недавнем исследовании испанского ученого Х. Альбуеркерке: Albuerquerque J. M. Op. cit. P. 43–54.

[21] Res publicae in publico usu D. 43. 8. 2. (Ulp.); D. 18. 1. 6pr. (Pomp); D. 45. 1. 83. 5 (Paul); D. 43. 14. 1. 4–6 (Ulp); D. 45. 1. 137. 6 (Venul); D. 1. 8. 4. 1 (Marcian.); D. 43. 8. 2. 3 (Ulp.); res publicae in pecunia populi: D. 18. 1. 6 (Pomp.); D. 18. 1. 72. 1 (Pap.); D. 41. 1. 14 pr. (Nerat.); C. 11. 31. 1; C. 11. 31. 3; о различии между res publicae in publico usu и res publicae in pecunia populi см.: D. 43. 8. 2. 4–5 (Ulp.); D. 18. 1. 6 pr. ((Pomp.); D. 18. 1. 72. 1 (Pap.); D. 11. 7. 8. 2 (Ulp.); D. 45. 1. 137. 6 (Venul.); D. 45. 1. 83. 5 (Paul.).

[22] Суворов Н. С. Об юридических лицах по римскому праву. М., 2000. С. 190.

[23] D. 18. 1. 6pr. (Pomp): Sed Celsus filius ait … te emere non posse nec cuiuscumque rei … quorum commercium non sit, ut publica, quae non in pecunia populi, sed in publico usu habeatur, ut est campus Martius. (Но Цельс-сын говорит, что ты не можешь покупать ничего из тех (вещей), в отношении которых нет права коммерции, таких как публичные места, которые считаются находящимися не в казне римского народа, но в публичном пользовании, как (например) Марсово поле); D. 45. 1. 137. 6 (Venul): Cum quis sub hac condicione stipulatus sit, si rem sacram aut religiosam titius vendiderit vel forum aut basilicam et huiusmodi res, quae publicis usibus in perpetuum relictae sint: ubi omnino condicio iure impleri non potest vel id facere ei non liceat, nullius momenti fore stipulationem, proinde ac si ea condicio, quae natura impossibilis est, inserta esset. (Если кто-либо стипулировал на том условии, если Тиций продаст священную или религиозную вещь, или площадь, или базилику, или еще что-нибудь такого рода, что навечно отдано в публичное пользование – когда вообще условие в соответствии с правом не может исполниться, или же когда (промиссору) не дозволено этого делать, то стипуляция не имеет никакого значения, как если бы было вставлено такое условие, которое невозможно по природе); Iust. Inst. III. 19. 2: Idem iuris est, si rem sacram aut religiosam, quam humani iuris esse credebat, uel publicam, quae usibus populi perpetuo exposita sit, ut forum uel theatrum, uel liberum hominem, quem seruum esse credebat, uel cuius commercium non habuit, uel rem suam dari quis stipuletur. (То же действует правило, если стипулируют сакральную или религиозную вещь, которую стипулятор считал объектом человеческого права, или вещь публичную, предназначенную для постоянного пользования римского народа, например, театр, площади, или свободного человека, которого стипулятор считал рабом, или вещь, не находящуюся в гражданском обороте). Ср. D. 45. 1. 83. 5.

[24] D. 18. 1. 72. 1 (Pap.): lege venditionis illa facta «si quid sacri aut religiosi aut publici est, eius nihil venit», si res non in usu publico, sed in patrimonio fisci erit, venditio eius valebit, nec venditori proderit exceptio, quae non habuit locum. (хотя условием продажи установлено то, что «если что-либо относится к государственному (имуществу), то из этого ничего не продается», (однако) если вещь находится не в общественном пользовании, но в собственности государственной казны, ее продажа будет действительна, и для продавца бесполезна эксцепция о том, что она не имела места).

[25] См. подробный анализ содержания этих титулов в кн.: Albuerquerque J. M. Op. cit. P. 55 ss.

[26] D. 43. 8. 2 pr. (Ulp.): Praetor ait: ‘ne quid in loco publico facias inve eum locum immittas, qua ex re quid illi damni detur, praeterquam quod lege senatus consulto edicto decretove principum tibi concessum est. De eo, quod factum erit, interdictum non dabo’.

[27] D. 43. 8. 2 1–2. 1. Hoc interdictum prohibitorium est. 2. Et tam publicis utilitatibus quam privatorum per hoc prospicitur. Loca enim publica utique privatorum usibus deserviunt, iure scilicet civitatis, non quasi propria cuiusque…

[28] См. об этом в D. 50. 10. Ср. Tert. Apol. 13. 5–6; ad nat. I. 10.

[29] D. 50. 4. 4. 2: Inopes onera patrimonii ipsa non habendi necessitate non sustinent, corpori autem indicta obsequia soluunt. (Бедняки не связаны необходимостью обременения их состояния за его отсутствием, но исполняют возложенные на них повинности личным трудом).

[30] D. 43. 8. 2: et tantum iuris habemus ad optinendum, quantum quilibet ex populo ad prohibendum habet. Propter quod si quod forte opus in publico fiet, quod ad privati damnum redundet, prohibitorio interdicto potest conveniri, propter quam rem hoc interdictum propositum est. (§ 2. И столько прав мы имеем (в отношении публичных мест) для удержания (за собой), сколько имеет любой из народа для запрещения (такого удержания). Вследствие этого, если, например, будет вестись какое-то строительство в публичном (месте), которое наносит ущерб частным (лицам), можно вести тяжбу (запретительным) интердиктом, для какого (дела) этот интердикт и был обнародован). D. 43. 8. 2. 5 (Ulp.): Ad ea igitur loca hoc interdictum pertinet, quae publico usui destinata sunt, ut, si quid illic fiat, quod privato noceret, praetor intercederet interdicto suo. (Итак, этот интердикт относится к тем местам, которые предназначены для общественного использования, чтобы, если там произойдет то, что наносит вред частному (лицу), то претор вмешался бы своим интердиктом).

[31] D. 43. 8. 2. 17: Si quis nemine prohibente in publico aedificauerit, non esse eum cogendum tollere, ne ruinis urbs deformetur, et quia prohibitorium est interdictum, non restitutorium. si tamen obstet id aedificium publico usui, utique is, qui operibus publicis procurat, debebit id deponere, aut si non obstet, solarium ei imponere: uectigal enim hoc sic appellatur solarium ex eo, quod pro solo pendatur. (Если кто-то осуществит строительство в публичном месте при том, что никто (ему это) не запрещает, его не следует принуждать к сносу (постройки), чтобы город не обезображивался руинами, и поскольку интердикт является запретительным, а не восстановительным. Однако, если эта постройка вредит общественной пользе, во всяком случае тот, кто заведует публичными зданиями, должен будет ее снести, или, если она не помешает, назначить за нее ежегодную поземельную плату. Ведь эта подать потому и называется поземельной платой, что она платится за землю).

[32] Кофанов Л. Л. Обязательственное право в архаическом Риме (VI–IV вв. до н. э.). М., 1994. С. 85–97.

[33] См. об обществах публиканов этого периода: Ростовцев М. История государственного откупа в римской Империи (от Августа до Диоклетиана). Спб., 1899; Суворов Н. С. Указ. соч. С. 205–218.

[34] C. Th. 9. 42. 4; D. 5. 2. 8. 14: et id fisco uindicari…; D. 5. 3. 20. 7: si uacantia bona fisco uindicentur… D. 34. 9. 26: non fisco hoc uindicatur…; D. 38. 2. 28. 1: fisco esse uindicandam placet…; D. 39. 4. 11. 2: nauis quoque fisco uindicatur…; D. 39. 4. 11. 5: Eam rem, quae commisso uindicata est, dominus emere non prohibetur; D. 39. 4. 16. 9: non debere hoc commisso uindicari…; D. 47. 10. 6 pr.: senatus publica quaestione rem uindicari…; D. 48. 2. 20 pr.: bona eorum fisco uindicentur…; D. 48. 17. 1. 4: ut bona fisco uindicentur; D. 48. 19. 37: ob utilitatem popularis annonae pro modo admissi extra ordinem uindicari placuit; D. 49. 14. 8 pr.: Bonorum fisco uindicatorum…; D. 49. 14. 14: cum fiscus uindicasset…; D. 49. 14. 18. 8: cum fisco quiuis deferre potest, hoc est uindicare…; D. 50. 1. 15. 3: In fraudem ciuilium munerum per tacitam fidem praedia translata fisco uindicantur…; D. 50. 1. 37 pr.: De iure omnium incolarum, quos quaeque ciuitates sibi uindicant, praesidum prouinciarum cognitio est. D. 50. 10. 5. 1: uindicanda in publicum sint…; Paul. Sent. V. 12. 6.

[35] См. о возможности употребления этой формулы для приобретения узуфрукта в: Кофанов Л. Л. Владение и собственность в законах XII таблиц // Древнее право IVS ANTIQVVM. № 6. 2000. С. 156–158.

[36] Polyb. VI. 17. 2–5: 2. pollîn g¦r œrgwn Ôntwn tîn ™kdidomšnwn ØpÕ tîn timhtîn di¦ p£shj 'Ital…aj e„j t¦j ™piskeu¦j kaˆ kataskeu¦j tîn dhmos…wn, ¤ tij oÙk ¨n ™xariqm»saito ∙vd…wj, pollîn d potamîn, limšnwn, khp…wn, met£llwn, cèraj, sull»bdhn Ósa pšptwken ØpÕ t¾n `Rwma…wn dunaste…an, p£nta ceir…zesqai sumba…nei t¦ proeirhmšna di¦ toà pl»qouj, kaˆ scedÕn æj œpoj e„pe‹n p£ntaj ™ndedšsqai ta‹j çna‹j kaˆ ta‹j ™rgas…aij ta‹j ™k toÚtwn. oƒ mn g¦r ¢gor£zousi par¦ tîn timhtîn aÙtoˆ t¦j ™kdÒseij, oƒ d koinwnoàsi toÚtoij, oƒ d' ™gguîntai toÝj ºgorakÒtaj, oƒ d t¦j oÙs…aj didÒasi perˆ toÚtwn e„j tÕ dhmÒsion. œcei d perˆ p£ntwn tîn proeirhmšnwn t¾n kur…an tÕ sunšdrion. kaˆ g¦r crÒnon (dÚnatai) doànai kaˆ sumptèmatoj genomšnou kouf…sai kaˆ tÕ par£pan ¢dun£tou tinÕj sumb£ntoj ¢polàsai tÁj ™rgwn…aj. kaˆ poll¦ d» tin' ™st…n, ™n oŒj kaˆ bl£ptei meg£la kaˆ p£lin çfele‹ toÝj t¦ dhmÒsia ceir…zontaj ¹ sÚgklhtoj.

[37] Scapini N. I limiti legali della proprietà nell’evoluzione storica del diritto romano. Parma, 1998. P. 11–12.

[38] См., например: Brugi B. Vigilanza dei Censori sulla coltivazione dei fonti // Rivista del diritto agrario. 1931. P. 38 ss.; De Robertis. L’espropriazione per pubblica utilità nel diritto romano. Bari, 1936; De Martino F. Ager privatus vectigalisque // Studi in onore di F. de Francisci. Milano, 1956. P. 557–579; Idem, Individualismo e diritto romano privato. Torino, 1999. P. 23 ss.; Capogrossi Colognesi L. Proprietà e signoria in Roma antica. Roma, 1986; Idem, Ai margini della proprietà fondiaria. 2 ed. Roma, 1996.

[39] Синайский В. И. Очерки из истории землевладения и права в древнем Риме. Т. 1. Юрьев, 1908. Т. 2. Киев, 1913; Capogrossi Colognesi L. Proprietà e signoria in Roma antica. Roma, 1986.; Thorman K. F. Der doppelte Ursprung der Mancipatio. Ein Beitrag zur Erforschung des fruhrцmische Rechtes unter Mitberuchsichtigung des nexum. Munchen, 1943; Bretone M. Storia del diritto romano. Roma – Bari, 1987.; Watson A. Rome of the XII tables. L., 1975.

[40] Штаерман Е. М. Древний Рим. Проблемы экономического развития. М., 1978. С. 57–79.

[41] Val. Max. VIII. 1. 8: Non subprimenda illius quoque damnatio, qui pueruli sui nimio amore correptus, rogatus ab eo ruri ut omasum in cenam fieri iuberet, cum bubulae carnis in propinquo emendae nulla facultas esset, domito boue occiso desiderium eius expleuit eoque nomine publica quaestione adflictus est, innocens, nisi tam prisco saeculo natus esset. («Не следует обходить молчанием осуждение того, кто, охваченный безмерной любовью к своему малышу, когда тот в деревне попросил отца, чтобы он приказал приготовить на ужин бычьи потроха, то он, поскольку не было никакой возможности купить говяжье мясо поблизости, удовлетворил его желание, убив пахотного быка. На этом основании он был подвергнут обвинению в государственном преступлении. Он был бы невиновен, если бы не родился в столь древние времена».) Ср.: Plin. NH. VIII. 45. 180.

[42] Varr. De re rus. II. 5. 4: Ab hoc antiqui manus ita abstineri voluerunt, ut capite sanxerint, siquis occidisset. («Потому в древности никто не смел наложить на него руку, что всякий, кто убивал быка, наказывался смертной казнью»). Colum. De re rus. VI. praef. 7: …cuius tanta fuit apud antiquos veneratio, ut tam capitale esset bovem necuisse, quam civem. («Столь велико было у древних почитание быка, что убийство быка, также как и гражданина, считалось уголовным преступлением»).

[43] Gell. IV. 12. 1–2: Notae et animaduersiones censoriae in ueteribus monumentis repertae memoria dignae. Si quis agrum suum passus fuerat sordescere eumque indiligenter curabat ac neque arauerat neque purgauerat, siue quis arborem suam uineamque habuerat derelictui, non id sine poena fuit, sed erat opus censorium, censoresque aerarium faciebant. (Достойны внимания и цензорские наказания, найденные мною в древних памятниках. Если кто забрасывал свою землю заростать сорняками и небрежно за ней ухаживал, а также не пахал и не расчищал ее, то это не оставалось без наказания, но было делом цензоров, за счет чего они и пополняли казну).

[44] Gell. IV. 12. 3: Item, quis eques Romanus equum habere gracilentum aut parum nitidum uisus erat, 'inpolitiae' notabatur; id uerbum significat, quasi tu dicas 'incuriae'. Cuius rei utriusque auctoritates sunt, et M. Cato id saepenumero adtestatus est. (Точно так же (наказание налагалось), если выяснялось, что какой-либо римский всадник имел или слишком худую, или недостаточно откормленную лошадь, и это считалось плохим уходом за лошадью).

[45] Val. Max. II. 9. 4: Quid de Fabrici Luscini censura loquar? narrauit omnis aetas et deinceps narrabit ab eo Cornelium Rufinum duobus consulatibus et dictatura speciosissime functum, quod X pondo uasa argentea conparasset, perinde ac malo exemplo luxuriosum in ordine senatorio retentum non esse. ipsae medius fidius mihi litterae saeculi nostri obstupescere uidentur, cum ad tantam seueritatem referendam ministerium adcommodare coguntur, ac uereri ne non nostrae urbis acta commemorare existimentur: uix enim credibile est intra idem pomerium X pondo argenti et inuidiosum fuisse censum et inopiam haberi contemptissimam.

[46] Amm. Marc. Res gestae, XVI. 5. 1.

[47] Ulp. D. 27. 10. 1 pr.: Lege duodecim tabularum prodigo interdicitur bonorum suorum administratio, quod moribus quidem ab initio introductum est. Ср.: Paul. III. 4a. 7: «Запрет распоряжаться имуществом из-за порочного нрава накладывается претором таким образом: «Так как ты из-за твоей порочности разоряешь отцовское и дедовское достояние и доводишь до нужды своих детей, я запрещаю тебе отправление культа (домашнего) лара и совершение юридических сделок». Расточителю запрещалось также и составлять завещание» (Paul. III. 4a. 11).

[48] Подробный обзор литературы и анализ норм десятой таблицы см. в статье Toher M. The Tenth Table and the Conflict of the Orders // Social struggles in archaic Rome: New perspectives on the conflict of the orders (Eds. K. A. Raaflaub). Berkeley, 1986. P. 301–326.

[49] Савельев В. А. Римское частное право (проблемы истории и теории). М., 1995. С. 22–38.

[50] App. B. C. I. 27: kaˆ periÁn ™j ce‹ron œti to‹j pšnhsi, mšcri SpoÚrioj QÒrioj dhmarcîn e„shg»sato nÒmon, t¾n mn gÁn mhkšti dianšmein, ¢ll' enai tîn ™cÒntwn, kaˆ fÒrouj Øpr aÙtÁj tù d»mJ katat…qesqai kaˆ t£de t¦ cr»mata cwre‹n ™j dianom£j. (Плебейский трибун Спурий Торий внес законопроект, по которому земля не должна была более подлежать переделу, но принадлежать ее владельцам, которые обязаны были платить за нее народу налог, а получаемые с них деньги должны подлежать раздаче).

[51] Liv. 6. 35. 5: tribuni C. Licinius et L. Sextius promulgauere leges … alteram de modo agrorum, ne quis plus quingenta iugera agri possideret. (Трибуны Гай Лициний и Луций Секстий предложили законы… Второй – о земельном ограничении, чтобы никто не имел во владении сверх 500 югеров поля). Liv. 34. 4. 9: quid legem Liciniam excitauit de quingentis iugeribus nisi ingens cupido agros continuandi? (Что вызвало к жизни Лициниев закон о 500 югерах? Жадность владельцев, которые только и мечтали расширить свои поля). Подробнее об ограничении размеров частных владений на государственной земле по закону Лициния-Секстия см.: Capogrossi Colognesi L. Proprietà e signoria… P. 50 ss.; Manzo A. La lex Licinia Sextia de modo agrorum. Lotte e leggi agrarie tra il V e il IV secolo a. C. Napoli, 2001. P. 3–19; 99 ss.; 150 s.

[52] App. B. C. I. 8. 33–34: mÒlij pot tîn dhm£rcwn e„shgoumšnwn œkrinan mhdšna œcein tÁsde tÁj gÁj plšqra pentakos…wn ple…ona mhd probateÚein ˜katÕn ple…w t¦ me…zona kaˆ pentakos…wn t¦ ™l£ssona… Oƒ mn d¾ t£de nÒmJ perilabÒntej ™pèmosan ™pˆ tù nÒmJ kaˆ zhm…an érisan, ¹goÚmenoi t¾n loip¾n gÁn aÙt…ka to‹j pšnhsi kat' Ñl…gon diapepr£sesqai· (Некогда, по предложению, внесенному плебейскими трибунами, народ, скрепя сердце, постановил, что никто не может владеть из общественной земли более чем 500 югерами и не может пасти на них более чем 100 голов крупного скота и 500 мелкого… Они принесли присягу, что будут верно соблюдать постановление, ставшее законом, определили наказание за его нарушение, имея ввиду остальную землю распродать между бедняками небольшими участками). Cato ap. Gell. VI. 3. 37: 'Quid nunc? ecqua tandem lex est tam acerba, quae dicat «si quis illud facere uoluerit, mille minus dimidium familiae multa esto; si quis plus quingenta iugera habere uoluerit, tanta poena esto; si quis maiorem pecuum numerum habere uoluerit, tantum damnas esto» Atque nos omnia plura habere uolumus, et id nobis impune est.' (Что же теперь? Наконец, знаешь ли ты, что есть такой строгий закон: «Если кто захочет сделать так-то и так-то, он будет оштрафован на тысячу, если это составит половину его собственности, если кто пожелает иметь более 500 югеров, пусть таким-то будет наказание, если кто захочет иметь скота больше положенной численности, то пусть будет присужден к тому-то»?. Мы же всего хотим иметь больше и для нас это остается безнаказанным).

[53] Lex Oppia: Liv. 34. 1. 2; 8. 3.

[54] Lex Orchia об ограничении пиров и обедов по числу гостей: Macrob. Sat III. 17. 2–3.

[55] Lex Fannia: Macrob. Sat III. 17. 3–5.

[56] Lex Didia: Macrob. Sat III. 17. 6.

[57] Lex Aemilia: Cic. pro Mur. 6. 15; Val. Max. IV. 4. 11; Aurel. Vict. De vir. ill. 72.

[58] Lex Licinia: Gell. II. 24; Macrob. Sat III. 17. 9.

[59] Lex Cornelia: Gell. II. 24. 11; Macrob. Sat III. 17. 11; ???

[60] Lex Iulia: Suet. Caes. 43: «Носилки, а также пурпурные платья и жемчужные украшения он оставил в употреблении только для определенных лиц, определенных возрастов и в определенные дни. 2. Особенно строго соблюдал он законы против роскоши, вокруг рынка он расставил сторожей, чтобы они отбирали и приносили к нему запрещенные яства, а если что ускользало от сторожей, он иногда посылал ликторов с солдатами, чтобы забирать уже поданные блюда прямо со столов».

[61] Lex Iulia: Gell. II. 24.

[62] Tac. Ann. III. 53: quid enim primum prohibere et priscum ad morem recidere adgrediar? villarumne infinita spatia? familiarum numerum et nationes? argenti et auri pondus? aeris tabularumque miracula? promiscas viris et feminis vestis atque illa feminarum propria, quis lapidum causa pecuniae nostrae ad externas aut hostilis gentis transferuntur?

[63] Данные источников о наказаниях за нарушение lex Licinia Sextia см. в книге: Mazzo A. Op cit. P. 3–19.

[64] Liv. 40. 51. 7: habuere et in promiscuo praeterea pecuniam: ex ea communiter locarunt aquam

adducendam fornicesque faciendos. Impedimento fuit M. Licinius Crassus, qui per fundum suum duci non est passus (У цензоров были и общие средства, на которые они начали строительство водопровода на арках, но строительству воспрепятствовал М. Лициний Красс, который не позволил проводить (водопровод) через свое поместье).

[65] Cic. ad Att. IV. 16. 8: itaque Caesaris amici, … <in> monumentum illud…, ut forum laxaremus et usque ad atrium Libertatis explicaremus, contempsimus sescenties sestertium; cum privatis non poterat transigi minore pecunia. (Недаром мы, друзья Цезаря… выбросили на эту постройку… 60 миллионов сестерциев, чтобы расширить Форум и довести его до храма Свободы: дешевле не удалось притти к соглашению с частными собственниками).

[66] Cic. de leg. agr. I. 14: Cavet enim vir optimus ne emat ab invito. (Ведь наиболее порядочный человек гарантирует, что он не будет покупать против воли (собственника)) Quasi vero non intellegamus ab invito emere iniuriosum esse, ab non invito quaestuosum. Quantum tibi agri vendet, ut alios omittam, socer tuus, et, si ego eius aequitatem animi probe novi, vendet non invitus? … 15: Nunc perspicite omnium rerum infinitam atque intolerandam licentiam. Pecunia coacta est ad agros emendos; ei porro ab invitis non ementur.

[67] Liv. 43. 2. 12 (171 г. до н. э.): ita praeteritis silentio obliteratis in futurum tamen consultum ab senatu Hispanis, quod impetrarunt, ne frumenti aestimationem magistratus Romanus haberet neue cogeret uicensumas uendere Hispanos, quanti ipse uellet, et ne praefecti in oppida sua ad pecunias cogendas imponerentur. (На будущее сенат постановил удовлетворить требования испанцев: чтобы римские должностные лица не распоряжались ценами на хлеб и не принуждали жителей продавать урочную двадцатую часть за сколько вздумается, и чтобы в их города не назначались заведующие сбором налогов).

[68] Suet. Aug. 56. 2: forum angustius fecit non ausus extorquere possessoribus proximas domos. (Август уменьшил ширину своего форума, не решаясь выселить владельцев из соседних домов).

[69] Liv. 40. 29. 13: senatus censuit … libros primo quoque tempore in comitio cremandos esse; pretium pro libris, quantum Q. Petilio praetori maiorique parti tribunorum plebis uideretur, domino soluendum esse. (Сенат … постановил книги сжечь в скорейшее время на Комиции, а их собственнику выплатить столько, сколько скажут Квинт Петелий и большая часть народных трибунов). Ср. Cic. de off. III. 16.

Frontin. de aquis urb. R. II. 128: Posset hoc S. C. aequissimum videri, etiam <si> ex re tantum publicae utilitatis ea spatia vindicarentur, multo magis cum maiores nostri admirabili aequitate ne ea quidem eripuerint privatis quae ad <com>modum publicum pertinebant, sed cum aquas perducerent, si difficilior possessor in parte vendunda fuerat, pro toto agro pecuniam intulerint et post determinata necessaria loca rursus eum agrum vendiderint, ut in suis finibus proprium ius <tam> res publica quam privata haberent. (Этот сенатусконсульт может считаться справедливейшим, поскольку эти пространства виндицировались только ради пользы государства; еще более достойны удивления наши предки своей справедливостью, которые даже не отнимали у частных лиц то, что служило к общественной пользе, однако, когда проводился водопровод и землевладелец не желал поступиться частью земли, то покупали все поле и, после проведения необходимой перемежевки, вновь его продавали; это делалось для того, чтобы в своих границах государственная собственность имела ее собственное право, а не права частных лиц).

[70] L. URS. 99 quae aquae publicae in oppido coloniae Genetivae adducentur, IIvir, qui tum erunt, ad decuriones, cum duae partes aderunt, referto, per quos agros aquam ducere liceat. Qua pars maior decurionum, qui tum aderunt, duci decreverint, dum ne per it aedificium, quot non eius rei causa factum sit, aqua ducatur, per eos agros aquam ducere ius potestasque esto, neve quis facito, quo minus ita aqua ducatur. (Когда следует провести общественную воду в город колонии Генетивы, дуумвир обращается за согласием декурионов, которых должно присутствовать не менее двух третей, относительно того, через какие земли будет позволено вести воду. Через те земли, через которые большая часть от присутствующих декурионов постановит вести воду, лишь бы не через здание, которое сооружено не в связи с этим делом, пусть будет право и власть проводить воду, и пусть никто не препятствует проводить воду таким путем).

[71] D. 21. 2. 11 pr. (Paul.): Lucius Titius praedia in Germania trans Renum emit et partem pretii intulit: cum in residuam quantitatem heres emptoris conveniretur, quaestionem rettulit dicens has possessiones ex praecepto principali partim distractas, partim veteranis in praemia adsignatas: quaero, an huius rei periculum ad venditorem pertinere possit. Paulus respondit futuros casus evictionis post contractam emptionem ad venditorem non pertinere et ideo secundum ea quae proponuntur pretium praediorum peti posse. (Луций Тиций купил имение в Германии за Рейном и внес часть цены; когда к наследнику покупателя было предъявлено требование об уплате остальной части цены, он возбудил спор, говоря, что эти владения по приказу принцепса частью распроданы, частью предоставлены ветеранам в награду. Спрашиваю: может ли быть возложен на продавца риск этого дела? Павел ответил, что продавца не касаются будущие случаи отсуждения, возникшие после заключения договора, и поэтому сообразно с изложенным может быть истребована цена имения).

D. 19. 2. 33 (Afric.): Si fundus quem mihi locaveris publicatus sit, teneri te actione ex conducto, ut mihi frui liceat, quamvis per te non stet, quominus id praestes: quemadmodum, inquit, si insulam aedificandam locasses et solum corruisset, nihilo minus teneberis. nam et si vendideris mihi fundum isque priusquam vacuus traderetur publicatus fuerit, tenearis ex empto: (Если поместье, которое ты сдал мне внаем, отобрано в казну[71], то на основании иска, вытекающего из найма, ты несешь ответственность в отношении допущения меня к извлечению плодов, хотя от тебя не зависит предоставить это. Подобно этому, говорит Африкан, если ты дал задание построить дом и почва обвалилась, тем не менее ты несешь ответственность. Ибо, если ты продашь мне поместье и, прежде чем ты передашь мне полное владение, имение будет отобрано в казну, то ты несешь ответственность по договору купли).

[72] Scapini N. Op. cit. P. 36 s.

[73] Paul. Sent. V. 12. 6: Quotiens sine auctoritate iudicati officiales alicuius bona occupant vel describunt vel sub observatione esse faciunt, adito procuratore iniuria submovetur et rei huius auctores ad praefectos praetorio puniendi mittuntur.

[74] Paul. Sent. V. 12. 7: Litem in perniciem privatorum fisco donari non oportet nec ab eodem donatam suscipi.

[75] D. 39. 4. 9. 5: Quod illicite publice priuatimque exactum est, cum altero tanto passis iniuriam exsoluitur. per uim uero extortum cum poena tripli restituitur: amplius extra ordinem plectuntur: alterum enim utilitas priuatorum, alterum uigor publicae disciplinae postulat. (То, что незаконно было изъято общественным или частным образом, должно быть выплачено потерпевшим в двойном размере. То же, что было отнято силой, возмещается в тройном размере с выплатой штрафа; более тяжкие (правонарушения) наказываются в порядке чрезвычайного судопроизводства; ибо одного требует польза частных лиц, другого твердость общественного порядка).

[76] D. 39. 4. 11. 1: Agri publici, qui in perpetuum locantur, a curatore sine auctoritate principali reuocari non possunt. (Государственные земли, которые сданы в аренду навечно, куратор не может отнимать без позволения принцепса).

[77] D. 50. 8. 2. 6: Grani aestimationem per iniuriam post emptionem ablati, quae rationibus publicis refertur, curator rei publicae domino restitui iubeat. (Куратор государственной собственности должен приказать возместить собственнику стоимость того неправомерно унесенного у него после закупки зерна, которое поступило на государственный счет).

[78] D. 50. 8. 2. 4: Ad frumenti comparationem pecuniam datam restitui ciuitati, non compensari in erogata debet. sin autem frumentaria pecunia in alios usus, quam quibus destinata est, conuersa fuerit, ueluti in opus balneorum publicorum, licet ex bona fide datum probatur, compensari quidem frumentariae pecuniae non oportet, solui autem a curatore rei publicae iubetur. (Деньги, данные на закупку хлеба, должны возвращаться, а не заменяться другими вместо потраченных. Если же хлебные деньги будут потрачены на другие нужды, как это было по каким-то причинам решено, например, на нужды общественных бань, то даже если подтверждается, что это сделано по доброй совести, тем не менее нельзя, чтобы эти деньги заменялись (другими), но приказывается, чтобы их уплатил куратор государственной собственности).

[79] D. 50. 8. 8 (6): Magistratus rei publicae non dolum solummodo, sed et latam neglegentiam et hoc amplius etiam diligentiam debent. (Магистраты государства должны давать обеспечение не только от злого умысла, но также и от <грубой небрежности и даже еще более широко>, о наличии старательности).

[80] D. 50. 8. 2. 1: Quod quis suo nomine exercere prohibetur, id nec per subiectam personam agere debet. et ideo si decurio subiectis aliorum nominibus praedia publica colat, quae decurionibus conducere non licet, secundum legem usurpat<a> reuocentur. Quod de frumentaria ratione in alium usum (Если кому запрещено совершать что-либо от своего имени, то он не должен делать этого и через подставное лицо. И поэтому если декурион под именем другого, подставного лица возделывает государственные имения, которые декурионам согласно законам не дозволено брать в аренду, то они у него отбираются как незаконно используемые).

[81] D. 50. 9. 4 pr.-1: Ulpianus libro singulari de officio curatoris rei publicae. Ambitiosa decreta decurionum rescindi debent. siue aliquem debitorem dimiserint siue largiti sunt. Proinde, ut solent, siue decreuerint de publico alicuius uel praedia uel aedes uel certam quantitatem praestari, nihil ualebit huiusmodi decretum. (Ульпиан в 3-й книге «Об обязанностях куратора государственной собственности». Пристрастные постановления декурионов должны отменяться, простили ли они (долг) какому-нибудь должнику, или же были неумеренно щедры к кому-либо. § 1. Далее, как это обычно бывает, если они вынесли (пристрастное) решение о какой-либо государственной (собственности), будь то имения или здания, или (обязательство) дать в обеспечение определенное количество (денег), то такого рода решение не имеет никакой силы).

[82] D. 50. 8. 12. 1: sine cautione non oportere committi. Item rescripserunt curatores, si neglegenter in distrahendis bonis se gesserint, in simplum teneri, si per fraudem, in duplum: nec ad heredes eorum poenam descendere. (Они же предписали, что попечители, которые небрежно проводили продажу имущества, привлекаются к простому возмещению (убытков), если же они действовали так с целью обмана – к двойному возмещению, но на их наследников наказание не переходит).

[83] D. 50. 8. 11 (9): Imperatores Antoninus et Uerus rescripserunt pecuniae, quae apud curatores remansit, usuras exigendas: eius uero, quae a redemptoribus operum exigi non potest, sortis dumtaxat periculum ad curatores pertinere. Item rescripserunt operum periculum etiam ad heredes curatorum pertinere. Item rescripserunt agros rei publicae retrahere curatorem ciuitatis debere, licet a bona fide emptoribus possideantur, cum possint ad auctores suos recurrere. (Императоры Антони и Вер предписали, чтобы с денег, которые остаются у попечителей, взимались проценты; что же касается капитала, который невозможно было истребовать от подрядчиков, то на попечителей ложится ответственность только за него. § 1. Еще они предписали, что ответственность за подряды ложится также и на наследников попечителей. § 2. Кроме того, они предписали, что куратор гражданской общины должен добиваться возвращения общинных земель, даже если они находятся во владении добросовестных покупателей, так как те могут предъявить свои притязания к своим продавцам); D. 50. 8. 13: Imperatores Antoninus et Verus rescripserunt eum, qui pecuniam publicam magistratus sui tempore et post non pauco tempore detinuerat, usuras etiam praestare debere, nisi si quid adlegare possit, qua ex causa tardius intulisset. (Императоры Антонин и Вер предписали, что тот, кто будучи магистратом и довольно долгое время после этого держал у себя казенные деньги, должен предоставить также проценты с них, если только не сможет объяснить, по какой причине вернул их позже).

[84] D. 50. 8. 6 (4): Legatam municipio pecuniam in aliam rem quam defunctus uoluit conuertere citra principis auctoritatem non licet. (Деньги, оставленные муниципию по легату, нельзя без разрешения принцепса тратить на иные нужды, чем те, на которые желал умерший).

[85] D. 50. 10. 3. 1: Publico uero sumptu opus nouum sine principis auctoritate fieri non licere constitutionibus declaratur. (Однако в конституциях установлено, что новые сооружения на государственные средства не дозволяется возводить без разрешения принцепса).

[86] D. 39. 4. 10 pr.: Uectigalia sine imperatorum praecepto neque praesidi neque curatori neque curiae constituere nec praecedentia reformare et his uel addere uel deminuere licet. (Без указания императоров ни наместники провинций, ни кураторы, ни курии не могут ни устанавливать местные городские подати? ни преобразовывать предшествующие, а также добавлять к ним или отнимать что-либо от них).

[87] См., например: Гражданское право. Учебник / Отв. ред. Е. А. Суханов. Т. 1. М., 1998. С. 478, прим. 1.

[88] D. 50. 8. 11 (9). 2: Item rescripserunt operum periculum etiam ad heredes curatorum pertinere. Item rescripserunt agros rei publicae retrahere curatorem ciuitatis debere, licet a bona fide emptoribus possideantur, cum possint ad auctores suos recurrere. (Кроме того, они предписали, что куратор гражданской общины должен добиваться возвращения общинных земель, даже если они находятся во владении добросовестных покупателей, так как те могут предъявить свои притязания к своим продавцам).

[89] D. 50. 10. 5. 1: Fines publicos a priuatis detineri non oportet. curabit igitur praeses prouinciae, si qui publici sunt, a priuatis separare et publicos potius reditus augere: si qua loca publica uel aedificia in usus priuatorum inuenerit, aestimare, utrumne uindicanda in publicum sint an uectigal eis satius sit imponi, et id, quod utilius rei publicae intellexerit, sequi.

[90] См. ГК РФ. ст. 209. 1–3; ст. 264–270; 287.

[91] ЗК РФ, ст. 20, 2–5; ст. 21, 1–3.

Л. Л. КОФАНОВ*

ГОСУДАРСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ И ЧАСТНЫЙ ИНТЕРЕС В ДРЕВНЕРИМСКОМ ПРАВЕ

L. L. KOFANOV

PROPRIETÀ STATALE E INTERESSE PRIVATO IN DIRITTO ROMANO ANTICO

ГОСУДАРСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ
И ЧАСТНЫЙ ИНТЕРЕС
В ДРЕВНЕРИМСКОМ ПРАВЕ